Психология - Альберт Крылов

Американский нейрофизиолог X. Мегун, анализируя многочисленные сведения по данному вопросу и различные точки зрения попытался свести их в единую систему, которая в несколько измененном и дополненном виде представлена в табл. 3.

Таблица 3

Уровни сознания и их корреляты

Следует заметить, что существуют основанные на принципиально различных подходах классификации форм видов сознания, что делает практически невозможным в лаконичной форме изложить этот вопрос.

Однако трудно умолчать о так называемых измененных состояниях сознания. Строгого определения этого понятия не существует, равно как нет ничего объединяющего их по генезу. Общим является лишь более или менее выраженная их необычность. Нет оснований относить их к патологическим формам сознания. Более того, некоторые из них проявляются ежедневно в повседневной жизни всех нормальных людей.

В качестве примеров таких форм сознания могут служить: сверхбодрствование (эветресс), снижение бодрствования (дистресс), спонтанное пробуждение от сна, засыпание, сон (как медленный, так и быстрый), сновидения, сомнамбулизм, гипноз, творческое вдохновение, ритуальные обряды, медитация, транс, экстаз, оргазм (особенно женский) и др.

Конкретную практическую значимость имеют патологические формы сознания, которые объединяют в три группы:

I. Выключение сознания

1. Оглушенность – общая заторможенность, сонливость, неотчетливость и обеднение психического функционирования, снижение чувствительности к раздражителям.

2. Ступор (оцепенение) – состояние обездвиженности с полным или частичным мутизмом и ослабленными реакциями на раздражения, в том числе и болевые.

3. Сопор (беспамятство, субкома) – глубокая стадия оглушения, при которой отсутствуют реакции на словесные обращения, и сохранены лишь реакции на сильные болевые раздражения.

4. Кома («глубокий сон») – состояние глубокого угнетения функций ЦНС, полная потеря сознания, полная утрата реакций на всякие внешние раздражители и расстройство регуляци и жизненно важных функций организма.

5. Синкопе (обморок) – внезапная кратковременная потеря сознания, сопровождающаяся резкой бледностью, значительным ослаблением дыхания и кровообращения; проявление острой гипоксии головного мозга.

II. Помрачение сознания

1. Делирии (безумие) – относительно неглубокое помрачение сознания с нарушением ориентировки в месте и времени и с сохранением ориентировки в собственной личности.

2. Онейроид (сноподобный) – сновидное помрачение сознания с длительным и глубоким расстройством всех видов ориентировки, в том числе и в собственной личности, с яркими масштабными зрительными галлюцинациями фантастического содержания в сочетании с двигательными нарушениями.

3. Аменция (безумие) – глубокое и длительное расстройство сознания, сопровождающееся нарушением всех видов ориентировки, бессвязностью мышления и упорным двигательным возбуждением.

4. Сумеречное помрачение сознания – неполное восприятие окружающего, ситуация в целом не оценивается, поведение нецеленаправленное; продолжительность от нескольких минут до нескольких дней и даже недель.

III. Нарушение самосознания

1. Неадекватная самооценка, дереализация, деперсонализация.

2. Психические автоматизмы, бредовые расстройства самосознания.

3. Распад самосознания.

К настоящему времени сложились вполне определенные представления о нейрофизиологических механизмах, определяющих уровень и форму сознания. К наиболее существенным из них относятся:

1. Деятельность неспецифической активирующей системы мозга.

2. Активность ряда специфических образований головного мозга, в частности таламуса, гипоталамуса, лимбической системы, базальных ганглиев, лобной и височной коры и некоторых других.

3. Функционирование ассоциативной коры.

На функционирование этих образований оказывают влияние многочисленные факторы. Наиболее существенными из них являются:

1. Характер (по модальности, интенсивности и семантической значимости) сенсорной афферентации.

2. Хронобиологическая ритмика.

3. Особенности ассоциативной деятельности мозга.

4. Характер взаимодействия левого и правого полушарий головного мозга.

5. Мотивационно-эмоциональная сфера.

6. Состояние кровоснабжения, трофики, обеспеченности кислородом мозга.

7. Концентрация различного рода биологически активных веществ эндогенного и экзогенного происхождения.

8. Воздействие различного рода физических факторов, таких как электромагнитные поля, аудиовизуальная стимуляция, инфразвук и т. п.

9. Суггестия.

10. Врожденные особенности психологической организации человека.

11. Органическая и функциональная патологии различной этиологии.

Этот список может быть продолжен. Более того, он постоянно пополняется.

Можно ли целенаправленно изменять форму сознания? Все вышесказанное, а также достаточно богатый экспериментальный и эмпирический опыт позволяют на этот вопрос ответить положительно. Во благо, но и во зло.

Глава 12. РЕЧЬ И МЫШЛЕНИЕ

Речь – это специфически человеческий способ формирования и формулирования мыслей с помощью языковых средств. Сложность овладения речью состоит в как можно более полном и совершенном овладении знаками языковой структуры.

Язык – это система вербальных знаков, относительно независимая от индивида, служащая для целей коммуникации, формирования и формулирования мыслей, закрепления и передачи общественно-исторического опыта. Язык – это некоторая максимально возможная система знаков, из которой каждый пользующийся этой системой использует для себя в силу своих возможностей конкретную долю.

Язык – это многоуровневая система со своими требованиями и ограничениями по всем уровням – от фонетического и графического до грамматического и семантического. Все эти требования и ограничения составляют нормы, правила использования вербальных знаков, которым пользующиеся знаками (информанты) обучаются как в естественных условиях – с помощью родителей, в семье, так и в специальных учебных условиях – в школе, на курсах, по справочникам, словарям.

Сложности перехода от общих языковых норм к их конкретному использованию приводят к тому, что речевые процессы очень поздно достигают своих максимально возможных вершин. По исследованиям Б. Г. Ананьева, наилучшие речевые результаты фиксируются в возрасте 35–40 лет. До этого речевые навыки развиваются и совершенствуются, проходя определенные периоды овладения функциями и формами. Сравните, например, речь дошкольника и младшего школьника, речь подростка и взрослого человека с достаточно высоким уровнем образования. Сравнение может идти по линиям правильности использования вербальных знаков, их разнообразия, выразительности, точности, логической соотнесенности, уместности в различных ситуациях, понимания даже разрушенных текстов, а также понимания подтекста, легкости конструирования из отдельных вербальных элементов различных конструкций и т. д.

Язык как система, как норма, регулирующая поведение людей, и речь как конкретный процесс использования языковых знаков в своем совместном проявлении отражают особенности отражения объективного мира данной этнической общностью. Действительно, сетка лингвистических координат, с помощью которой называются объекты реального мира, может принимать самые разнообразные, порой противоречивые формы. Например, обилие падежей в языках финно-угорской группы (до 16 падежей) либо их отсутствие или минимальное количество (как в английском языке) заставляет задумываться о преимуществах тех или иных языковых систем и, что еще шире, о связи языковых систем и языкового сознания в целом.

В 30-е годы XX в. американские этнографы Б. Уорф и Э. Сепир выдвинули теорию о прямой связи языков с мышлением и образом жизни целых народов. На богатом фактическом материале, полученном в результате наблюдений за языком, речью и поведением индейцев Северной Америки, был сделан вывод о том, что языки формируют представление о мире, образ мира и образ адекватных действий. Если, предположим, в языке индейского племени навахо очень много глаголов и глагольных образований и очень мало существительных, обозначающих конкретные объекты, это племя можно отнести к числу очень подвижных, ведущих бродячий образ жизни, меняющих стабильные условия. Это действительно так, и многочисленные языковые доказательства дали возможность авторам создать теорию лингвистической относительности, которая до сих пор широко обсуждается на научных собраниях.