Хроника пикирующей России. 1992-1994 - Сергей Кара-Мурза

Простой, но верный способ манипуляции сознанием — навязывать людям ложные дилеммы и вопросы. Так нам и «реформу» навязали: ах, ты против рынка — значит, ты за сталинизм, за расстрелы? Человеку и сказать нечего. Так и сегодня: ах, ты против войны в Чечне — значит, ты за развал России? Как могли наши люди принять этот фальшивый аргумент! Дальше — больше. Социологи проводят опрос: «Кто виноват в войне — Ельцин или Дудаев?» И простодушные люди идут за этим огоньком в трясину. А может, виноват Баткин? Или писатель Приставкин, который сегодня хвастается: его поджигательский фильм о депортации чеченцев Дудаев смотрел, сидя один в зале — и по щекам его текли слезы. Во всех изученных за два десятилетия гражданских войнах всегда появляются такие приставкины со своей «правдой». Главное — плеснуть бензину в нужный момент, не дать огоньку погаснуть.

Неважно, кого винят люди — важно, что им подсунута ложная проблема. А ведь мы, казалось, воспитаны на Достоевском. Он разжевал нам простой случай — убийство старика Карамазова. Вот вроде бы орудие убийства — медный пестик. Кто убил — Митя или Смердяков? Узнаем: убил Смердяков, да не пестиком, а пресс-папье. А потом он и говорит Ивану: «Вы убивец, а я — всего только ваш Личарда верный». Так какова вина Ельцина? Он — пестик? Пресс-папье? А может, Личарда? На Ивана, думаю, не тянет, но уж и не Митя. Какой смысл искать персону, когда по всем признакам война в Чечне готовилась как огромная, глобального масштаба акция.

Смешно слышать от кое-кого из наших патриотов: на месте Ельцина я бы сделал то-то и не сделал того-то. «Место Ельцина» — это большая и сложная система, нам виден лишь ее бутафорский кончик. Ну, попади ты, как в сказке, на минутку на это место — заведомо стал бы пестиком. Оказаться «на месте Ельцина» — значит все делать «в одном пакете». Не только воевать в Чечне, но и подписывать беловежский пакт, замораживать Норильск, и продавать Пентагону образцы лучших секретных ракет. Вырвать Чечню из общего контекста политики невозможно.

Патриоты, как боевой конь, вскинулись при крике «Целостность России!» А на деле кричат: «Держи вора!» — и пока все бегут ловить подручного мальчишку, воры обчищают дом. С полным равнодушием взирают партии и движения на стремительную утрату Приморья — а с ним и крайнего Севера. Для иностранной экспансии открываются огромные малонаселенные территории Сибири вплоть до Урала, которые легко могут стать зонами искусственного сепаратизма. «Откат» России на Запад за Урал, а то и за Волгу, станет неудержимым. Приморье отрезали от основного тела России транспортными тарифами, а дающую жизнь промышленность умертвили Гайдар с Чубайсом. Русские уезжают и умирают, в Приморье хлынули иностранцы, скупают землю, дома, предприятия. Но зато губернатор, рассуждающий с американским эмиссаром о продаже Сибири, легитимен — значит, все о'кей.

Никто не поднял вопрос о целостности России как единой проблеме, не показал самые важные угрозы. Нет — создали отвлекающий пожар в Чечне. Так лошади ставят закрутку на губу — больно и страшно, и не замечает она уже, что там делают с ее телом.

Лидеры же обязаны от закрутки голову не терять. А я вижу самообман и обман жадно внимающих, ждущих совета людей. В народе стала созревать, складываться из песчинок воедино общая молчаливая воля отрицания всей системы, которую мы условно называем «Ельцин». Для этой системы естественно было сделать резкий кровавый ход, чтобы расколоть это возникающее единство. Но кто бы мог подумать, что этот ход вскружит голову любимцам народа? Что они кинутся в один строй с Козыревым, Костиковым и капитаном Русаковым. Да может ли такое быть?

1994

Маразм власти в обществе спектакля

Особенностью нашего смутного времени стало освоение пришедшими к власти политиками и даже их учеными уголовного мышления в его крайнем выражении «беспредела» — мышления с полным нарушением и смешением всех норм. За последние годы мы видели заговоры, интриги и предательства немыслимой конфигурации. Западные философы, изучающие современность, говорят о возникновении «общества спектакля». Мы, простые люди, стали как бы зрителями, затаив дыхание наблюдающими за сложными поворотами захватывающего спектакля. А сцена — весь мир, и мы уже теряем ощущение реальности, перестаем понимать, где игра актеров, а где реальная жизнь. Что это льется — кровь или краска? Эти женщины и дети, что упали, как подкошенные, в Бендерах, Сараево или Багдаде — прекрасно «играют смерть» или вправду убиты? ТВ создает сильнейший эффект присутствия и «правды», и в то же время красотки-дикторши говорят о гибели людей с улыбкой, игривым тоном. Еще пять лет назад эти улыбки показались бы чем-то чудовищным.

