Чужестранка. Книга 1. Восхождение к любви - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они находились достаточно близко ко мне, и я видела лицо Джейми, спокойное и сосредоточенное и вместе с тем горящее восторгом битвы. Дугал вдруг что-то крикнул ему.
Джейми на мгновение отвел взгляд от лица противника и посмотрел вниз. Обернувшись снова, как раз вовремя, чтобы избежать разящего удара, он отклонился в сторону и метнул свой палаш, как копье.
Его противник в полном недоумении глядел на воткнувшийся в ногу палаш. Дотронулся до лезвия, ухватил палаш и выдернул из раны. Судя по той легкости, с какой он сделал это, я решила, что рана неглубока. Человек все еще казался удивленным и словно бы собирался спросить, что обозначает такое неправильное поведение.
Потом он закричал, швырнул палаш на землю и побежал прочь, тяжело прихрамывая. Двое оставшихся налетчиков обернулись на его крик и тоже пустились удирать, преследуемые Джейми, настигавшим их с неотвратимостью снежной лавины. На бегу он успел выхватить из свертка тяжелый палаш и вознес его над головой, образовав несущую смерть арку из двух рук, сжимающих грозное оружие. Следом за ним несся Мурта, выкрикивая на гэльском нечто весьма нелюбезное и размахивая разряженным пистолетом в одной руке и палашом – в другой.
После этого вся картина сражения очень быстро переменилась, и уже через четверть часа или около того отряд Маккензи воссоединился и начался подсчет ущерба.
Он оказался не столь уж велик: увели двух лошадей и унесли три мешка с зерном, но погонщики, спавшие при оружии, не допустили дальнейшего грабежа, в то время как вооруженные члены отряда отогнали тех, кто пытался увести лошадей. Наибольшей потерей было исчезновение одного из наших мужчин.
Я подумала вначале, что он, вероятно, ранен или даже убит в свалке, но самые тщательные поиски не принесли результата.
– Его похитили, – мрачно заявил Дугал. – Черт побери, выкуп за него придется внести не меньше чем в сумме месячного дохода.
– Могло быть хуже, Дугал, – сказал Джейми, вытирая лицо рукавом. – Подумай, что сказал бы Колум, если бы они уволокли тебя.
– А если бы они уволокли тебя, я отдал бы тебя им и пришлось бы тебе менять фамилию на Грант, – отпарировал Дугал, но настроение у всей компании от этого только улучшилось.
Я взяла свою коробку с медикаментами и занялась пострадавшими, рассортировав их по степени серьезности ранений. С радостью убедилась, что ничего особо скверного нет. По-видимому, самой тяжелой была рана Дугала.
У Неда Гоуэна горели глаза, и весь он так и сиял оживлением, слишком увлеченный возбуждением схватки, чтобы сразу заметить собственную потерю: зуб, сломанный от неудачно направленного удара рукояткой кинжала. У него, однако, хватило сообразительности сунуть обломок себе под язык.
– Просто на всякий случай, – объяснил он мне и выплюнул кусочек зуба на ладонь.
Корень не был сломан, и лунка еще кровоточила, так что я воткнула обломок на место и прижала покрепче. Маленький юрист сильно побледнел, но не издал ни звука. С благодарностью сполоснул рот виски – для дезинфекции, но тут же это виски проглотил – возможно, из привычки к бережливости.
На рану Дугала я как можно скорее наложила давящую повязку и была рада тому, что, когда позже сняла повязку, кровотечение не возобновилось. Разрез был чистый, но глубокий. Тонкая линия желтого жира виднелась по краям зияющей раны, которая уходила в мышцу по крайней мере на дюйм. Крупные сосуды, слава богу, не были затронуты, но рану пришлось зашивать.
В качестве иглы можно было использовать только нечто вроде тонкого шила, при помощи этой так называемой иглы погонщики чинили порванную сбрую, но Дугал вытянул руку и отвернулся.
– Я не боюсь крови, – объяснил он, – но у меня нет желания видеть собственную.
Он уселся на камень и крепко стиснул зубы – видно было, как у него подрагивают челюстные мышцы. Ночь была прохладная, но на лбу у Дугала крупными каплями выступил пот. Один раз он попросил меня на минутку перестать и отвернулся в сторону, бледный, в полуобморочном состоянии, но справился с собой и снова протянул мне руку.
К счастью, один из владельцев таверны предпочел заплатить налог за эту четверть года в виде бочонка виски, и теперь оно чрезвычайно пригодилось. Я пользовалась им, промывая открытые раны, а затем предоставляя пациентам возможность лечиться самим, если они того пожелают. После завершения своих обязанностей врача я и сама пропустила глоток-другой. Выпила я с удовольствием и с не меньшим удовольствием улеглась на свое одеяло. Луна клонилась к закату, и я дрожала от холода и от нервного потрясения. Было так хорошо оттого, что Джейми лежит рядом и крепко прижимает меня к своему большому теплому телу.
