Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме - Александр Терентьев

Такое объяснение, конечно, выглядело правдоподобным. Политологи отмечали также, что Турция пытается угодить союзникам по НАТО, которые искали любой повод чтобы реализовать в Сирии ливийский сценарий, предполагающий введение бесполетной зоны над территорией страны. Асад им такого повода не давал, отказываясь использовать авиацию в войсковых операциях против мятежников. Итак называемые «друзья Сирии» готовы были на любые уловки.

Конечно, из-за сбитого турецкого «фантома» не могла разгореться война. Но как заявлял директор Института Востоковедения РАН Виталий Наумкин, «этот эпизод добавит еще одно обвинение в копилку обвинений в адрес сирийского режима и если накопится с десяток таких эпизодов, западные страны рассчитывают пробить через Совбез ООН решение о беспилотной зоне». А в ливийском случае, как мы помним, такое решение привело в итоге к прямой военной интервенции»[643].

«Теперь покровители Сирии вынуждены будут прикусить языки, – писал британский эксперт по вопросам безопасности Барак Синер. – И никто не сможет осудить «гуманитарное военное вмешательство»[644]. В США и Европе этот оксюморон вошел в обиход еще в эпоху Тони Блэра, который в 1999 году сравнивал западные державы с хирургами, удаляющими раковую опухоль. Вопрос был только в том, дойдет ли до хирургической операции в Сирии?

В середине июля на севере Сирии в провинциях Идлиб и Алеппо под защитой турецких ПВО появились обширные «зоны безопасности» – районы, где правительственные войска вообще не появляются. Аналогичные территории (хоть и меньшие по размерам) образовались и у границы с Ливаном и Иорданией. Тем временем, на очередной встрече «друзей Сирии» в Париже представитель Катара шейх Хамад аль-Тани призвал собравшихся «прервать затянувшийся спектакль». «Можем ли мы предпринять что-нибудь без санкции Совета безопасности? Да. Делали ли мы это ранее? Да, и тому много примеров»[645], – заявил он. И присутствовавшая на встрече друзей Хиллари Клинтон не стала ему возражать.

Как утверждал бывший представитель США в НАТО Курт Волкер, «резня в сирийских деревнях, бесстыдство россиян, которые пытаются вооружить режим Асада, и, наконец, история с турецким самолетом – все это значительно увеличивает вероятность военной интервенции»[646]. В этом смысле заслуживали внимания масштабные маневры, которые проводились в мае 2012 года на севере Иордании. Участие в них приняли более 30 тысяч солдат, подразделения из США, Великобритании, Катара и других стран, которые участвовали в сборищах «друзей Сирии». Обычно подобные учения проводились в течение пяти дней, но на этот раз они заняли две недели, что дало повод говорить о том, что «друзья» готовят масштабную антисирийскую операцию. И хотя глава французского МИД Лоран Фабиус заявил в июне, что «речь может идти исключительно об авиаударах»[647], эксперты отмечали, что «в Сирии воздушной войной дело не ограничится и потребуется полноценная сухопутная операция, в ходе которой интервентам будет противостоять сильная, хорошо вооруженная, обученная армия, которая в отличие от народных отрядов Каддафи предана лидеру страны».

На Западе пытались раздуть проблему дезертирства, но, на самом деле, это были лишь единичные случаи. «Сирийская армия – монолитна, – говорили военные специалисты, – к тому же она считается наиболее боеспособной из всех армий Ближнего Востока. Сирия активно вооружалась, начиная еще со времен Советского Союза, поэтому ее военная мощь не ставится сегодня никем под сомнение. Тем более, что инцидент с турецким истребителем наглядно продемонстрировал: Дамаск может адекватно и быстро парировать любые воздушные операции, у сирийцев есть хорошо тренированные расчеты, и с помощью радаров дальнего обнаружения они могут контролировать свое воздушное пространство».

Многие рассуждали о том, кто способен начать военное вторжение в Сирию? Арабские «заливные» армии были слишком слабы и в охоте на сирийского льва могли принять лишь косвенное участие, финансируя наемников и отправляя на войну фанатиков-салафитов – «воинов Аллаха», мечтающих скинуть «еретический режим Башара Асада». Единственной ближневосточной державой с сильной армией, способной бросить вызов Дамаску – была, разумеется, Турция.

И когда после инцидента с «фантомом» турецкий премьер Эрдоган пообещал «дать жесткий ответ» и к Сирии начали стягиваться турецкие войска, многие заговорили, что это может стать «спусковым крючком» для полномасштабной войны в регионе..

