Один прекрасный вечер - Кристина Додд

– Если это твой знатный любовник, меня он получит только через твой труп.

Клариса потерла посиневшую шею, не сводя глаз с острия кинжала. Ничего не приходило ей в голову, страх лишил ее способности соображать. Она не хотела быть живым щитом. Тем более для Фэйрфута.

Затем за спиной у судьи она скорее увидела, чем услышала какое-то движение, Роберт? Спасение? Надо его отвлечь. Надо его чем-то отвлечь.

– Я говорила вам, что вы трус? Так оно и есть.

– Не трус, дорогая. Просто я хочу жить и заставить тебя помучиться. – Фэйрфут манил ее кинжалом. – Вставай. Иди сюда.

Не сводя глаз с коридора, Клариса медленно встала, притворяясь, что пострадала сильнее, чем было на самом деле, пытаясь набрать в легкие как можно больше воздуха, чтобы тело начало ее слушаться. Она бочком приблизилась к Фэйрфуту.

Когда он уже мог дотянуться до нее рукой, она сказала:

– У вас ничего не получится. Лорд Хепберн убьет вас, что бы вы ни делали. – И в тот момент, когда Фэйрфут протянул руку, чтобы схватить ее, Клариса смахнула на пол свечу, и камера погрузилась во мрак.

– Глупая сучка! – взревел Фэйрфут. Она слышала, как гремели ключи у него на поясе – это он пытался ее обнаружить. Сталь кинжала царапала каменные стены, клинок полоснул металл ведра. Клариса пнула ему под ноги ночной горшок. Судя по тому, как он взвизгнул, удар пришелся в десятку. Забравшись под кровать, Клариса свернулась в клубок. Она молилась о том, чтобы Роберт оказался здесь прямо сейчас, раньше, чем Фэйрфут ее обнаружит, потому что зубы ее стучали от страха. Она трусила не меньше, чем Фэйрфут.

Фэйрфут метался по камере, изрытая грязные ругательства. Он приближался к ней.

И сквозь шум его шагов и его проклятий Клариса расслышала тонкий свистящий звук. Она уже слышала его раньше. Подняв голову, она попыталась определить, что это, и вдруг…

Бум!

Взрыв оглушил ее. Вспышка ослепила. Она почувствовала едкий запах пороха. Красные и золотые искры сыпались со всех сторон, и за каждой искоркой волочился тонкий шлейф дыма.

Фейерверк. Она видела его на балу в Маккензи-Мэнор.

Праздничный салют.

Салют свободы.

Не раздумывая, она выкатилась, из-под кровати и бросилась сквозь искры и пламя к визжащему Фэйрфуту. Сильнейший удар под колени, и он упал, ударившись головой о ножку кровати.

Клариса пробралась к нему поближе.

Он не шевелился.

Сняв с пояса ключи, Клариса бросилась к двери. Искры все еще летали по камере, когда она вставляла ключ в замок.

Она слышала топот ног в коридоре. В ушах стоял шум. Господи, только бы это был Роберт!

Молитва ее была услышана. Роберт бежал по коридору с факелом в руке, и никогда она не любила его сильнее, чем в эту минуту.

Шатаясь, она вышла из камеры. Он обнял ее свободной рукой.

– Ты пострадала? – Он пробежал рукой по ее волосам, по ее телу. – Ничего не загорелось? Ты не обожглась?

– Нет!

– Где Фэйрфут? – Роберт направил пламя факела так, чтобы осветить камеру. – Черт! Ты сама его убила?

– Я его просто вырубила. – Клариса закрыла дверь и заперла на замок. – Пошли!

– Могла бы оставить его для меня. – Схватив ее под руку, он побежал туда, где в конце коридора маячил свет.

– Я была под кроватью. И это меня спасло. – Клариса обнаружила, что, несмотря на недавнее удушье, дыхания у нее вполне хватает для бега. У нее мелькнула мысль, что страх – отличный стимулятор.

Когда они добежали до комнаты охраны, Клариса увидела на полу три трупа, связанного охранника и поджидавшего их незнакомца, одетого во все черное.

Ей не понравилось его лицо. Он был слишком худ, слишком суров и мрачен, к тому же он ей кого-то напоминал. Кого-то, кто внушал ей беспокойство.

Клариса была в замешательстве, но Роберт закинул сумку на плечо и сказал:

– Ну что, пошли. – Незнакомец присоединился к ним.

Все трое побежали вверх по лестнице, потом вниз, по темным коридорам. На бегу Роберт вытащил нож из рукава. Незнакомец сделал то же самое. Роберт остановился перед входом в последнюю комнату, толкнул Кларису спиной к стене и приказал:

– Стой здесь.

Незнакомец ворвался в помещение. Следом за ним Роберт. И когда борьба была закончена, Клариса осторожно просунула голову в дверь.

Охранник лежал на полу, незнакомец связал ему за спиной руки.

Затем они снова побежали: на благословенный свежий воздух, через двор. В боку у нее кололо, но она не останавливалась. Она готова была бежать втрое быстрее, лишь бы вырваться из этом! проклятой крепости, подальше от проклятого судьи Фэйрфута и его проклятой виселицы.

По мере приближения к караульной будке они замедлили бег. Роберт поднял руку, призывая всех к тишине, и мужчины жестом дали ей знать, чтобы она подождала их снаружи, пока они очистят караульное помещение.

Клариса и сама не рвалась в бой. Горло у нее болело, ей казалось, что она никогда ненадышится всласть. Многочисленные синяки и ссадины давали о себе знать, особенно синяк, оставленный на скуле кулаком Фэйрфута. Клариса усмехнулась про себя, решив, что она явно идет на поправку, раз подумывает о том, что завтра ей лучше в зеркало не смотреть. Но она с удовольствием думала о том, что вернется домой с Робертом.

Она, не отрывая глаз, смотрела на него, когда он, подкравшись к дверям караульной, кивнул незнакомцу. Мужчины проскользнули внутрь. Она услышала глухой удар, затем крик, после чего наступила тишина.

Роберт подошел к двери и поманил ее, и она с удовольствием пошла за ним. Он спас ее. Ничто в жизни не могло сравниться с этим моментом. Слишком долго ей приходилось вытаскивать и себя и Эми из всевозможных неприятностей. А теперь Роберт пришел ей на выручку, спас ее, словно она и вправду была хрупкой сказочной принцессой, а рыцарем на белом коне был Роберт.

Внутри караульной незнакомец вытаскивал дубину из рук валявшегося без сознания стражника.

Со вздохом облегчения Клариса упала в объятия Роберта.

Он так крепко держал ее, что тела их словно слились в одно, стали единой плотью. Он потерся щекой о ее макушку. Она прижалась щекой к его груди, слушая, как бьется его сердце.

Но незнакомец шумно покашлял.

Роберт поднял голову и, словно незнакомец что-то сказал произнес:

– Он прав. Надо как можно быстрее убираться отсюда. Когда охранники придут в себя, освободятся от веревок и выпустят Фэйрфута из камеры, нам несдобровать.

– Я знаю. – Клариса неохотно отстранилась.

Незнакомец молча наблюдал за ними. Лицо его было непроницаемым, как маска, и вновь что-то в его облике привлекло внимание Кларисы и заставило ее приглядеться к нему повнимательнее. Она знала его. Она готова была в этом поклясться. Шагнув ему навстречу, она требовательно спросила: