До конца, но только… - Дарья Милл

– Что, неужто вы собрались без нас плавать? – в уличном гомоне раздался голос Деми, ухмыляющегося в своей фирменной манере. – Я видел там пару парней на тарзанке. Поначалу спутал их с мартышками, только вот, кажется, у обезьян шерсти поменьше.

– И что это ты здесь делаешь? – и без тени улыбки посмотрела на него Лили, сурово сощурившись.

– Да вот, принёс вам мороженное. – Он вытянул перед собой два подтаявших эскимо, одно из которых уже сбегало по его пальцам. В миг откусив от него половину, парень продолжил. – Неловко правда, что денег у меня не было, поэтому пришлось отдать в залог Оли, чтоб знали, что однажды я наверняка расплачусь.

– Лучше бы ты себя им оставил.

– Лили, ну нельзя же так. – Он обиженно отвернулся, продолжая на лету цеплять языком растаявший шоколад. – Вообще-то, я у мамы один такой.

– Господи, Деми, ты здесь не более суток, а я уже с ума с тебя схожу. – Она в два широких шага поднялась к дороге, крича ему в след. – Если я сейчас узнаю, что ты правда украл мороженое и потерял Оли, то тебе конец, понял?

– Понял, госпожа генерал! – отдал ей честь парень, зажав эскимо в зубах.

– Деми. – С привычной ласковой улыбкой протянула Софи, лишь из мнимого приличия удерживая смех.

– И вовсе я не украл, просто не заплатил. Но спасибо же сказал. – Передавая мороженное в руки девушки, он кивнул куда-то ей за спину. – А Оли вон там в кустах сидит. Вдруг что, штаны на нём. Вроде.

Стоило Софи обернуться, как мальчик подпрыгнул и с энтузиазмом, свойственным только ему, замахал ей, пока в укрытии его не застала Лили. Обняв крохотные плечи, она едва удержалась на ногах, когда Оли помчался к очередному ларьку с игрушечными пистолетами и несбиваемыми бутылками. Вести с собой Лили был явный толк – ведь у неё были и деньги и расположение к нему, и малыш отлично это понимал.

Фонари зажгли свой свет, играя бликами с притихшей гладью Кали, что с терпением хранила постижимое ей одной таинство. Деревья волновались, их тонкие ветви едва касались воды, пуская округлую рябь, что заполняли далёкие звёзды, смешавшиеся с гирляндами маленьких тележек, забитых попкорном, и окнами узких бревенчатых лавок. Сладость и смех поднялись на ветру, уносящем все мысли, что только могли придти в голову. Им было тесно, как и тем двум телам, что они заполонили доверху, но покачивающиеся на реке листья с удовольствием принимали их на свой борт, унося туда, где им было самое место – среди камней в междуречье, где их больше никто не найдёт.

– Там ярмарка. – Зашептал Деми так, будто раскрывал ей загадку.

– Знаю. – Ответила Софи, наклоняясь к нему, чтобы слова не смогли пролететь мимо. – Но здесь, как по мне, куда лучше.

Улыбнувшись одной лишь украдкой, он поднял голову к небу. Там ложная Луна светилась притворным белым, роняя капли серебра на дно Кали. Деми давно грезил мечтами о ней, и куда больше, чем Софи непостижимым ей Центром. Они оба желали невозможного, и даже теперь, когда глаза их расходились по рекам и безграничной вселенной, Деми всегда просил судьбу свести его с ней взгляды где-то там, на горизонте, где лазурь вливалась в воду. И всякий раз это случалось, ведь в тайне Софи молила о том же самом.

Мир притих, люди перестали дёргать струны гитар и срываться песнями, а воздух успокоился, когда она наконец откусила почти растаявшее мороженное, и всё для того, чтобы он точно услышал:

– Холодное.

– Что? – сам не понимая зачем спросил парень, пока осознание наконец не пришло к нему и не заставило вздрогнуть. – Что ты только что сказала?

– Эскимо холодное. Непривычно. – Софи повертела его в руках, осматривая медленно сползающий с деревянной ножки шоколад. Ей наконец стало понятно. Едва приложив к нему язык, она повторила. – Холодное.

– Холодное, Софи! Ты чувствуешь! – подвинувшись к ней вплотную, Деми просиял как никогда прежде. Дыхание в волнении участилось, грудь судорожно вздымалась под свежей футболкой, задыхавшейся без парочки прорех и старых дыр. Ещё не испытывал он такого счастья от мысли, что разделил очередной момент с ней. Момент, который всё меняет.

– А вкус. Ванильное, да? – Софи замерла, ожидая его вердикта. Во рту медленно таял сладкий снежок. – Кажется, ваниль совсем не такая, как я помню. Если это она.

Сжав челюсти так, чтобы возглас радости не вырвался раньше положенного, Деми коротко кивнул. И этого знака хватило, чтобы чудом запустить фейерверк там, где раньше сияли звёзды. Но ни они ни Луна парня больше не волновали. Позабыв про перелом и ещё не сошедшие синяки, он стиснул Софи в объятьях, со смехом свалившись на траву. И ему повезло. Ужасно повезло, что боли в этот момент она не почувствовала.

– Деми, ты тяжёлый. – Взмолилась Софи, похлопывая его по спине.

– Дай мне ещё чуть чуть времени. – Он лишь сильней сжал руки на её плечах. – Какая же это удача.

И Софи ждала. Ждала, пока Деми тихо проплачется ей в грудь и отпустит, чтобы наконец сделать то, что так давно хотела. Ведь она не больна. Теперь можно.

Поймав лицо Деми в свои руки, Софи остановилась. Кажется, теперь его щёки пылали сильней её кожи. Он засмеялся, пытаясь вновь уткнуться носом ей в волосы, но она не позволила. Ясность совсем покинула его, когда Софи поцеловала его куда-то мимо губ.

– Что ты делаешь? – растерянный, Деми взволновался совсем как мальчишка.

– Очевидно, целую тебя. – Она улыбнулась как от очередной глупой шутки, поправляя его тёмные кудрявые волосы.

– Сонь, ты разве не помнишь, чем это кончилось в последний раз?

– Поменьше дурачься, и ничего не случится. – Попытавшись вновь коснуться его, Софи столкнулась с ладонью.

– Стой. – Его действия вернули ту уверенность, которую прибрал в свои лапы уже проевший до костей страх. Но Софи исцелила тело, прогнала панику и взяла его руку. В глазах блеснуло то, о чём они оба уже давно знали. – Давай я. Ты же совсем не умеешь.

Не желая продолжать медлить, он мягко отметил своими губами её, показывая, куда нужно целиться, но тут же сам промахнулся и скользнул по щеке, принявшись вновь зацеловывать веснушки. О, как же он по ним скучал. По той краске, что заливала её уши, по горбинке, что едва заметно выступала будто специально для того, чтобы ему было удобнее целовать нос и ямку переносицы, и по глазам, что так близко мог видеть только он для того, чтобы различить