Пленница - Бренда Джойс

— Вот!

От неожиданности он остолбенел.

— Да бери же!

Ксавье заставил себя соображать. Он понял, что за сверток у нее в руках, и снова поджег трут.

— Фитиль длинный? — спросил он. Что она здесь делает, можно будет выяснить потом.

— Нет, короткий, — сказала Алекс.

Их глаза встретились. Все было ясно и без слов. «Фитили слишком короткие». Им придется удирать во все лопатки, чтобы успеть покинуть корабль до взрыва. И несмотря на всю свою подозрительность, Ксавье не мог не почувствовать восторга, а вместе с тем и уважения. Он поджег фитиль.

Громко топая, примчался Таббс и крикнул:

— Капитан, бежим!

И тогда Ксавье понял, что у Таббса порох не был подмочен и первый помощник сумел зажечь фитиль. В следующий миг капитан вскочил и схватил за руку Александру.

— Бежим!

Они помчались за Таббсом.

А тот уже перелез через борт и спрыгнул на причал. Ксавье подсадил Александру, а потом полез сам. И первый помощник, и Александра быстро вскочили на ноги, моряк побежал, но Алекс осталась на месте. Она обернулась, поджидая его.

— Беги! — крикнул Блэкуэлл.

Она протянула руку. Он схватил ее и потащил за собой. Вот они сделали три шага, четыре, пять… Внутри Ксавье все напряглось в ожидании взрыва.

И тут воздух потрясли вопли — вопли турецких солдат, выскочивших им наперерез неведомо откуда.

Ксавье увидел их у начала причала. Обернулся — еще дюжина янычар ворвалась в гавань.

«Черт побери, — подумал капитан, — нас действительно предали!»

И тут ночной мрак разорвала вспышка взрыва. Причал под ногами дрогнул.

Оглушенные, Ксавье с Александрой рухнули ничком. Блэкуэлл первым пришел в себя, тряхнул головой и кое-как поднялся на четвереньки. Отплевываясь от набившейся в рот пыли, он обернулся как раз в тот момент, когда прогремел второй взрыв. Нос корабля пылал, пламя взлетело вверх по грот-мачте и набросилось на паруса. Пожар мигом добрался до порохового погреба. Хранившиеся там снаряды взрывались один за другим. Алекс почему-то вспомнила фейерверки в честь Дня независимости. Судно напоминало погребальный костер.

— Стой! Стой! Именем Юсуфа Корамалли, именем паши Триполи.

На миг Ксавье завороженно замер, глядя на пылавший корабль. И тут услышал крики, приказывающие остановиться. Он рывком поднял Александру на ноги. В эти секунды он не думал — лишь подчинялся инстинкту, повелевавшему защищать ее.

— Таббс, как можно скорее доставь ее обратно во дворец!

— Ксавье, не надо, — возразила она, — бежим со мной, я укрою тебя!

Но он грубо оттолкнул ее и приказал:

— Убери ее отсюда!

Она побледнела как мел. Только сейчас он заметил, что ее лицо в крови. Таббс сильно дернул ее за руку — ей ничего не оставалось, как покорно повернуться и побежать.

Блэкуэлл задержался еще на миг, глядя им вслед. Мотивы ее поступков были совершенно необъяснимы.

Янычары, размахивая клинками, заметили двух беглецов и кинулись за ними. И тогда Ксавье выскочил из тени и побежал, увлекая погоню за собой.

— Стой! Стой, тебе говорят!

Ксавье оглянулся и увидел, что одна группа янычар почти догнала его, а другие бросились в воду и плывут следом за Алленом, решившим, что ему удастся преодолеть четверть мили до «Лисицы». За Александрой с Таббсом пока никто не гнался. Появились еще янычары, с воплями и грохотом они мчались в его сторону.

Его окружили. Пытаться бежать было бесполезно. Но ведь он с самого начала понимал, что обрекает себя на гибель. И Ксавье остановился.

Только теперь он заметил Джовара, скакавшего на белом арабском жеребце. Питер Камерон натянул поводья и поднял заряженный пистолет.

Алекс ввалилась к себе в спальню.

Мурад кинулся к ней. Несмотря на ночной час, раб зажег все до одного светильники и беспокойно метался по комнате, ожидая госпожу. Все упреки замерли у него в груди при виде грязного изорванного платья, разбитого лица и растрепанных волос. Он схватил ее за плечи.

— Ты цела?!

Алекс чуть не упала на него.

— О Господи, что же теперь будет с Ксавье?! Я так боюсь… Ну что за глупый план! Взорвать «Жемчужину» и не бежать…

Может быть, Блэкуэлла уже нет в живых? В последний раз, когда Алекс обернулась, она видела, как капитана окружили турки, — и нисколько не сомневалась, что Ксавье отвлек погоню на себя. Он мог бы сам постараться спастись, но он предпочел спасти ее.

Мурад обнял Алекс за плечи и отвел к кровати.

— Он сделал то, что велел ему долг. Ты же сама твердила, что это человек чести. И понимала, что он не мог не уничтожить «Жемчужину».

Алекс припала к плечу раба и расплакалась.

— Боже, прошу тебя, не дай ему погибнуть! — молилась она, чувствуя, что сердце вот-вот разорвется от горя.

— Весь дворец уже на ногах, — заметил Мурад. — Наверное, и весь город тоже. Из дворцового сада можно видеть пожар в гавани. Если хочешь, ты тоже можешь поглядеть, Алекс!

Но она лишь потрясла головой. О, ее всю оставшуюся жизнь будет преследовать картина взрыва на «Жемчужине»! А еще вид Ксавье, бегущего из гавани — прямо в лапы туркам…

— Все прошло на редкость удачно, Алекс, — уверял Мурад, снимая с ее головы повязку и ласково гладя по спутанным волосам. — Сейчас я принесу теплую воду и мыло, промою тебе раны, и бальзам, чтобы вылечить их! Шрамы тебе ни к чему.

— Если он погибнет — я тоже не хочу жить! — прошептала она.

— Он силен и вынослив, не надо думать о худшем, — промолвил Мурад, направляясь в ванную.

Алекс подскочила к окну, отодвинула занавески. Небо светилось зловещим оранжевым светом. Да, все прошло на редкость удачно: «Жемчужине» конец.

Но ведь вот в этот самый миг ее Ксавье мог лежать разрубленный ятаганом какого-нибудь дикого турка!

— Кажется, ты обещала мне не вмешиваться, — нарочито небрежно напомнил Мурад.

— Я не помешала. — Алекс выдержала его взгляд. — Я помогла им.

Раб только крякнул.

Алекс и не подумала оправдываться. Мурад осторожно начал смывать грязь с разбитого лица. Мыло слегка пощипывало ссадины, и она морщилась. Не обращая на это внимания, Мурад обрабатывал ссадины.

— Ты отважная женщина, Алекс, но в один прекрасный день отвага заведет тебя туда, откуда не будет выхода. И я с ужасом жду, когда это случится.

— А что, если солдаты прикончат его на месте?! — вскричала она, отпихнув раба. — О Господи! Я должна знать, я должна знать немедленно!

И она обратила умоляющее, залитое слезами лицо к Мураду.

— Ну ладно. — Он встал. — Посмотрим, что можно узнать. А ты, Алекс, быстрее переодевайся, а то кто-нибудь застанет тебя в таком виде и догадается, чем ты занималась сегодня ночью!

Она судорожно сглотнула и кивнула.

— Если даже Джебаль и захочет проявить великодушие и пожалеет тебя — ему не позволит паша.