Сын Войны, Дочь Хаоса - Джанетт Рэллисон

— Я не хотел позволять себе иметь к тебе чувства, но они были. Это не изменилось, Эйслинн. Я знаю, что между нами никогда ничего не получится, но я всё равно хочу, чтобы ты была счастлива.

— Правильно. Я могла бы сказать это по тому, как ты и твои приспешники пытались убить моего жениха.

Дейн ещё раз легонько поцеловал меня в щёку, где только что была слеза.

— Я рассматривал это как одолжение тебе, — ещё один лёгкий поцелуй, на этот раз возле моего уха. — Ты не хочешь выходить замуж за Сетита. Но ты бы всё равно это сделала, — его губы коснулись мочки моего уха, — потому что ты достаточно глупа, чтобы думать, что любовь важнее, чем добро и зло.

Резкие слова о любви от парня, оставляющего за собой дорожку из поцелуев, возвращающихся к моим губам. Я вспомнила наш разговор на эту тему, как Дейн спросил меня, что я считаю более важным. Он не одобрял того, что я выбрала любовь.

Я слегка повернулась, позволяя своим губам коснуться его щеки. Мне не следовало этого делать. Это было опасно на стольких уровнях.

— И ты уверен, что поступать правильно важнее любви?

Его губы были готовы снова коснуться моих. Он поколебался, вздохнул и отстранился.

— Да, — сказал он и откинулся на свою сторону дивана. — Иначе я бы тебя не бросил.

— Бросил меня? — я недоверчиво моргнула, глядя на него. — Дейн, ты предал меня, преследовал меня по Бостону и похитил. Я, вероятно, всё равно умру, и ты думаешь, что всё в порядке, потому что это соответствует твоему шаблону поступать правильно.

При этом обвинении Дейн напрягся. Калико запрыгнула на подлокотник и потёрлась подбородком о его руку. Он проигнорировал её.

— Ты видела меня в аэропорту Фэрбенкса. Ты знаешь, почему я там был?

— Я предполагаю, что ты отправился туда, чтобы убить всех Сетитов, которых пропустили скарабеи.

— Я пошёл посмотреть, жива ли ты ещё, — его глаза были серьёзными, напряжёнными. — Я знал, что скарабеи не убьют тебя, но ты могла быть единственной выжившей, оказавшейся там в ловушке. Или Сетиты могли обвинить тебя в атаке и казнить тебя. Ты положила свой телефон куда-то, и мы ничего не могли услышать. Всё, что мы знали, это то, что телефон переехал сразу после нападения, а на следующий день он улетел в Фэрбенкс.

Калико забралась на колени Дейна, посмотрела на него и мяукнула. Теперь я могла догадаться, кто её кормил. Он погладил её один раз, затем положил обратно на землю.

— Я не должен был ехать в аэропорт. Я поставил под угрозу миссию, чтобы проверить тебя, и мой начальник устроил мне за это настоящий ад. Но я ничего не мог с собой поделать. Я должен был узнать, жива ли ты.

— А если бы моя семья была мертва, и я была бы одна, что бы ты сделал?

— Я бы отвёз тебя на нашу базу и попытался наладить твою жизнь.

У него была странная манера показывать, что ему не всё равно.

— Я бы обвинила тебя в их смерти и возненавидела.

— Я знаю.

Выражение его лица показало печальное принятие этого факта.

— Я же говорил тебе, для меня делать то, что правильно, важнее любви.

— А как насчет сейчас? — Я согнула ноги, чтобы подчеркнуть, что они связаны. — Это твой способ собрать мою жизнь воедино?

Он слегка покачал головой.

— Если бы ты покинула Сетитов, когда у тебя был шанс, всё было бы по-другому. Вместо этого ты работаешь против нас. Как мы можем доверять тебе сейчас?

Мне не понравился внезапный оттенок сожаления в его голосе.

— Ты сказал, что не собираешься меня убивать, — напомнила я ему.

— Мы не такие. Мы предложили сделку твоему отцу. Если он сдастся, ты будешь свободна. У него есть двадцать четыре часа, чтобы принять решение.

Дейну не нужно было говорить мне, что Хорусиане планировали сделать с моим отцом. Я уже знала.

Они убьют его.

ГЛАВА 26

У моего отца было двадцать четыре часа, чтобы решить, стоит ли жертвовать своей жизнью ради моей. Мой желудок сжался. Я хотела умолять Дейна, но это не сработало в Бостоне, когда я умоляла его сохранить жизнь Джеку. Тем не менее, те же самые слова сорвались с моих губ: Дейн, нет. Пожалуйста, нет.

На этот раз я проглотила их. Они были горько безнадёжны и жгли мне горло. Вместо этого я взывала к разуму Дейна.

— Мой отец перестал быть Сетитом. Зачем он тебе нужен?

Глаза Дейна оторвались от моих. Он не мог смотреть на меня. Возможно, его мучило больше вины, чем он показывал.

— Твой отец работает над тем, как победить скарабеев. Если ему это удастся, и убийцы будут жить благодаря этому, то каждый месяц будут умирать ещё тысячи людей. Ты знаешь, сколько в мире Сетитов?

Я едва могла осмыслить то, что он говорил. Я беспокоилась только о своём отце.

— Мы точно знаем примерно о тысяче, — сказал Дейн. — Но их, вероятно, в десять раз больше. — Подумай, сколько людей они должны убить за год.

Я вызывающе вздёрнула подбородок.

— Мой отец знает, что Хорусианские переговоры — это всегда ловушка. Кроме того, если бы он перестал работать над проблемой скарабеев и сдался тебе, он бы обменял мою жизнь на жизнь Рорка, — я произнесла эти слова убеждённо, но, по правде говоря, я не знала, что сделает мой отец.

Дейн одарил меня полуулыбкой.

— Если это так, ты будешь нашим постоянным гостем. Я смогу жить с этим. И если ты останешься, может быть, я смогу исправить то, что сделали Сетиты, чтобы промыть тебе мозги, — он наклонил голову, рассматривая меня. — Сколько лекций они прочитали тебе о выживании наиболее приспособленных, о том, как Сетиты следуют только законам природы?

— Ты можешь игнорировать эволюцию, если хочешь, — сказала я, автоматически защищая Рорка и Джека, — Но она всё ещё есть.

— Да, и то же самое относится к правильному и неправильному, — Дейн откинулся на свою сторону дивана. — Это может тебя удивить, но Чарльз Дарвин верил в Бога. Если ты вообще веришь в Бога, подумай о том факте, что он возложит на тебя ответственность за твои действия. А если ты не веришь в Бога, что ж, постарайся взять на себя ответственность.

— Я так и делаю, — сказала я многозначительно. — Вот почему я не принимаю эликсир. Ты уже вынес мне приговор, но мне интересно, как бы ты поступил, если бы узнал, что