Будь моим Водителем (СИ) - Екатерина Львовна Полякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй, ну ты уже конкретно поддался! — возмущенно заявил он.
— Надо же, заметил, — хмыкнул Некромант. Вэл насупился еще больше:
— Да я как бы в курсе. Понятно, что где ты, а где я. Но уж так-то…
— Спокойно, братец, — теперь усмешка Некроманта была вполне доброжелательной. — Понятно, что в норме я такое отобью без особых проблем, но я хотел посмотреть именно на твои действия. Ну и примерно представляю, на чем ты этого гопника поймал. Я так понимаю, он больше был занят Мареком.
— Угу, — Вэл помрачнел, и Некромант не стал развивать тему.
— Ладно, не нравится, что я поддаюсь, давай еще раз.
Конечно, через долю секунды Вэл оказался на земле, зато в глазах загорелся тот самый азарт, который Марек знал по себе. Ну как же, ну надо же подобраться и достать, оппонент вон аж спиной повернулся! И если мелкому Вадику последнее хоть и недолго, но мешало, то Вэлу — нисколько. То ли он и сам понимал, что Некромант, даже если поддается, все видит и успеет среагировать, то ли… В мысли опять откуда-то влез Паук со своим «мне это не нравится». Марек мысленно послал его к чертям. Правда, вслед за Пауком влез Дед со сказочкой о преемнике, а потом фраза самого Некроманта «если будет нужно — я выйду против него по-настоящему». Все это категорически не понравилось уже самому Мареку, и он окликнул:
— Эй, вам там второе наглядное пособие не нужно?
— Не хотел мешать любоваться, — ухмыльнулся Некромант. — Ну что, братец, рискнешь?
— А что, — Вэл чуть дернул плечом. — И такое тоже было, в какой-то момент насели двое одновременно. Но там Паук вмешался.
«Вот и нечего тут!» — мысленно высказался Марек в адрес отсутствующего Паука, хотя сам не мог бы сформулировать, что именно «нечего». А дальше высказываться хоть мысленно, хоть не мысленно стало некогда — атаку Вэла Марек, понятно, отбил без особых проблем, но в ту же секунду со спины зашел Некромант. Марек опять не отказал себе в удовольствии выпендриться и картинно растянулся на земле.
— Да ну тебя… — буркнул Вэл. Марек тут же вскочил на ноги:
— Ладно, извини, не буду.
— А придется, — Некромант атаковал без предупреждения, но Мареку удалось увернуться. Услышав привычное «Ур-рою!», он расплылся в улыбке. Все как всегда, и они по-настоящему дома.
Глава 32
Иногда Мареку казалось, что их не было от силы несколько дней, тем более что приехали они почти в такую же погоду, при которой уезжали — лето решило быть холодным. Впрочем, Марек против этого ничего не имел — жару он любил только на предмет залезть в какой-нибудь водоем, а уж Вэл, если все-таки выпадали жаркие дни, предпочитал и вовсе не показываться на улице, за что Прокси еще больше дразнился «адептом тьмы», хотя и сам переставал вылезать из «Фольксвагена». Но такое случалось крайне редко, и Вэл снова исчезал в недрах гаража Некроманта, а когда возвращался — Марек вспоминал шутку Птахи «хватай лопату, выгребаться из горы технических характеристик, которыми тебя завалят». «Стажировка» у Вождя явно пошла на пользу, Вэл уже много что умел сам и был этим невероятно горд.
Самому Мареку особо некогда было замечать, сколько Вэл бывает дома — он с тем же энтузиазмом ушел в рисование. Нет, конечно, он и в путешествии рисовал при каждом удобном случае, но это же совершенно разные вещи! Одно дело — наброски маркерами в блокноте, положенном на любую попавшуюся поверхность или вовсе на руль, и совсем другое — спокойно устроиться дома со всем своим арсеналом. За время странствий с Ордой накопилась масса идей, для которых блокнота и маркеров было уже маловато — блики на воде Байкала требовали акварели, а тюменскую церковь Мареку захотелось изобразить просто карандашом. Прокси завопил, что Марек отбивает у него хлеб, но больше для вида — ему самому больше нужны были интерьеры церкви. Впрочем, рисунок с общим видом он тщательно отсканировал и забрал в коллекцию.
Никуда не делись и полюбившиеся Мареку лаконичные черные зарисовки. Он продолжал выкладывать их в паблик, и внезапно ему написали из Питера. Некто Дмитрий предложил сделать серию открыток. Черно-белых и нарочито небрежных, «даже не трудись вычищать и приглаживать». Марек усомнился, не мрачновато ли будет, в ответ прилетело: «Самое то! Осень не за горами, как раз будет нужный градус тлена! Только что-нибудь узнаваемо питерское добавить, и вообще!». Для пробы Марек дорисовал к очертаниям набережной шпиль Петропавловской крепости — от Дмитрия пришло пол-экрана бешено кивающих смайликов. Но просто добавлять шпили и всяких Медных всадников Мареку показалось скучно, и он решил немного похулиганить — нарисовать тот Питер, который увиделся мелкому Вадику при первых экспериментах с реальностями. Пусть будет дом и улица — и рядом провал и обломки стен. Или очертания Невы, переходящие в болото. Или… Марек задумался, можно ли вообще такое показывать человеку непричастному. С другой стороны, Дмитрий это увидит как просто фантазию на тему города. Для пробы Марек отправил рисунок, где на одном берегу стояла Петропавловская крепость, а на другом не было ничего, кроме камышей. «Йессс! — мгновенно отозвался Дмитрий. — Это же прямо как тот проект с блокадными фотографиями! Давай еще!». Марек довольно потер руки — все это он помнил как вчера, а в такой манере рисунки возникали быстро. Уже ночью Дмитрий взмолился: «Горшочек, не вари, у меня открытки, а не многотомный артбук!». Марек отправил вдогонку изображение скелета в каске и получил смайлик, грозящий кулаком.
Практически одновременно с Дмитрием Мареку написала дама, представившаяся детской писательницей. Ее очаровали тюменские кошки, едущие в поезде — «это же готовая обложка!». Оказалось, что у нее как раз есть цикл рассказов про милое кошачье семейство. Кошки в ее историях жили совершенно по-человечески — варили варенье, вышивали, ездили в гости к родственникам и даже учились в институте благородных девиц. Писательница прислала Мареку некоторые тексты и попросила, если будет возможность, сделать еще несколько иллюстраций в такой же стилистике. Марек согласился, радуясь, что через экран не видно, как он сползает под стол от смеха. Во-первых, уж очень разительный получился контраст между двумя заказчиками: одному резкие черные контуры с провалами в другую реальность, второй —