Сознательное стирание грани между жизнью и спектаклем, придание самой жизни черт карнавала, условности и зыбкости — важная политическая технология. Технология преступная, разрушающая и личность, и человечество в целом. Она полностью дезориентирует людей, делает их неспособными сопротивляться манипуляции, лишает их не только свободы воли, но и способности разумно воспринять действительность и передать другому свое представление. Нарушается способность людей к коммуникации и даже к внутреннему диалогу с самим собой — происходит шизофренизация сознания. Ведь даже если ты понимаешь, что смотришь политический театр, бороться с наваждением трудно. Наиболее устойчивым против него оказывается крестьянское мышление, наиболее беззащитным — мышление интеллигента.

Сегодня объединенная мировая верхушка политических актеров дает одновременно два спектакля, как два зеркальных отображения, одинаково мерзких. Причем с одними и теми же стишками про демократию и права человека — но один как бы преувеличенно всерьез, а другой как пародия, с бесовскими ужимками и ерничеством. Один в США, другой в России. Один — демонстрация мускулов, силы и наглости, другой — демонстрация маразма, распада, клоунской глупости. Но в обоих спектаклях декорациями служат руины и кровь невинных людей. Иногда, впрочем, нужна и капелька крови самих актеров, как в Тимишоаре, но таковы правила их ремесла и условия контракта.

Редко кому удается вырваться со сцены этого театра обратно в жизнь, сбросить с себя его наваждение. Это сумели сделать сомалийцы, их африканское сознание не соблазнила ни сгущенка, ни песенка про демократию. Шестым чувством проникли в будущее сербы — и сорвали сладкое умерщвление их народа неожиданным броском. А возьмите грузин — оказались совершенно беззащитны, и дуэт Гамсахурдия-Шеварднадзе без больших усилий уничтожил цветущую страну, растер ее в грязь. Вот когда им требуется Абуладзе с покаянием — что оставляет грузинская демократия детям и внукам своего народа? Но Абуладзе все еще на сцене.

За последние недели в России мы видим уже не просто акты спектакля, а целый калейдоскоп, сцена крутится с нарастающей быстротой, действия все более абсурдны. Что за всем этим стоит? Видно, готовится какая-то слишком уж большая гадость. Перед ней должны совершенно сбить людей с толку, отвлечь их внимание бьющими по нервам огнями и звуками, криками и гримасами. Нас надо привести в состояние общественного бреда. Ничего хорошего все это не сулит. Если и не сорвать готовящуюся неведомую операцию политуголовников, то хотя бы уменьшить ее ранящее воздействие люди могут только сохранив, по возможности, холодную голову. Только различая жизнь и театр. И помня хоть недавнее прошлое.

Вспомним, как создавалась «горячая точка» в Чечне — для срочной цели разрушения СССР и для будущей цели всегда иметь материал для кровавого спектакля уже в РФ. Сначала растравили старые раны и взвинтили общественное сознание дебатами по «закону о репрессированных народах». Апеллировали к племенным и клановым чувствам, играли на религиозных струнах — создали плацдарм для Дудаева, которого использовали как молоток для сокрушения советского строя. Советник Ельцина Эмиль Паин при этом оправдывал разрушение СССР — надо было, дескать, покончить с коммунизмом. А на деле коммунизм вообще не при чем. Задача была — разрушить совместную жизнь народов, переключить ее на критерии угроз, конфронтации или экономической выгоды. Это и есть разрушение России.

Интересны откровения «этнополитика» демократов Паина в западной прессе: «Как только исчез страх перед внешним врагом — Россией — в Чечне возникли и обострились внутренние противоречия между региональными кланами и этническими группами». Что здесь важно? Во-первых, член президентского совета, официальное лицо заявляет, что Россия — враг Чечне. Кто, кроме кучки чеченских «демократов», так считает? Никто — но Паину почему-то надо представить это мнение как очевидный факт. Во-вторых, Паин торопится объявить на весь мир, что Россия — враг внешний. Иными словами Чечня — не часть России. Паин слово в слово повторяет концепцию Збигнева Бжезинского, что вполне естественно для «демократа». Абсурд в том, что это говорит действующий советник Ельцина — при том, что сам Ельцин, не моргнув глазом, через день утверждает, что Чечня — часть РФ.