Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

мы ссоримся, — сказал он, возясь с запорами. — Наши точки зрения не так уж далеки друг от друга. Я тоже считаю, что элерои должны вступить в Альянс. Но ты выбрала неверный подход.

— А тебе, конечно, известен верный. С каких это пор ты стал специалистом по элеройской психологии? Бродский, говорю последний раз: не лезь не в своё дело, я поступлю так, как считаю нужным.

— Добро пожаловать, Тони, — сказал Бродский.

Тони вошёл, а за ним ещё двое. Бродский даже без представления понял, что перед ним властелин планеты и его первый помощник.

Никакого представления и не последовало. Властелин планеты произнёс:

— Это вы пришельцы? Насколько мне известно, у вас есть воздушный летательный аппарат. Соблаговолите поднять его, и я покажу, какие бедствия повлёк ваш визит.

С высоты было видно, что за ночь зелёные поля Хазары приобрели коричневый оттенок. Реки, ещё вчера мирно струившие свои зеленоватые воды, высохли. Дул опаляющий ветер. Повсюду, насколько хватало глаз, лежала пустыня.

— Мне очень жаль, — сказала Анна, когда они вернулись на корабль. — Я не знаю, что вызвало катастрофу, но ясно, что нашей вины тут нет. Хотя, разумеется, мы готовы помочь вам исправить положение.

— Весьма любезно с вашей стороны, — с горечью произнёс Афтенбай. — Вот так всегда: прилетят, опустошат нашу планету, а потом предлагают помощь. Нет уж, благодарим покорно. Лучше улетайте, пожалуйста, и дайте нам возможность самим навести порядок.

По-видимому, Анну одолевали сомнения. Перед её мысленным взором замаячил призрак военного трибунала, неминуемого в случае невыполнения задания.

— Что скажешь, Бродский? — спросила она.

Тот немного удивился:

— Ты спрашиваешь моего совета?

— Да, если ты не против.

Бродский пересёк каюту и остановился перед Афтенбаем, Дентоном и Тони. Они смотрели на него угрюмо и грустно. Неожиданно Бродский рассмеялся.

— Ну ладно, — сказал он, — пошутили, и хватит.

— Вы о чём? — спросил Дентон. — Чего хватит?

— Я имею в виду психобиологическую связь, объединяющую элероев со всей планетой и её энергетической системой. Речь идёт также о вашей способности управлять всеми процессами на планете.

— Значит, вы полагаете, что мы сами это сделали? — спросил Дентон.

— Разумеется. Для меня совершенно очевидно, что ваша цивилизация создала систему обороны не в общепринятом смысле этого слова. Вы включили химические процессы своего организма в единую систему растительной жизни. Когда вы плохо себя чувствуете, плохо чувствует себя вся планета. Урожаи падают, вода загрязняется, воздух портится. И наконец, пришельцы с отвращением улетают прочь. Таков сценарий. И конечно, раньше уловка удавалась. Но на сей раз номер не пройдёт.

— Как вы всё это узнали? — глухо спросил Афтенбай.

— Я смог прийти к этому выводу лишь потому, что ничем не отличаюсь от вас. Смышлён настолько, что мне это вредит, а делать, в общем-то, ничего не умею.

— Да, нечто в этом роде, — согласился Дентон. — Полагаю, вам известно, что вся жизнь основана на противоречиях и каждый устраивается как может. Против природы не попрёшь, и свои недостатки искоренить очень трудно. Но при разумном подходе можно создать условия, позволяющее свести к минимуму разрушительные процессы, проявлением которых являются эти недостатки. Я не слишком вас запутал?

— Вовсе нет, — ответил Бродский. — Всё сводится к тому, что, как бы вы ни были умны, без некоторой толики удачи вам не обойтись. И до сих пор удача сопутствовала элероям. Но ваше будущее зависит от выбора, который придётся сделать прямо сейчас.

— Всё заставляете нас вступить в ваш варварский Альянс? — проворчал Афтенбай.

— Нет, не заставляю, — ответил Бродский. — Выбирать вам. Только как поступят с вами хорьки и их друзья, если нагрянут сюда? Что касается нас с напарницей, то в случае отказа мы просто улетим. Это я вам обещаю. Правда, Анна?

Анна была озадачена. Она никак не предполагала, что Бродский способен так уверенно взять дело в свои руки. По-видимому, командир Бродского, отправляя его на задание, руководствовался не только стремлением избавиться от нерадивого подчинённого.

— Что ж, очень любезно с вашей стороны, — сказал Афтенбай. — И честно. Мы изучим предложение со всей тщательностью, а пока почему бы вам не полететь спокойно домой? А мы, как только изобретём межзвёздные средства передвижения, так сразу и вступим в ваш союз.

— Афтенбай, остановитесь на минутку, — сказал Дентон. — Разве вы не видите, он просто потешается над нами? Ему что-то известно!

Бродский кивнул и повернулся к Дентону:

— Вы так умны, господин премьер-министр, что наверняка уже угадали причину моего веселья.

— Я знаю, я догадался! — подпрыгивая от нетерпения, закричал Тони.

Дентон с достоинством произнёс:

— Будьте добры, расскажите, почему вы смеялись. Что вам известно?

— Мне известно, чего вы, элерои, боитесь больше всего на свете, — ответил Бродский.

— Да, да! — Тони пришёл в восторг оттого, что делает верные умозаключения быстрее взрослых. — Скажите ему, Бродский! Только начните с самого начала!

— Ладно, — сказал Бродский. — Хотя это было так давно, что вы, возможно, сами не помните, когда всё началось. Ну, положим, миллион лет тому назад. Вы осознали, что можете спокойно сосуществовать друг с другом. Бьюсь об заклад, никто из вас не помнит, когда элерои воевали в последний раз. Единственная цивилизация, которая развивалась мирно. Как вам это удалось?

— В некотором смысле просто повезло, — ответил Дентон. — Мы оказались настолько умны, что решили подвергнуть свою расу нескольким серьёзным генетическим изменениям, а в качестве основополагающего принципа выбрали биологический альтруизм и заложили его в новый наследственный код.

— Вы выбрали застой и остановились в своём развитии. Может быть,