Сибирский триллер Том 2 - Александр Брукман

   А строительную организацию можно создать, сведя в одно целое различные строительные группы, разбросанные по разным предприятиям компании. Кроме того, необходима мебельная фабрика для изготовления кресел и мебели для артистических уборных, а также других помещениях. И очень кстати, что директор фабрики недавно приходил к ней с просьбой взять их предприятие к себе на баланс. Фабрика хоть и приватизирована, но ничего не стоила, так как всё, что могли, разворовали до приватизации. Зарплату людям не платили, так как заказы не поступали. Магазины продавали, в основном, европейскую мебель, а люди с более простыми запросами новую мебель нынче не покупают — ищут бывшую в употреблении.

   Если компания возьмёт мебельную фабрику себе на баланс, то первый крупный заказ уже фактически есть — кресла и мебель для театра. А паркетный пол? Ведь он так скрипит, что ходить по нему тошно. Только бы губернатор согласился на налоговые послабления. Но перед выборами он должен пойти навстречу театру, разрекламировав это как заботу о городе. И, возможно, ещё подкинет немного деньжат, чтобы помочь компании отремонтировать храм местной культуры.

   — А что, разве кресла и полы в зале менять не надо? — спросила она директора театра.

   — Конечно надо, надо! Но где взять столько денег? Мы же бедные, как церковные крысы, — сказал Пантиков.

   "Церковные крысы не воруют, как ты", — мелькнула мысль у Зои, и она захлопнула блокнот. Если Пантиков будет бегать к губернатору и в налоговую инспекцию, выбивая налоговые послабления для компании, то она сможет отремонтировать за год или полтора весь театр, обеспечив хорошими заказами свои предприятия и прикупив ещё и мебельную фабрику в придачу. "Клянчить он умеет, поэтому следует использовать это его полезное качество", — подумала она и ей пришла в голову интересная идея: создав стройуправление из строительных групп, объединить его вместе с мебельной фабрикой в новом акционерном обществе. Как рекомендует Андрей Дмитриевич Никонов — инвестировать средства необходимо в различные группы активов, снижая, таким образом, инвестиционные риски. Поэтому новое акционерное общество станет эффективной диверсификацией средств, как способа страхования рисков.

   Вспомнив о Никонове, Зоя подумала о том, что давно уже не виделась с Таней — дел столько, что на личную жизнь почти не остается времени. В последнее время с Таней она настолько подружилась, что пригласила её своей свидетельницей на бракосочетание с Мельниковым. А у Виктора свидетелем будет его приятель Толик Кудрявцев, и ей захотелось увидеть его женщину, актрису этого театра. Эту женщину звали Лера и она тоже должна быть на их свадьбе, но кто из актрис, сгрудившихся на сцене, Валерия, визуально определить невозможно. Все симпатичные и, тем более в гриме, а просить директора, чтобы он показал Леру, неудобно. Да и к тому же не стоит этому жуку давать рычаг давления на себя, поэтому она решила, что познакомится с Валерией на свадьбе.

   На сегодня было намечено ещё несколько встреч, и Зоя, закрыв блокнот, встала. Тотчас же за её спиной выросли Стас и Петро. Мельников настаивал на том, чтобы они её всегда сопровождали на выезде, и она терялась в догадках: им движет ревность или действительно ей угрожает какая—то опасность? Взглянув на своих охранников, она, почему—то вспомнила Матюшина. Был бы он сейчас жив, сыграли бы они вместе с Валюшкой две свадьбы. А так Валюшка одна будет у неё на свадьбе, и вчера утром она снова плакала у неё на плече, вспоминая своего Лёшеньку.

   Гости ушли, и, после обсуждения, кто есть кто из гостей, репетицию продолжили. Лера никогда не видела Виктора, друга Анатолия, и гадала — присутствовал ли он среди гостей. Скорее всего, нет, потому что он одних лет с Анатолием и, следовательно, ему тоже где—то под сорок. Охранникам же на вид лет тридцать, не больше, а остальные мужчины гораздо старше.

   Леру радовало то, что Анатолий вводит её в круг своих друзей, так как это говорит о серьёзности его намерений. И настроение портила только мысль о том, что безумная история встречи со свингерами может стать известной ему, и тогда их отношения будут закончены раз и навсегда. Она боялась телефонных звонков, которые могли стать приглашениями на какую—нибудь оргию, и однажды, сняв трубку, услышала голос Светы. Ноги у Леры сразу же сделались ватными, во рту пересохло, и сердце начало учащенно биться.

   — Лера, привет, — сказала Света. — Я решила расстаться с Артёмом. Нельзя ли у тебя немного пожить? А то я к маме до оформления развода не хотела бы переезжать.