Однако в Турции было множество игроков, которые выступали против военного решения сирийской проблемы, в том числе местные алавиты, поддерживающие своих единоверцев в Дамаске, и кемалисткая Народно-республиканская партия, резко критикующая интервенционистский курс Эрдогана. «Эпизод со сбитым истребителем, который случился в роковую для мировой истории дату – 22 июня – писала турецкая газета Zaman, – полностью укладывается в сценарий той игры, которую ведут ключевые мировые державы вокруг Сирии. Чтобы спровоцировать Турцию и вовлечь ее в войну, изобретаются всевозможные предлоги, раздувается угроза иррациональных действий со стороны диктаторского сирийского режима, которому нечего терять»[648]. Не были готовы к интервенции и ослабленные бесконечными чистками военные, которые опасались обострения курдского вопроса.

Теперь, что касается Америки. Чтобы начать полномасштабную военную операцию в Сирии, президенту США даже не нужно было добиваться согласия Конгресса. Законодатели дали его еще 12 декабря 2003 года сразу после падения Багдада. Однако мало кто мог себе представить, что Обама решится на военную авантюру в тот момент, когда в стране полным ходом идет предвыборная кампания. Единственным вариантом для него было занять место на скамейке запасных, как это произошло во время ливийской кампании, и выдвинуть на передний план европейские державы. «Судя по всему, – писал The Newsweek, – Англия и Франция были бы не прочь вновь сыграть роль застрельщиков. По крайне мере, воинственный задор и нетерпимость Камерона и, что особенно удивительно, левого французского президента Франсуа Олланда, говорят о многом»[649].

Реалисты на Западе понимали, что конфликт в Сирии может обернутся большой региональной войной. В соседнем Ливане, отмечали они, уже начались столкновения между различными конфессиональными группами. В Багдаде шиитское правительство Нури Малики, симпатизирующее Асаду, опасалось, что гражданская война в Сирии спровоцирует подъем радикального суннитского фундаментализма и приведет к очередному взрыву насилия в Ираке. А для администрации Обамы, которая пыталась доказать во время предвыборной кампании, что в этой стране она оставила дееспособный режим, это было бы очень некстати.

Чрезвычайно информированный бейрутский корреспондент газеты Independent Роберт Фиск со ссылкой на высокопоставленные источники в Дамаске заявил даже о возможном компромиссе между Западом, Россией, Саудовской Аравией и Ираном по поводу будущего Сирии. Основанием для такого компромисса могла послужить обеспокоенность определенных кругов на Западе чрезмерной зависимостью ЕС от импорта российских энергоносителей. «Сейчас, – отмечал Фиск, – активно прорабатывается возможность проведения через территорию Сирии двух трубопроводов: газопровода, идущего из Ирана к сирийскому побережью (с перспективой дальнейших экспортных потоков в Европу) и нефтепровода из Саудовской Аравии, пересекающего Иорданию и выходящего опять-таки к сирийскому побережью. При этом России гарантируют соблюдение ее интересов в Сирии и сохранение базы в Тартусе. Для осуществления этого проекта в стране необходима стабильность. И поэтому Асад, за которого выступает более половины населения страны, при таком раскладе остается президентом еще на два года, чтобы обеспечить прокладку новых путей и «мирный переход власти к демократическому правительству»[650].

Но если даже такая сделка не состоится, мало кто рассматривал всерьез возможность иностранной интервенции. Запад делал ставку на то, чтобы раскачать ситуацию изнутри, спонсируя боевиков и поддерживая мятежи на окраинах государства. Таким образом, сирийский сценарий существенно отличался от ливийского. Результат, правда, вполне мог быть таким же: падение режима, хаос и всевластие вооруженных боевиков. Многие предсказывали, что страна распадется на части. Ведь западная элита давно разработала план расчленения Сирии на четыре государственных образования: друзское, алавитское, курдское и суннитское.

В любом случае, было очевидно, что если режим Асада падет, к власти в Дамаске придут радикальные исламисты. Ведь, как и в Ливии, это была наиболее структурированная сила в оппозиционном повстанческом движении. Эксперты заявляли, что в их руки может попасть огромный арсенал оружия, которым владеет баасистский режим, и это будет серьезной угрозой для всех тех, кто поддерживал Башара Асада: алавитов в Сирии и Ливане, ливанской «Хезболлы», а возможно, и для России, которой вновь напомнят о террористическом подполье на Северном Кавказе.