Божества древних славян - Александр Сергеевич Фаминцын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, в пользу близкого родства Радегаста славян с Фрейром скандинавов говорит и самое имя первого. Германские мифологи из скандинавского Фрейра создали, по аналогии, германского, не подтвержденного памятниками, бога Фро, в смысле вольного, радостного бога веселия и плодородия. Такого бога радости и веселия, радетеля о благополучии людей, я узнаю в Радегасте: нам нет нужды создавать его, как германским мифологам своего Фро. Он несомненно подтвержден письменными памятниками для земли редарей и бодричей, но он отличается от Фрейра тем, что, подобно древнеиталийскому Гарану-Геркулесу, он не только благой, добрый сельский бог плодородия, но и воинственный витязь. Оттого и кажется возможным производить имя его от «рат» или «реть» (ср. выше стр. 193); но, ввиду проведенной только что параллели между Радегастом и Фрейром, а также ввиду некоторых соображений, которые будут изложены ниже, следует, по моему мнению, отдать предпочтение производству имени славянского бога от рад в смысле света[731], радости и веселья[732], представителем которых на Руси был Лад, охарактеризованный в Густинской летописи как «бог женитвы, веселия, утешения и всякого благополучия». Нельзя не обратить внимания на то, что веселие, синоним радости, на разных славянских наречиях значит — свадьба, т. е. именно брачное веселие: Радегаст-фрейр (freien = свататься) со стороны радости и веселия совпадает, следовательно, с Ладом, «богом женитвы». С другой стороны, как бог плодородия, снабженный фаллосом, олицетворяя собою плодоносную, припекающую силу солнца, он сближается с богом плодородия, Яровитом, а также с приапообразным Припекалом, которые вместе с Радегастом представляют близкое родство с русским Симом Ерылом. Под именем Нестерова Сима Ерыла, идол которого поставлен был Владимиром в Киеве, несомненно следует понимать заимствованное от балтийских славян изображение Яровита (Сима Яра), или близкородственного ему Радегаста. Склоняюсь даже скорее в сторону последнего, на основании следующих соображений: Владимир в одно и то же время поставил истуканы Хорса-Дажьбога, Перуна, Мокоши и Сима Ерыла. Как изображение, так и имя Хорса-Дажьбога, вероятно, заимствованы им из земли вагров, где почиталась Подага (в Плуне), или из соседней с нею Дажьей земли, а Дажья земля принадлежала бодричам, которые почитали и снабженного фаллосом Радегаста. Естественнее всего предположить, что истукан Сима Ерыла заимствован был от истукана Радегаста, стоявшего в области бодричей. Неподалеку отсюда же, в земле вагров, в Старограде (Aldbenburg), на берегу Балтийского моря, по словам Гельмольда, почитался Проне, т. е. Перун, от которого Владимир мог заимствовать фигуру великолепного идола Перуна (с серебренной головой и золотым усом), сооруженного наподобие истуканов балтийских славян и, как можно заключить из слов нашего летописца, первенствовавшего на киевском Олимпе. Здесь же, наконец, в земле вагров и в среде соседних с ними полабских славян, Владимир мог найти и без сомнения нашел образец для истукана богини Мокоши, которая, как увидим ниже, почиталась ваграми в лице плунской богини Подаги, а у полабских славян — в лице Сивы[733].
Итак, северо-западный уголок славянско-балтийского помория служил связующим звеном мифологические представлений, или по крайней мере пластических изображений этих представлений, между славянством западным и восточным. Центром вышеназванной общей мифологической группы служил Радегаст-Сваражич, который точно так же непосредственно связывает западное славянство (а посредственно и восточное) с юго-западным. Радегаст, солнечный бог, плододавец, добый бог греющего и припекающего солнечного тепла (Припекала), находит на юге аналогичное божество в лице «доброго бога Бронтона» (ср. выше стр. 20), представителя припекающего солнечного зноя — «врућина»; он же сходствует с древнеиталийским Припекалом — Анксуром, наконец, с близкородственным последнему Аполлоном Соранским, с которым непосредственно связывает Радегаста его прозвище, или точнее отчество: Soranus (= Sauranus = Suranus) тождественно с именем Свaражич. Оба они названы так по отцу Сварагу (Сварогу), в честь которого носила несомненно название свое гора Соракта (Сваракта), Soracte, т. е. Сварогова гора (ср. выше Saurachberg, Saureggen и пр.).
Мы видели, что к «священной» горе Соракте, в день празднества древнеиталийского Сваражича — Аполлона Соранского, со всех сторон стекалась бесчисленная толпа народа, зажигались костры, и жрецы Аполлона, во славу его, ходили босыми ногами по пылающим угольям. Что в это время возглашали или пели собравшиеся на празднество, — неизвестно, но известно, что в совершенно аналогичном случае, а именно при праздновании высшего солнцестояния, в ночь на Иванов день (местами на Петров день), возглашают славяне, также массами стекающиеся на это празднество, также возжигающие костры, также прыгающие через костры, вообще соблюдая при этом торжестве целый ряд древнейших, унаследованных из времен язычества, суеверных обрядов. Рассмотрим по порядку, какие божества преимущественно чествовались в это время в разных местах, заселенных славянами.
В Хорватии еще в прошедшем столетии девушки, пляшучи кругом Ивановского костра, призывали «святого бога Лада». На Руси, в Литве, Жмуди и в Лифляндии в старину, с 25 мая до 25 июня (т. е. около времени празднования Русалий и высшего солнцестояния), взывали к «великому богу Ладу» (стр. 264, 265). У карпато-руссов в Иванов день утром празднуют Ладо и поют в честь его ладовые песни (стр. 266). Выше же было указано, что и летты и куры около Иванова дня призывали Ледо и Ладо, преимущественно же Лиго, который, по значению своему (как сокращенное имя бога согласия), буквально соответствует Ладу, литвины же призывали Лодо. Наконец, при проводах весны, также совпадающих со временем высшего солнцестояния, а именно отправляемых в Петров день (или 30 июня), также поют (напр., в Тульской губ.) песни с припевом: «Ой, Лад, ой Лад!»[734] Вслед же за тем имя Лада исчезает из песен (кроме свадебных) до будущей весны. Итак, судя по сохранившимся песням и
