Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи - Михаил Лобанов

Затем он передал мне книгу— роман Новикова-Прибоя «Цусима», сказав, что в переплет этой книги заделано письмо Радеку. Эту книгу я взял с собой в Москву и по приезде передал ее Радеку у него на квартире.

Вышинский: Это когда было?

Ромм: Это было в августе 1933 года.

Вышинский: Дальше.

Ромм: Я Радеку рассказал о своем разговоре с Троцким. Он сказал, что, очевидно, к моменту моего возвращения из отпуска он даст мне ответ для Троцкого. Вернувшись из отпуска, я получил от Радека для передачи через Седова письмо Троцкому, заделанное опять-таки в переплет немецкой книги.

Вышинский: Когда это было?

Ромм: В конце сентября 1933 года. Письмо это, вернее, книгу с заделанным в нее письмом, я передал Седову в Париже в ноябре 1933 года. Затем следующая моя встреча с Седовым была в апреле 1934 года в Париже.

Вышинский: По какому поводу?

Ромм: Он мне позвонил и выразил желание со мной встретиться. Мы встретились с ним в Булонском лесу. Я ему сообщил, что в скором времени буду назначен в Америку, так что по части связи помогать не смогу. Он об этом пожалел и затем, узнав, что я через короткое время еду в Москву, просил меня привезти от Радека подробный доклад о положении дел, о работе всей организации.

Вышинский: Вы выполнили поручение?

Ромм: Да, выполнил. Я передал Радеку это поручение, и в мае 1934 года, перед моим отъездом в Америку, он мне вручил письмо, опять-таки заделанное в книгу; насколько помню, это был англо-русский технический словарь. Письмо, по его словам, содержало подробные отчеты как действующего, так и параллельного центра о развертывании политической и диверсионной работы. Это письмо, вернее, книгу с этим письмом, я передал в Париже Седову.

Вышинский: Это все ваши передачи?

Ромм: Да. Всего было передано в обе стороны пять писем.

Вышинский: К чему сводились ваши разговоры с Седовым относительно вашего назначения в Америку?

Ромм: Седов сказал мне, что, в связи с моей поездкой в Америку, имеется просьба Троцкого: в случае, если будет что-либо интересное в области советско-американских отношений, информировать его. Когда я спросил, почему это так интересно, Седов сказал: «Это вытекает из установок Троцкого на поражение СССР. Поскольку вопрос о сроках войны Германии и Японии с СССР в известной мере зависит от состояния советско-американских отношений, это не может не интересовать Троцкого».

Вышинский: Иначе говоря, вы получили через Седова предложение информировать Троцкого об отношениях между Америкой и Советским Союзом с точки зрения ориентации Троцкого и его линии?

Ромм: С точки зрения его пораженческой установки.

Вышинский: Значит, вы, по совместительству, были корреспондентом «Известий» и спецкорреспондентом Троцкого, так?

Ромм: Да. Я согласился присылать интересующую Троцкого информацию[125].

ИЗ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ АРНОЛЬДА

Вышинский: Зачем вы попали в латышский батальон? Вы разве латыш?

Арнольд: Потому, что у меня была мысль опять удрать из армии, и поэтому я перебирался поближе к Петербургу.

Вышинский: Вы попали туда как солдат?

Арнольд: Да.

Вышинский: И в форме солдатской?

Арнольд: Да, даже ефрейтором.

Вышинский: Когда же вы успели ефрейтора получить?

Арнольд: Дорогой нашил себе.

Вышинский: Куда он пошел, этот латышский батальон?

Арнольд: Второй латышский батальон переслали в г. Юрьев, и здесь я был назначен в учебную команду и занимался с новобранцами.

Вышинский: Когда это было и где?

Арнольд: Это было в конце 1915 года или в начале 1916 года.

Вышинский: Что случилось с вами потом?

Арнольд: Потом в августе я получил отпуск и поехал в Финляндию.

Вышинский: А из Финляндии куда вы девались?

Арнольд: Здесь я переменил фамилию на Аймо Кюльпенен и приехал в Минск.

Вышинский: Как вы получили документ?

Арнольд: Я этого товарища хорошо знал.

Вышинский: Ну и что же?

Арнольд: Пошел в их пасторскую канцелярию, представил свидетельство и сказал, что мне нужна метрика.

