Братство бумажного самолётика - Екатерина Витальевна Белецкая

снял халат, аккуратно повесил на гвоздь (вешалки в изоляторе не имелось), ободряюще улыбнулся Яну, вышел в коридор, и отправился к выходу из здания – возникла у него одна мысль, может быть, не совсем правильная, или даже совсем неправильная, но иного выхода Ит действительно сейчас не видел.* * *

– …и в результате едва не убили человека, – голос Ита звучал негромко, но в полной, какой-то абсолютной тишине, повисшей в спальне, можно было различить, не напрягаясь, каждое слово. – Это не ваши игры на заводе, и не ваши драки с городскими. Слышишь, Комаров? А знаешь, что бы случилось, если бы вы его всё-таки убили?

– Ну и чего? – угрюмо спросил тот в ответ. Вся банда уже стояла у стенки, куда их пятью минутами раньше загнал Ит, и с ужасом наблюдала за доком – потому что док сейчас стоял перед ними, и в руке его было ни что иное, как здоровенный, тяжелый, ржавый железный прут, мокро поблескивающий в отсвете дежурной лампы, горевшей в коридоре. Спросить-то Комар спросил, но в ту же секунду понял, что сейчас кичиться перед своей бандой у него не получится.

Док… док был страшен. Комар, при всем своем желании, не сумел бы объяснить, как он это почувствовал, но почувствовал, причем еще в тот момент, когда рука (спросонья он не сообразил, чья именно) схватила его за плечо, и швырнула на пол.

– Того. Сперва вы бы поехали на малолетку – после суда, конечно, но это был бы суд быстрый и короткий. Сколько тебе лет, Комаров? Семнадцать? Даже с половиной, да? Ну, на малолетке ты пробыл бы недолго. Потом – тебя отправили бы на взрослую зону, а там, знаешь ли, не любят тех, кто обижает детей. Ты ведь у нас большой любитель обижать детей, и ты неминуемо бы проболтался про свои дела, потому что ты тупой, и язык за зубами держать не умеешь. А дальше было бы следующее, – док неуловимым движением подкинул на ладони штырь, и штырь этот в ту же секунду со свистом рассек воздух в сантиметре от комариного носа – тот невольно отпрянул, впечатавшись затылком в стену. – В лучшем случае тебя бы грохнули. В худшем – переломали бы так, что ты долго бы подыхал после этого в тюремной больнице. Соображаешь? Что молчишь, вша? Соображаешь или нет?

– Д-да, – выдавил через силу Комар.

– Молодец, – похвалил Ит. – Теперь дальше. Во-первых, сегодняшнее происшествие с избиением доказало всем, кто хоть немного умеет думать, что Фламма не могли избить этих завравшихся крыс, – он кивнул в сторону Комара и компании. – Они запросто избили Пола, верно? Ну? Группа, чего молчим? Правда или нет?

– Правда… – протянуло несколько голосов.

А ведь верно. Действительно, избили. Это все видели.

– Если, как утверждает Комар, Фламма такие крутые и сильные, что же тогда Фламма не надавали этим красавцам в ответ? Да потому что не могли! Потому что они слабее! И никого они не били, даже драться толком не умеют, – Ит чуть сбавил тон. – Второе. Дело закрыто, городских уже нашли. Завтра в детдом придет следователь, и всё вам расскажет. Да, всему детдому. Звонил директор, велел всем быть.

– Итгар Вааганович, а Пол чего, умрёт? – спросил кто-то. Кажется, Петров.

– Нет, ему в этот раз повезло, – ответил Ит. – Но полежать придется, и лечиться какое-то время будет нужно. У него много ушибов, и сотрясение мозга. Ну и последнее. Если кто-то подзабыл, я напомню – кто я такой. Я военный врач. Кто в курсе, что это значит?

– Что вы раненых лечили, – сказал кто-то.

– Правильно, – кивнул Ит. – Но это не всё. Я воевал. Не только лечил, но и воевал тоже. И навыки мои никуда не делись. Поэтому взгреть я могу серьезно, причем любого. Понял, Комаров? Попробуешь проверить – убедишься сам. Если смелости хватит. Ах, да, прикол с кирпичами не сработает, я вам не завхоз. Хоть один кирпич рядом со мной упадет – найду, и пришибу. Как вы там любите говорить? Голову оторву, и в дерьмо брошу? Будешь плавать в дерьме, и без головы? Это у вас любимая присказка? Оторву и брошу. Желающих проверить – жду с кирпичами на крыше. Все всё поняли? Не слышу ответа! Молодцы. А теперь спокойной ночи… дети.

Он развернулся, и вышел из спальни. Сейчас нужно будет зайти в изолятор, проверить, как дела, а потом придется отлучиться в город еще на пару часов. Творческая предстоит ночь, придется сегодня побегать – и, видимо, еще одному, а то и двум официалам нужно будет подробно объяснить, что такое агент первого класса, которого довели до ручки. Довели же? Довели. Вот теперь пускай не обижаются.

Глава 18

Братья Фламма размышляют

– Голова сейчас болит? – спросил док, привычно усаживаясь на стул рядом с кроватью Пола.

– Ноет немножко, – ответил тот. – Так, совсем чуть-чуть.

– Это хорошо, – одобрительно кивнул док. – Скучно?

Этот вопрос застал Пола врасплох. Скучно? Не то слово, как скучно. Ян решил не пропускать хотя бы часть уроков, и он утром уже третий день уходит на занятия, тем более что после того, как в детдоме побывал следователь, и рассказал официальную версию событий, Яну позволили занять его собственное место в классе, и больше не угрожали. Копейка даже отдал Яну свой бутерброд во время завтрака, хороший бутерброд, с маслом. Для него, Пола. Отнеси, мол, брату. Пусть выздоравливает. Так что первую половину дня Пол теперь был вынужден находиться в одиночестве, и маяться: читать док ему запретил (нельзя пока что напрягать зрение), ходить – только в сопровождении его, дока, есть тоже… тоска зеленая, думал Пол, лёжа в кровати, ну док, ну, гад, хоть читать бы разрешил, я же так свихнусь от тоски.

– Скучно, – кивнул Пол. Кивнул, и поморщился – голова всё-таки болела. – А когда будет можно читать, Итгар Вааганович?

– Денька через три, – «обрадовал» док. – Слушай, я попробую притащить сюда из дома радио, вот только тут нет розетки, к сожалению. Хотя… может, у Лаврентьича что-то отыщется. Ты не переживай, потерпи немного. Ты же хочешь побыстрее вылечиться?

– Итгар Вааганович, мне не семь лет, не надо