Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты - Диана Чемберлен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это мягко сказано, – заметил Алек. – Послушай, я хотел сказать тебе, что утром был в мастерской и все слышал.
Пол молчал, поэтому Алек продолжал:
– Мне бы хотелось поговорить с тобой. Ты был влюблен в Анни, и я тебя понимаю. В нее легко было влюбиться.
– Оливия рассказала тебе об этом? – сухо спросил Пол.
– Нет. Она сказала мне, что ты ушел, потому что полюбил женщину, с которой не мог быть вместе. Оливия никогда не называла мне имени.
– Что она тебе говорила? То есть… Оливия объяснила тебе, что это было всего лишь…
– Расслабься. – Алеку вдруг стало его жалко. – Оливия мне сказала, что ваши отношения были платоническими, если тебя это беспокоит.
– Тебе повезло, ты был ее мужем, – после недолгого молчания ответил Пол. – Я завидовал тебе.
– Нечему завидовать. Оливия замечательная женщина. Она помогла мне вернуть дочь. – Алек вспомнил, как Пол допытывался у Оливии, спала ли она с мужем Анни. Оставалось только надеяться, что Пол не спросит об этом сейчас.
– Не понимаю, какой бес вселился в Оливию, – пожаловался Пол. – Это увлечение витражами и все остальное…
– Если тебе кажется, что твоя жена странно себя ведет, то, возможно, тебе следует посмотреть на себя самого. Ты ушел от нее, потому что не мог разлюбить умершую женщину. – Алек посмотрел на фотографию Анни на стене над письменным столом. Она сидела на чугунной ограде, улыбалась и подмигивала ему. – Имей хоть капельку сострадания, – продолжал Алек. – Оливия была так расстроена, когда ты ушел, что испробовала все, чтобы только вернуть тебя.
– Я не мог выбросить Анни из головы, – вздохнул Пол.
– Анни мертва, Пол. Я вдовец. А у тебя есть красавица жена, она жива и все еще любит тебя. Ты бросаешься тем, что есть, ради того, чего никогда не будет.
– Я знаю, – тихо сказал Пол.
Перелистывая страницы записной книжки, Алек дошел до буквы «С». Он провел пальцем по фамилии Оливии.
– Твоя жена должна тебе кое-что сказать, – добавил Алек.
– Что?
– Поговори с ней. И не откладывай, сделай это завтра. – Алек зевнул, на него неожиданно навалилась усталость. – И кстати, не забудь, что во вторник утром Мэри Пур проведет для тебя, Нолы и меня экскурсию по дому смотрителя.
– Ты хочешь, чтобы я оставался членом комитета? – удивился Пол.
– Разумеется.
Пол замялся.
– Кто-нибудь другой мог бы написать главу, посвященную дому смотрителя.
– Никто из нас не сумеет написать лучше тебя, – возразил Алек. – Увидимся в девять утра во вторник, договорились?
– Хорошо.
Закончив разговор с Полом, Алек почувствовал себя опустошенным. Он рухнул в постель, но уснуть не смог. Запах Оливии остался на его коже. Закрывая глаза, он снова и снова видел ее в своих объятиях.
Не следовало ему ходить к ней. Он заранее знал, что произойдет. Но он хотел, чтобы это произошло. Алек надеялся, что в откровенном разговоре с мужем Оливия опустит эту подробность. Одно дело желать жену другого, и совсем другое спать с ней.
Утром Алек проснулся с трудом. Ему снились кошмары о маяке и эротические сны с участием Оливии. Алек встал, прошел в ванную комнату и хмуро уставился на свое отражение в зеркале. Давно он не видел у себя таких кругов под глазами. Алек решил, что выглядит как один из персонажей фильма ужасов.
Спустившись вниз, он достал чемоданчик с инструментами Анни из стенного шкафа и поставил его у входной двери. Потом насыпал в миску хлопья, залил их молоком и сварил себе чашку кофе.
Ему необходимо было увидеть маяк. Он должен отснять еще пленку, пока его не передвинули, потому что в другом месте белоснежная башня будет выглядеть иначе. Пейзаж вокруг станет другим, изменятся вид с чугунной галереи и ощущение простора и высоты.
Открыв ящик стола, Алек вытащил кипу фотографий маяка. Он не просматривал их уже несколько недель. Прислонив пару снимков к стакану с соком, он принялся за еду.
– Папа?
Алек поднял голову и увидел на пороге кухни Лэйси.
– Привет, – улыбнулся он дочери.
– С тобой все в порядке?
– Конечно. Почему ты спрашиваешь?
– Ты выглядишь… Не знаю даже, как сказать. – Она тоже села за стол, скрестила руки на груди. Ее взгляд упал на фотографии. – Зачем ты их снова вытащил?
– Так просто. – Алек взял верхний снимок из стопки, который он сделал, стоя внутри линзы маяка. Ландшафт оказался перевернутым вверх ногами из-за выпуклости стекла. – Я просматривал их, чтобы убедиться, не упустил ли я что-то. Нужно сфотографировать маяк во всех ракурсах, пока его не передвинули.