   — Уходишь от Артёма? — недоуменно переспросила Лера.

   — Да. Этот негодяй связался с Дианой, и теперь он у неё ночует чуть ли не через день.

   — А где же Володя, её муж?

   — Там же. Где ему ещё быть? Нашли какую—то бабу и трахаются вчетвером.

   Лера не понимала, какое потемнение на неё нашло, когда она согласилась встретиться с такой компанией. Сославшись на то, что у неё сейчас живут родственники, она отказала Свете, а вечером по телевизору увидела репортаж с места события: в своей квартире убит специалист по пластической хирургии Михаил Задорожный. Она узнала по фотографии того самого Михаила, который организовывал злосчастную оргию.

   По версии следствия, Задорожный мог сделать пластическую операцию кому—то из приближенных Владимира Лабоцкого, бывшего главаря самой кровавой банды современной России, собранной из новокузнецких и беловских пацанов. После убийства Лабоцкого многие из его приближенных, боясь за свою жизнь, пустились в бега и не исключено, что за ним вели охоту бойцы Игоря Шкабары [39].

   На это указывали следы тщательного обыска в квартире, который предпринял убийца, изъяв все альбомы с фотографиями и не тронув деньги и драгоценности, а также несколько телефонных звонков, сделанных за неделю до этого из московской квартиры подруги жены Игоря Шкабары—Барыбина.

   Эта новость добавила Лере волнений, так как она боялась, что следователи будут исследовать весь круг знакомств Михаила и узнают, кто предоставил дачу для дикой оргии. Хотя дача ей не принадлежала, но сам факт того, что она имела какоето отношение к организации оргии, её пугал. И самое жуткое состояло в том, что это может стать известно Кудрявцеву. Ведь она выступала в той истории чуть ли не в роли бандерши!

Глава 25. Встреча Дёмина и Жанны Панкратовой

    Дёмин усиленно готовился к предстоящему собранию акционеров ГОК'а и для согласования стратегии действий со своими компаньонами Дроновым и Трофимовым прилетел на три дня в Москву. Требовалось обсудить идею эмиссии дополнительных акций комбината и запуск их в свободную продажу с тем, чтобы сразу же купить через подставные заграничные компании. Этим преследовались две цели: увеличение контролируемого пакета акций и легальный вывод значительных средств за границу, так как деньги за акции останутся на заграничных счетах. Операция продумана до мелочей, но необходимо согласие компаньонов, чтобы на собрании акционеров пробить нужное решение. Мелкие акционеры, как правило, лохи, и, если будет согласие основных держателей акций, то с реализацией идеи проблем не будет.

   Конечно, компаньонам, совместно с которыми он владел 60—ю процентами акций комбината, следовало бы тоже присутствовать на собрании для большего веса. Но они не рвались в Сибирь, предпочитая отсиживаться в Москве. С одной стороны, это вполне устраивает, так как предоставляет полный контроль над предприятием. Но с другой стороны, мысль о том, что он вкалывает, а они, сидя в Москве, гребут деньги, нервировала.

   Понять Трофимова ещё можно: дедуган сдает анализы в московских клиниках и пусть и дальше занимается этим важным для себя делом, иначе в полете из него высыплется весь песок. Да и в Москве от него больше пользы — у бывшего ответственного работника Международного отдела ЦК КПСС сохранились большие связи за границей, и это серьёзно облегчает работу с иностранными партнёрами.

   А вот бывший фарцовщик Дронов мог бы активнее участвовать в делах. Впрочем, его мозгов хватает только на фарцовку, а в ней сейчас надобности нет. Поэтому ему и поручили лишь департамент по связям с общественностью и службу безопасности. Что—то большее поручать нельзя — завалит.

   В годы горбачевской перестройки фарцовщики здорово преуспели и стали быстро обрастать нужными связями: гонять стали меньше, и среди клиентов появилось много детей из семей советской номенклатуры. А на последнем этапе перестройки, благодаря тесным контактам с криминалом, фарцовщики вообще стремительно наращивали свои капиталы — в среднем делали по миллиону в месяц. Вот и получается, что в результате перестройки выиграли, в основном, бывшие фарцовщики и бандиты. А он, тогда ещё комсомольский вожак, трудом и потом добывал деньги через молодежные центры "Возрождения". И то, приходилось делиться со старшими товарищами из горкома и обкома партии. Причём фарцовщики отстёгивали криминалу меньшие проценты, чем приходилось ему отдавать партийным боссам. Потому что "воры в законе" действуют согласно воровским обычаям и традициям, а партноменклатура — по революционным понятиям. Их девиз: "грабь награбленное" стал особенно актуальным в горбачевскую перестройку.