Вышинский: С его согласия?

Арнольд: Он не знал.

Вышинский: Вы взяли документ обманным путем?

Арнольд: Обманным.

Вышинский: И куда вы с этим паспортом отправились?

Арнольд: В Минск переводчиком. Затем был делопроизводителем стола статистики, потом уехал во Владивосток.

Вышинский: Ну а как же во Владивосток добрались?

Арнольд: По железнодорожному воинскому литеру.

Вышинский: Где достали?

Арнольд: В Управлении Западного фронта присвоил несколько штук.

Вышинский: Похитили?

Арнольд: Да. Во Владивостоке нанялся кочегаром на судно «Тула». Сделал рейс Камчатка — Япония и обратно во Владивосток. Потом поехал из Владивостока в Архангельск.

Вышинский: Дальше что делали?

Арнольд: Я сел на американское судно, приехал в Нью-Йорк.

Вышинский: Под фамилией?

Арнольд: Аймо Кюльпенен.

Вышинский: В Нью-Йорке что начали делать?

Арнольд: В Нью-Йорке несколько дней пробыл и попал в армию. В американскую армию.

Вышинский: Почему?

Арнольд: Потому, что завербовали.

Вышинский: В качестве кого?

Арнольд: В качестве новобранца-солдата.

Вышинский: Сколько вы там пробыли?

Арнольд: 1 год ровно.

Вышинский: Под какой фамилией?

Арнольд: Аймо Кюльпенен. В тот момент, когда нас принимали в армию, нас натурализовали, перевели в американское гражданство.

Вышинский: Против вашего желания?

Арнольд: С моего желания. И в тот момент я переменил фамилию на Валентин Арнольд.

Вышинский: Год прослужили в армии, а потом куда девались?

Арнольд: Я демобилизовался и хотел вернуться в Финляндию.

Вышинский: Попали вы в Финляндию?

Арнольд: Я попал не в Финляндию, а в Южную Америку.

Вышинский: Как вы попали туда? Нечаянно?

Арнольд: Я нанялся парусником на парусное судно «Виконт» и попал в Южную Америку, в Буэнос-Айрес. Потом нанялся на американское судно и приехал в Шотландию, оттуда в январе 1920 года в Нью-Йорк и здесь попал обратно в армию.

Вышинский: Вы там в тюрьме сидели?

Арнольд: Сидел.

Вышинский: Сколько времени?

Арнольд: Месяцев пять-шесть.

Вышинский: Почему?

Арнольд: Я был заподозрен в присвоении казенного имущества.

Вышинский: Сколько лет вы пробыли в армии?

Арнольд: С 1920 по 1923 год. Дальше я поехал в Лос-Анджелес, в Калифорнию. Потом познакомился там с русскими товарищами, которые состояли в обществе Технической помощи Советской России, в котором я принял участие, и решил поехать в Россию.

Вышинский: Решили, значит, тоже оказывать техническую помощь Советской России?

Арнольд: Да.

Вышинский: Как же вы ее оказывали?

Арнольд: Я приехал в Кемерово.

Вышинский: А вы не были членом масонской ложи?

Арнольд: Был.

Вышинский: Как вы попали в масонскую ложу?

Арнольд: А это когда я был в Америке, я подал заявление и поступил в масонскую ложу[126].

ИЗ ПОСЛЕДНЕГО СЛОВА РАДЕКА

Когда я очутился в Наркомвнуделе, то руководитель следствия сразу понял, почему я не говорил. Он мне сказал: «Вы же не маленький ребенок. Вот вам 15 показаний против вас, вы не можете выкрутиться и, как разумный человек, не можете ставить себе эту цель; если вы не хотите показывать, то только потому, что хотите выиграть время и присмотреться. Пожалуйста, присматривайтесь». В течение 2 с половиной месяцев я мучил следователя. Если здесь ставился вопрос, мучили ли нас во время следствия, то я должен сказать, что не меня мучили, а я мучил следователей, заставляя их делать ненужную работу. В течение 2 с половиной месяцев я заставлял следователя допросами меня, противопоставлением мне показаний других обвиняемых раскрыть мне всю картину, чтобы я видел, кто признался, кто не признался, кто что раскрыл.