Джентльменов нет – и привет Джону Фаулзу! - Ирина Степановская

– Мы ведь разумные люди? – спросила его Нина. – У каждого из нас есть свои воззрения, привычки, характер. Ты с этим согласен?

– Согласен. – Она ему нравилась, это точно. И чем дольше она говорила, тем больше он чувствовал ее непохожесть на других женщин. Она не стремилась вопреки всему привязать его к себе. Она объясняла, почему большинство людей с таким трудом уживаются вместе.

– В моей теории нет ничего необычного. Решение проблемы на уровне математических знаний из курса средней школы. В то же время почти никто из влюбленных их не учитывает.

– Не учитывает чего?

– Не учитывает, что жизнь человека в принципе так же проста, как решение квадратного уравнения. У обычного среднестатистического человека есть тело, руки, ноги, голова, характер – это всего лишь икс. То, что случится с этим иксом в жизни, зависит от коэффициентов. Образование, дурные привычки, друзья, вкусовые пристрастия, женитьбы, разводы – все это коэффициенты. Переменная – это судьба. Она всегда находится в зависимости от них. Свою судьбу человек творит сам, значит, нужно постараться, чтобы коэффициент был введен нужный. Или его не было вовсе. Влюбленные применительно друг к другу есть всего лишь дискриминанты квадратных уравнений. – Она засмеялась, сама удивленная простотой теории, которую придумала несколько лет назад.

– Жена Байрона тоже любила математику, – задумчиво произнес Юрий. – Байрон называл ее принцессой параллелограммов, но в конце концов сбежал от нее.

– Это потому, что коэффициенты уравнения жизни самого Байрона были отрицательных значений. Поэтому он безжалостно сметал со своего пути любящих его людей. Они ему не подходили.

– Ты любишь читать? – обрадовался Юра. – Я – очень! Просто мечтаю о том, чтобы открыть сейчас книжку, которую захватил с собой.

Нина отодвинулась от него.

– Нет, ты не обижайся! – Он снова взял ее за руку. – Мне очень хорошо с тобой, но стало бы еще лучше, если бы ты сидела рядом или была поблизости, а я мог читать. Без чтения я не могу жить.

– Тогда читай! А я пойду погуляю. Я больше люблю гулять. – Нина оделась, уже не стесняясь его присутствия. – Погода чудесная, настоящая зима!

– Знаешь, кем бы я мечтал быть? – вдруг спросил ее Юра.

– Неужели библиотекарем?

– Нет, это слишком просто. Я хотел бы быть рантье – английским джентльменом, чтобы меня никто не заставлял работать и я спокойно мог бы просиживать часы в библиотеках. Может, я даже сам что-нибудь смог бы написать.

Нина усмехнулась:

– Про английских джентльменов не знаю, а французские рантье платят шестидесятипроцентный налог на наследство, поэтому их работать заставляет сама жизнь. – Она стояла уже в дверях. – Ты дождешься меня или уйдешь в институт?

– Возвращайся скорее, – сказал Юра. – Мне будет без тебя скучно.

Нина вышла из квартиры и подумала: «Если я вернусь, а его уже не будет, значит, он пойдет утешать ту женщину. В этом случае наше с ним уравнение останется без корней, так как он будет бесконечно менять нас с ней, как коэффициенты».

Она нарочно не стала торопиться назад с прогулки, а когда вернулась, открыла дверь спокойной рукой. Юра спал, положив рядом с собой поверх одеяла ее халат – видимо, для того чтобы можно было вдыхать ее запах. Старая книга из букинистического магазина лежала рядом с ним на полу. Нина подошла к нему и, холодная, прямо с мороза, поцеловала.

– Я опаздываю на работу, – произнес он, не открывая глаз. – Но мне так хорошо, что нет сил выбраться из этого сладкого состояния.

– Я тебя отвезу, – сказала Нина.

– Имей в виду, вечером я должен буду зайти домой. Я не могу оставить Настю без контроля. Бог знает, что она может придумать. Ты не обидишься?

Нина подумала.

– Я не обижусь, – сказала она. – Но если ты не придешь сегодня ночевать, больше я тебя не впущу.

– Я не могу ничего обещать, пойми меня.

Она подождала, пока он оделся, потом они сели в машину. Нина, как и обещала, отвезла Юру в институт.

Этот путь он проделал на переднем сиденье и напоследок наклонился к ней для поцелуя.

– Прощай, – сказала она. – Эти два раза были чудесными.

– Все-таки два? – спросил он. – Животный инстинкт меня не обманул. До свидания.

Она ничего не ответила и, когда дверца машины захлопнулась, сразу же тронулась с места. Чтобы не ехать домой, Нина придумала себе развлечение – сходила в кино, а потом в парикмахерскую. Домой на лифте она поднималась с твердым намерением вернуть себе свободу и не думать больше о Юре. Выйдя же из лифта, она обомлела. Аккуратно подстелив газету на половичок и привалившись спиной к двери, перед ней на полу сидел Юра и, подсвечивая себе карманным фонариком, читал все ту же растрепанную книгу.

– Интересно? – спросила она.

– Очень! Захватывающая история, произошедшая чуть менее двух тысяч лет назад. Если бы ты оставила мне ключ, я уже успел бы приготовить ужин.

Нина ничего не ответила, молча отперла замки, и они вошли.

– Ты не рада, что я вернулся?

Нина села в коридоре, не снимая пальто.

– Я буду с тобой откровенной, – сказала она. – Я уже привыкла жить одна. Более того, мне так легко, не скучно, удобно. И я боюсь, что у нас с тобой ничего не получится. Мы потеряем время, растратим нервы на пустяки, кроме того, я стала никакой хозяйкой. Терпеть теперь не могу готовить и убирать. Подумай серьезно: может, тебе лучше вернуться домой?

Он почесал свою волнистую шевелюру, в которой за это время появились первые седые волоски, и сказал:

– Я придумал такую штуку. Давай на год сдадим наши квартиры, возьмем деньги сразу и вместе поедем путешествовать. Выправим паспорта, поездим по Европе, хоть автостопом. Поживем в разных городах, а потом вернемся. Если нам будет плохо вдвоем, каждый сможет изменить свою жизнь.

Нине понравилось это предложение.

– Но как же Настя? – спросила она. – Она ведь живет в твоей квартире.

– Больше не живет, – ответил Юра. – Не знаю уж, куда она делась, но вещи она забрала все, прихватив даже кое-какие мои.

– Ну что ж, – сказала Нина и стала расстегивать сапоги. – Тогда иди разжигай очаг и готовь пищу, а я посмотрю в Интернете объявления о сдаче жилья внаем.

Эпилог

…Как только отпадут экономические соображения, вследствие которых женщины мирились с обычной неверностью мужчин… вырастет новое поколение мужчин, которым никогда в жизни не придется покупать женщину за деньги, и поколение женщин, которым никогда не придется отдаваться мужчине из каких-либо других побуждений, кроме подлинной любви… Когда эти люди появятся, они отбросят ко всем чертям то, что, согласно нынешним представлениям, им полагается делать; они будут знать сами, как им следует поступать, и сами выработают соответственно этому свое общественное мнение о поступках каждого в отдельности – и точка.