ПереКРЕСТок одиночества 4: Часть вторая - Руслан Алексеевич Михайлов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Доведу — пообещал я, еще два раза дергая рычаг на ранце и «доводя» желтый огонек до зеленого — Хотя это задача для каждого из нас. Помру я — вы уж тоже не подведите. Чтобы все это не было зря.
«Чтобы все это не было зря».
Интересно, сколько раз люди за всю историю существования человечества молили об этом само мироздание или иную бестелесную, но теоретически всесильную сущность?
Сколько раз те же полярники, не сумев достигнув полюса, но продвинувшись максимально возможно к нему, протоптав дорожку, сделав наблюдения, записав их в дневники, чтобы прочло следующее поколение покорителей, умирали в сугробах от голода и холода, молили мироздание, чтобы их тела были найдены, а вместе с ними и ценные записи. Чтобы все было не зря…
Я ведь тоже мог себе преспокойно прожить сколько-то лет, а может и десятков лет в Бункере, попивая чай с холловцами, играя в шахматы с центровыми и строя тактические планы с замковыми. Но я выбрал иной путь — куда более рисковый. И вот я здесь — стою с инопланетной винтовкой наперевес и смотрю на медленно приближающийся неровный строй светящихся монстров, что некогда были обычными людьми…
Не выдержав напряжения ожидания, я сделал с десяток шагов вперед, прицелился и выстрелил. Страшное оружие сработало безотказно, перерубив ближайшего ходока в районе таза. Две неравные части тела рухнули на лед и… зашевелились, пытаясь встать. Приподнялась рука и по снегу полоснула молния, выбив облако пара и ненадолго разогнав туман. Я выстрелил еще раз и отступил — следующие ходоки еще не приблизились достаточно, а идти к ним я не хотел — там начиналась та самая «аномальная» зона и…
— Там! — предупреждающий крик Касьяна заставил меня перевести взгляд в центр туманного ущелья.
Сначала я не увидел ничего, но пронесшийся над головой порыв ветра ударил в спину и на несколько мгновений отогнал туман, обнажив заваленную битым льдом срединную часть. Передвигаться по этому крошеву крайне тяжело — знаю по себе — но шагающих посланцев Столпа это не останавливало. Однако Филя предупреждал не об этом — и когда я увидел происходящее, у меня ненадолго перехватило дыхание.
Тонкие ярко светящиеся энергетические жгуты поднялись из трещин дна и подобно нитям с раскаленными почти добела иглами на конце вонзились в тела двух ходоков. И их тела мгновенно налились светом, пульсары в туловищах разом увеличились в размерах в полтора раза, глаза ярко зажглись и заискрили. Оба существа, что некогда были людьми, вытянули перед собой руки и… ударили невероятно длинными яростно шипящими молниями, налитого сине-зеленого цвета. До этого их энергетические удары били метра на три, ну иногда на пять. В этот раз они ударили на дистанцию в пару десятков метров — не дотянувшись до меня совсем немного. Опутанные, пронзенные энергетическими нитями ходоки двинулись вперед, а новые нити, вместе с повалившим светящимся туманом, продолжили появляться и тянуться уже к новым промороженным фигурам.
— Да это просто нечестно — вырвалось у меня, пока я пятился назад.
Исход нашего едва начавшегося сражения стал очевиден — и расклад был явно не в нашу пользу.
— Касьян! Тащи всех наших сюда! Живее! Милену волоком! — закричал я, продолжая пятиться — Времени в обрез!
Мы не успеем…
Мы просто не успеем и нас прикончат здесь и сейчас.
Еще три «марионетки на нитях» на моих глазах напитались энергией, но не стали палить молнией, как недавние собратья, а просто зашагали вперед с удвоенной скоростью.
Мы не успеем…
Вместо того, чтобы выполнить приказ, Касьян отложил ружье и вышел из укрытия, засовывая руку за пазуху утепленной телогрейки. Вытащив пару предметов, он засунул их уже мне в карманы, а затем протянул зажигалку:
— У тебя руки сильнее! Бросай! — крикнул он и, оскальзываясь, побежал обратно.
Времени думать не было. Вытащив «подарки», я некоторое время смотрел на две не слишком увесистые штуковины с торчащими шнурками, пока не сообразил, что это динамит или нечто иное — хотя цвет шашек был зеленым. Опомнившись, щелкнул зажигалкой, подпалил фитили, размахнулся и швырнул первую, а затем и вторую. Я не особо меткий метатель — тут нужна практика — но я и не целился, просто откинув опаснейшие штуки подальше от нас и поближе к наступающим.
Шашки — или брикеты? — упали на расстоянии метров четырех друг от друга и практически под ногами вырвавшихся вперед подпитанных «бегунов». Дальше я не видел — повернувшись, я рванул назад под прикрытие выдающегося в ущелье каменного языка. И едва успел нырнуть в вырытую нами пещерку, там в ущелье грохнул взрыв. Извернувшись, позволяя что-то кричащим старикам втащить меня глубже, я смотрел в ущелье и видел лишь густое облако снежной пыли. Никаких огней или светящихся нитей не просматривалось в этой мути.
Перевернувшись, я привстал, приготовил оружие и… замер, когда под ногами часто завибрировало дно ущелья. Через мгновение мимо нас пронеслась первая партия падающих на ходу ледяных глыбы — похоже, этим взрывом я устроил нечто вроде лавины. Когда первые огромные обломки докатились до оседающей облака снега, оттуда показались изуродованные взрывом три светящиеся фигуры и в них тут же ударило все то, что сходило по склону. За первой партией пошла вторая, а затем вниз катилось и катилось без перерыва. Все это напоминало уже не сход лавины, а вход длинного железнодорожного состава в стену, когда вслед за локомотивом вагоны один за другим врезаются в препятствия, сминаются, разлетаются в сторону и продолжают продвигать гибельный шар все дальше и дальше. Грохот стоял чудовищный, нас немилосердно трясло. Мы все пытались докричаться друг до друга, но это были бессмысленные попытки, вызванные скорее шоком от происходящего, чем продиктованные необходимостью — сейчас невозможно было что-то предпринять. Эта та самая ситуация, когда просто надо сжаться в комок и ждать завершения всего этого…
К нам один за другим ввалились приползшие из муравьиного лаза спутники. Я машинально пересчитал их — все на месте. Милена подползла ближе ко мне, таща на спине рюкзак. На ее побелевшем лице читался откровенный страх, но никак не паника — а это два абсолютно разных состояния. Я едва различал ее в захлестнувшей нас колкой снежной мути.
