История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После такого успеха сэр Уильям Уоллер уже не сомневался в скорой своей победе. Он тут же отправил в город трубача, дабы объявить осажденным, что им больше неоткуда ждать помощи, что положение их безнадежно, и потребовать капитуляции. Уоллер советовал им покориться Парламенту и даже предлагал себя на роль посредника в переговорах между ними и Палатами. Шаг этот весьма обрадовал защитников Дивайза — не потому, что они рассчитывали добиться приемлемых для себя условий, но как возможность выиграть время и получить хоть какую-то передышку, ибо тяжелейшие обстоятельства, в которых находились теперь осажденные, под силу было выдержать только тем, кто твердо решил исполнить свой долг до конца, чего бы это ни стоило. Когда неприятель подступил к Дивайзу и войскам раздали необходимые боеприпасы, в городе осталось всего сто пятьдесят фунтов запальных фитилей, а потому самым энергичным офицерам поручено было тщательно обыскать каждый дом, изъяв все кроватные сетки, и немедленно отдать их на переплавку и перековку. Благодаря этим срочным мерам уже на следующее утро удалось получить полторы тысячи фунтов фитилей, вполне пригодных для использования в жарких боях. Далее, осажденные должны были удерживать столь значительную территорию, а неприятель на всех пунктах наседал с таким упорством, что вся их армия постоянно находилась в деле, и ни солдаты, ни офицеры не имели ни минуты отдыха. От старших начальников требовалась теперь величайшая энергия, чтобы укрепить дух рядовых солдат, отлично сознававших всю опасность своего положения. А потому они чрезвычайно обрадовались посланию Уоллера и ответили, что вышлют своего офицера для переговоров, если на срок последних стороны заключат перемирие. Неприятель согласился, потребовав лишь, чтобы перемирие вступило в силу немедленно.
Осажденные предложили такие условия, обсуждение которых способно было надолго затянуть переговоры, поддержав мужество и решимость их армии. Сэр Уильям Уоллер, со своей стороны, обещал единственно лишь пощаду всем сдавшимся, благородное обращение с офицерами и дозволение рядовым солдатам разойтись без оружия по домам, если они не пожелают добровольно поступить на службу Парламенту. А поскольку многие из офицеров не приняли бы подобных условий даже в последней крайности, то переговоры были прерваны, как только защитники города добились единственной своей цели — возможности восемь часов поспать и, соответственно, поберечь боеприпасы. Впрочем, сэр Уильям Уоллер был совершенно уверен, что теперь они в полной его власти, и даже написал Парламенту, что он свое дело сделал и уже следующей почтой даст знать, сколько он взял пленных и какого звания. Уоллер не допускал и мысли, что осажденным могут прислать хоть какие-то подкрепления из Оксфорда, ведь граф Эссекс, коему он сообщил о своих успехах и нынешнем положении, стоял со своей армией в десяти милях от названного города. Король, однако, отлично понимал, как важно теперь предпринять все возможное, дабы любой ценой выручить тех, кто совершил ради него такие чудесные подвиги. А потому, как только в Оксфорд прибыли маркиз и принц с печальным и неожиданным известием о бедственном положении своих соратников, Его Величество — хотя в Оксфорде ждали тогда королеву, и король, заботясь о ее безопасности, предполагал лично встретить супругу в двух дневных переходах от города — услышав их рассказ, решил теперь взять с собой лишь собственную конную гвардию и полк принца Руперта, а всю оставшуюся кавалерию отправил с лордом Уилмотом к Дивайзу. Принц с маркизом добрались до Оксфорда в понедельник утром, а уже ночью лорд Уилмот выступил в указанном направлении и в среду около полудня появился на равнине в двух милях от города (принц Мориц вернулся с ним в качестве волонтера, но командовал отрядом сам Уилмот).
Лорд Уилмот имел всего тысячу пятьсот кавалеристов да две маленькие пушки, выстрелами из которых он дал знать городу о своем прибытии. Перед Дивайзом расстилалась обширная равнина, и потому лорд Уилмот рассчитывал, что когда на ней, оставив свои осадные позиции, появится неприятель, ему самому удастся соединиться с пехотой и таким образом начать бой на равных условиях. Но даже в этом случае весьма важные преимущества остались бы на стороне противника, ведь последний явно превосходил лорда Уилмота в кавалерии, ибо из прорвавшихся ранее из Дивайза кавалеристов лишь немногие (помимо самого принца, графа Карнарвона и еще нескольких офицеров) вернулись обратно — отчасти потому, что остальные были измотаны и рассеялись, отчасти по той причине, что сами командиры сочли нежелательным присутствие большого числа людей, которые, вероятно, еще не успели оправиться от прежней своей паники. Неприятель же, отлично зная о прибытии этого отряда кавалерии и задавшись целью не допустить его соединения с пехотой, отошел на всех пунктах от города и построился в боевой порядок на высоком плато Раунду-эй-Даун, которое войскам короля, находившимся еще в двух милях от Дивайза, никак нельзя было обойти. Осажденные между тем не могли поверить, что ожидаемая подмога из Оксфорда способна подоспеть так быстро — ни один из гонцов, посланных сообщить о ее приближении, так и не добрался до Дивайза, слишком тесно обложенного неприятелем — и заподозрили, что предупредительные выстрелы с равнины, как и отход врага от города суть хитрые уловки, цель коих — выманить их пехоту с прежних позиций в открытое поле. А потому, уже изготовившись к выступлению, они благоразумно решили дождаться более надежных доказательств близости своих товарищей и, вскорости таковые получив, твердо
