Его украденная невеста - Шелли Брэдли

Кайрен расхохотался.

Дрейк повернулся к жене, сожалея, что не может оказаться далеко отсюда, подальше от смерти, разочарования и боли.

– Пойдем со мной.

Он нуждался в ней. В ее понимании и нежных прикосновениях. И не только сейчас, а всегда.

Дрейк протянул руку. Эверил последовала за ним без единого вопроса. Он смотрел на ее трепетный профиль, не в состоянии проникнуть в ее мысли. Однажды она сказала, что любит его. Так ли это сейчас?

Если он любит ее, она останется с ним, решила Эверил, наслаждаясь прикосновением Дрейка. Правда, после всего, что ему пришлось вынести сегодня, едва ли он коснется этой темы. Но скоро этот вопрос так или иначе возникнет. И тогда, если выяснится, что он не испытывает к ней никаких чувств, она уйдет. Потому что совершенно неприемлемо всю жизнь терпеть его холодность и растить ребенка с отцом, неспособным выразить свою любовь.

Не успели они удалиться на достаточное расстояние, как их догнал запыхавшийся Уоллес.

– Совет принял решение. Ты окажешь нам честь, возглавив клан, как и полагалось после убийства твоего отца. Извини, что сомневался в тебе.

Дрейк выпустил ее руку, чтобы обменяться рукопожатием с сородичем.

– Спасибо. Я согласен и надеюсь стать вождем, достойным уважения.

Расставшись с Уоллесом, Дрейк молча повел Эверил в замок, подальше от крови и воспоминаний. Дафф и еще несколько воинов, следовавших за ними до внутреннего дворика, оповещали всех встречных о последних событиях.

Вскоре вокруг Торнтона собралась целая толпа из сородичей и слуг, спешивших оправдаться и принести извинения. Большинство утверждало, что они никогда не верили в его вину. Дрейк рассеянно слушал, нетерпеливо кивая. Эверил гадала, чем заняты его мысли. Лохланом? Робертом? Или будущим?

Наконец они двинулись дальше. Глядя на его стиснутые челюсти и напряженную гримасу, Эверил понимала, что он пытается справиться с нахлынувшими на него эмоциями.

Они поднялись по узкой лестнице, которая вела к покоям лорда Дунели. Эверил подняла вопросительный взгляд на Дрейка.

– Если бы Рамзи Кэмпбелл мог видеть тебя сегодня, он гордился бы тобой, – внезапно сказал он. Взгляд его смягчился.

– Как и твой отец.

Он улыбнулся, и они вошли в хозяйскую спальню. Дрейк быстро освободился от доспехов и сел на огромную кровать с пологом, не переставая морщиться от боли.

– Эверил, – начал он, – я…

– Дрейк! – ахнула Эверил, увидев кровавые рубцы. Бросившись к двери, она крикнула слуге, чтобы принес горячей воды.

– Это может подождать, – буркнул Дрейк. Эверил изумленно уставилась на него:

– Подождать? Но тебе же больно.

Не в силах дождаться, пока принесут воду, она вышла в коридор. Мозг ее пребывал в полном смятении, сердце замирало. Поправится ли Дрейк? Что, если он вычеркнет ее из своей жизни и отошлет прочь? Она сомневалась, что сможет вынести это снова.

Наконец принесли воду. С ведром в руке Эверил вошла в комнату. Дрейк с недовольным видом стиснул челюсти.

– Я велю слугам заняться этим позже, – заявил он. – А сейчас…

– Если не обработать твои раны сейчас, они нагноятся.

Повернув его спиной, она намочила чистую салфетку и приложила влажную ткань к его израненной коже. Дрейк зашипел, резко втянув воздух.

– Я сделаю припарки, это поможет заживлению, – сказала она.

– Но…

– Дрейк, это мой долг как жены.

– Эверил, как раз об этом я и хочу поговорить.

Неужели он прогонит ее прямо сейчас?

– Наш брак был довольно… необычным.

– Пожалуй, – согласилась она, нервно сглотнув. Что он хочет этим сказать?

И чего он хочет от их брака теперь, когда его жизнь так круто изменилась?

Проклятие, опять она приложила эту чертову тряпку! Конечно, спина горит огнем и нуждается в уходе, но неужели эта женщина не понимает, что им необходимо поговорить?

Протянув руку назад, Дрейк схватил Эверил за запястье и вытащил вперед, поставив ее маленькую округлившуюся фигурку между своими ногами. Она явно испугалась. Дрейка пронзило чувство вины. Неужели она не понимает, как он любит ее и как хочет, чтобы она была рядом? Нет, не понимает. И не будет счастлива, пока он не обнажит перед ней свое сердце. Это самое меньшее, чего она заслуживает. И только дурак позволил бы ей уйти.

– Я хочу жениться на тебе, но на сей раз в церкви. Хочу, чтобы ты осталась со мной как моя жена, как хозяйка замка, как мать моих детей, – спокойно проговорил он.

– Почему? – Эверил прерывисто вздохнула, удивленно расширив глаза.

Торнтона прошиб пот. Он любит ее. И должен справиться со своими страхами и сказать ей об этом.

– Тебе нужен муж, а ребенку нужен отец. Мне нужна помощница. И я…

– Отпусти меня. – Эверил вскинула подбородок. На ее лице не осталось никаких эмоций, кроме гнева.

Дрейк испугался. Неужели он так измучил ее, так долго тянул со своим признанием, что лишился ее любви? Боже, только не это!

Он крепче сжал ее руку.

– Отпусти меня, тебе говорят! Мне совершенно ясно, что мы не подходим друг другу.

Не подходят? Да они созданы друг для друга!

Своей поддержкой, верой в его невиновность, душевной добротой – всем этим она завоевала его доверие. Благодаря Эверил он захотел стать лучше. Она отдавала ему себя как возлюбленная и жена даже в те моменты, когда он этого не заслуживал. Она пробудила в нем чувства. И он желает ее. С такой страстью, что и вообразить невозможно.

Он любит ее – и скажет ей об этом!

Под шелест красного платья Эверил резко повернулась и шагнула прочь.

Проклятие, он не даст ей уйти! По крайней мере до тех пор, пока она не услышит правду, не узнает, как он тосковал по ее улыбке, заразительному смеху и цветочному аромату. Как необходимы ему ее нежность, доверие, сочувствие… И любовь.

Дрейк отчаянно вцепился в локоть Эверил и не отпускал, пока она не повернулась к нему лицом. Потом обхватил ладонями ее щеки и заглянул в сердитые зеленые глаза.

– Ты никуда не уйдешь, пока не выслушаешь меня! Я люблю тебя, моя упрямая жена.

Эверил отпрянула, в ее глазах вспыхнуло подозрение.

– Это правда или просто отговорка, чтобы успокоить меня?

Сердце Дрейка гулко забилось.

– Мне нелегко дались эти слова, но я сказал то, что чувствую. Я люблю тебя.

Она молчала.

– Это правда. – В глазах Дрейка блеснули слезы. – Только упрямство мешало мне признать это раньше. Но я боялся, что ты заставишь меня страдать, как моя мать заставила страдать отца.

– И я должна верить, что теперь ты любишь меня?

В ее голосе явственно звучали сарказм и недоверие. Дрейк не сводил с нее умоляющего взгляда.