Лэйси закатила глаза к потолку.
– Ты уже заснял его со всех сторон, папочка.
– Может быть, и так, – улыбнулся Алек.
Лэйси взяла апельсин из вазы с фруктами, стоявшей в центре стола, и принялась катать его между ладонями.
– Хочешь чем-нибудь заняться сегодня? – поинтересовалась она.
Алек удивленно посмотрел на дочь.
– Что у тебя на уме?
– Ничего особенного. Выбирай сам.
– Ты поедешь вместе со мной к маяку?
– Папа! – Лэйси насупилась, словно собиралась заплакать. – Пожалуйста, не начинай снова.
– Я давно там не был, Лэйси.
– Знаю. Но почему надо туда ехать именно сегодня? – Она и в самом деле расплакалась, подтянула колени к груди, поставила босые ноги на краешек стула. Апельсин скатился со стола, но Лэйси не обратила на это внимания. – Я не понимаю, что случилось. Я встала утром, и вдруг оказалось, что все по-прежнему.
– Что ты имеешь в виду?
Лэйси глазами указала на чемоданчик с инструментами у двери.
– Зачем это здесь?
– Я собирался завезти его Оливии.
– Она может приходить к нам и работать здесь.
Алек покачал головой:
– Оливия не может больше приходить к нам, Лэйси. Она должна проводить время со своей семьей, а не с нами.
– У нее нет никакой семьи.
– У Оливии есть муж.
– Козел! – презрительно фыркнула Лэйси.
Алек пожал плечами:
– Что бы ты о нем ни думала, Пол остается ее мужем.
– Мне казалось, она тебе нравится.
– Оливия мне и в самом деле нравится, но она замужем. И потом, мама оставила нас совсем недавно.
– Но она умерла! – Лэйси исподлобья посмотрела на отца. – Ее сожгли, пепел развеяли на ужин акулам. Теперь она всего лишь акулье дерьмо, папа.
Если б Алек сидел ближе, он бы ударил Лэйси. Но их разделял стол. Лэйси густо покраснела. Она сама испугалась своих слов.
– Прости меня, – сказала девочка очень тихо, не смея поднять на него глаза. – Прости, что я так сказала, папочка.
– Анни была удивительным человеком, Лэйси, – мягко сказал Алек. – Ее никто не сможет заменить.
Лэйси помолчала, чертя невидимые линии на столе, потом спросила:
– А я могу звонить Оливии?
– Детка, – Алек отложил фотографию в сторону, – ты вовремя приходишь вечером, так что я не вижу особого смысла в том, чтобы беспокоить Оливию каждую ночь.
– Но когда же я смогу с ней поговорить?
Лэйси выглядела как беспризорный ребенок со своими черно-рыжими волосами, покрасневшим носом и большими печальными синими глазами.
– Мне жаль, Лэйси, я как-то все забросил, и ты пострадала больше всего. Почему бы тебе не позвонить Оливии… Нет, не сегодня. Сегодня ей предстоит важный разговор. Скажем, через несколько дней, и вы сможете договориться, когда и где вы будете общаться. Ты можешь с ней разговаривать, если Оливия не будет против, но я с ней больше встречаться не собираюсь.
Оливия сидела в своем кабинете, выбрав минуту затишья, чтобы перекусить. Зашла Кэти и принесла чемоданчик с инструментами.
– Алек О’Нил оставил это для тебя.
– Спасибо, Кэти, – кивнула Оливия.
– И к нам везут пациента с переломом.
– Буду готова через минуту.
Как только Кэти вышла, Оливия отложила персик, открыла чемоданчик. Инструменты были разложены по местам, как она и оставила их в последний раз. В одном из отделений лежал конверт, на котором было написано ее имя. Внутри она нашла записку от Алека.
«Инструменты твои, пользуйся ими столько, сколько потребуется. Вчера вечером я звонил Полу. Он знает, что тебе нужно с ним поговорить. Лэйси огорчилась, когда узнала, что ты к нам больше не придешь. Я сказал ей, что она сможет позвонить тебе через несколько дней. Надеюсь, что с тобой все в порядке. Желаю тебе всего наилучшего, Оливия.
С любовью, Алек».Не станет она опять плакать. Ни за что. И все-таки ей необходимо было побыть хоть немного одной. Оливия закрыла задвижку на двери кабинета, прислонилась к ней спиной, закрыла глаза и обхватила себя за плечи. Она стояла так до тех пор, пока издалека не донесся вой сирены машины «Скорой помощи».
49
Мэри только что закончила разгадывать кроссворд, подняла голову и увидела девочку, стоявшую на тротуаре перед домом престарелых. Она прикрывала от солнца глаза и смотрела, как показалось Мэри, прямо на нее. Девочка пошла по дорожке к крыльцу, и Мэри бросила на пол сложенную газету.