– Они не вернутся, как ты считаешь? – спросила я, и Джейми в ответ покачал головой.
– Нет. Это был Малкольм Грант и два его сына, старшего я ранил в ногу. Сейчас они уже должны быть дома в своих постелях, – сказал он, потом погладил меня по голове и добавил: – Ты сегодня много поработала, милая. Я тобой гордился.
Я повернулась и обняла его за шею.
– Но не настолько, насколько я гордилась тобой. Ты держался великолепно, Джейми. Я никогда не видела ничего подобного.
В ответ он фыркнул пренебрежительно, но, думаю, был доволен похвалой.
– Это всего лишь набег, англичаночка. Я к ним привык с четырнадцати лет. Это так, забава. Совсем другое дело, когда сражаешься с тем, кто по-настоящему хочет тебя убить.
– Забава, – повторила я ослабевшим голосом. – Вот уж действительно.
Он обнял меня сильнее, одна рука скользнула вниз, к подолу моей рубашки. Стало ясно, что горячка недавнего сражения обратилась теперь в иной вид возбуждения.
– Джейми! Только не здесь!
Я отодвинулась и одернула рубашку.
– Ты устала, англичаночка? – озабоченно спросил он. – Не беспокойся. На этот раз недолго.
Он работал уже обеими руками, задирая мне подол.
– Нет! – решительно заявила я, помня о двадцати мужчинах, лежащих в нескольких футах от нас. – Я не устала, но… рядом с нами спят двадцать человек!
– Недолго они проспят, если ты будешь продолжать разговор.
Он навалился на меня, коленом раздвинул мне ноги, и я почувствовала, что поддаюсь – даже не ему, а себе. Двадцать семь лет хорошего воспитания уступили позиции тысячелетнему инстинкту. Разум восставал против того, чтобы мной овладели на голом камне, поблизости от спящих солдат, а тело с этим мирилось и, более того, отвечало на призыв. Джейми поцеловал меня долгим и глубоким поцелуем и шепотом повторил, что это «не будет долго». Он сказал правду – все кончилось быстро, и он лежал теперь рядом, положив руку мне на грудь, руку нежную и тяжелую. Повернув голову, я увидела смутную фигуру часового, привалившегося к камню по ту сторону костра. Часовой тактично отвернулся и сидел спиной к нам. Я была настолько ошарашена этим, что даже не смутилась. Вяло подумала, не буду ли чувствовать себя неловко завтра утром, – и провалилась в сон.
Наутро все вели себя как обычно, разве что двигались немного скованно после вчерашней стычки и сна на голых камнях. Настроение у всех было бодрое – даже у раненых. И оно улучшилось еще больше после того, как Дугал объявил, что поездке нашей конец возле вон той рощи, которая виднеется даже отсюда, с края каменного уступа. Там мы можем напоить лошадей, дать им попастись и отдохнем немного сами. Я подумала, не помешает ли такое изменение планов свиданию Джейми с таинственным Хорроксом, но Джейми, услыхав объявление, не проявил никакого беспокойства.
День был облачный, но не дождливый, и воздух теплый. Когда был разбит новый лагерь, лошади обихожены, а я закончила осмотр раненых, каждого предоставили самому себе: хочешь – спи на травке, или охоться, или полови рыбу… а можешь и просто поваляться, вытянув ноги, уставшие от седла.
Я сидела под деревом и разговаривала с Джейми и Недом Гоуэном, когда к нам подошел один из солдат и бросил что-то Джейми на колени. Оказалось, что это кинжал, в рукоятку которого вставлен лунный камень.
– Эта твой? – спросил солдат. – Я его нашел нынче утром среди камней.
– Я, должно быть, выронила его во время всей этой суматохи, – сказала я. – Все равно я понятия не имела, как с ним обращаться. Чуть не поранила себя, когда попробовала им воспользоваться.
Нед строго поглядел на Джейми сквозь очки.
– Ты отдал ей нож и не научил им пользоваться?
– Времени не было в тех обстоятельствах, – возразил Джейми в свою защиту. – Однако Нед прав, англичаночка, ты должна научиться обращению с оружием. Мало ли что может произойти в дороге, как мы убедились вчера вечером.
Меня немедленно препроводили на полянку, и урок начался. Заметив движение, некоторые из Маккензи пришли посмотреть, в чем дело, и остались, чтобы давать советы. В самое короткое время я была окружена полудюжиной инструкторов, которые горячо спорили о сложных вопросах техники. После долгой дружеской дискуссии все сошлись на том, что самый большой мастер кинжала – Руперт, и он стал моим преподавателем.