Незавидный холостяк - Ашира Хаан

– Тогда просто пошли полежим. Пообнимаемся.

Я послушно последовала за ним. И легла, укрывшись пушистым одеялом, и прижалась спиной к твердой груди. Он гладил меня по плечу и покачивал, убаюкивая.

Потом, уже в полусне, я почувствовала, как он взял телефон и что-то там долго печатал. Потом говорил шепотом.

Потом осторожно выбрался, подложив вместо себя подушку и вышел в гостиную, где уже разговаривал в полный голос.

А потом дверь хлопнула, и в номере воцарилась та особая тишина, по которой точно знаешь – тут никого больше нет.

Вот тогда я открыла глаза.

Влюбиться в ветер

Мне не хотелось спать. Мне хотелось побыть немного в руках Кирилла, прижаться к нему, слиться, забраться под кожу. Остаться с ним.

Но разве это возможно?

Он вернулся по делу и не может провести со мной весь день, чтобы дать акклиматизироваться после нашей «несуществующей» недели.

Я выбралась из постели.

В спальне были закрыты жалюзи и царил полумрак, зато в гостиной вовсю сияло солнце.

В ванной из окна рядом с джакузи открывался потрясающий вид на город с высоты.

В гардеробной я щелкнула выключателем, и лампа осветила мягким желтым светом вешалки с рубашками Кира, полки со сложенными разноцветными джинсами, аккуратно развешенные брюки, свитера, переложенные саше с лавандой и отдельный шкаф с костюмами.

В ящиках было разложено белье и носки.

В высоком стеллаже расставлены ботинки, кроссовки, мокасины и даже сандалии.

Он, кажется, любил светлые оттенки и пастельные цвета.

Настолько, что у него не было ни одного черного костюма: только голубые, белые, песочные, светло-серые, даже один шоколадный – а черных нет.

Что он будет делать, если придется идти на похороны.

В гостиной я тоже похлопала дверцами шкафов и холодильника, не запомнив, что там прячется, вернулась в спальню и открыла свой чемодан. Но разбирать не стала – снова ушла в ванную, включила воду в джакузи… и опять пошла обходить номер по кругу.

Сколько женщин спало на этой широкой кровати?

Сколько – не спало, а стонало под ним?

К черту предрассудки, что я, Кирилла не знаю? Тут не только кровать участвовала!

Сколько их стонало на этих бархатных диванах в гостиной, в этих креслах, сколько кричало на этом столе, пока он вбивался в них бедрами?

Десятки? Сотни? Тысячи?

Скольких он ласкал, прижав к себе в джакузи?

Сколько раз из ванной выходила в халате очередная брюнетка, блондинка, рыжая, лысая, седая? С безупречной фигурой, с пухлой попой, анорексичная, с лишним весом, с увядшей кожей?

Кир же справедлив и любит всех женщин одинаково.

С чего я взяла, что я должна быть для него особенной?

Только потому, что сдуру влюбилась?

В ветер.

Нельзя влюбляться в ветер.

Он, может, и не прочь быть рядом, но только до тех пор, пока не позовут другие города.

Он даже готов исполнять любые желания.

Но не его вина, что он забывает обо всем там, в небесах…

Я попалась в безупречную ловушку – меня никто не хотел ловить, я сама не планировала привязываться к такому человеку, но противиться его обаянию было совершенно невозможно. Как невозможно и сбежать. Или удержаться в рамках «просто дружбы». Или «просто секса». Или даже «просто формального брака без обязательной верности и любви до гроба».

И я снова отправилась бродить кругами по номеру – спальня, ванная, гардеробная, гостиная, спальня, ванная…

Уже некоторое время меня что-то беспокоило на самом краю сознания. Как жужжащий комар ночью над ухом. Очень маленький писклявый комар…

Черт, это же мой телефон!

Он затерялся в глубинах сумки и, судя по количеству пропущенных и проценту батареи, уже отчаялся меня дозваться.

Заряд кончился ровно в тот момент, когда я взяла в руки – экран выключился и телефон упал в обморок с чувством выполненного долга. Пришлось ворошить чемодан в поисках зарядки. Но стоило восстающему из мертвых телефону пискнуть, включаясь, как снова раздался звонок.

Едва набранный процент заряда мгновенно истратился на вибрацию, и телефон умер опять.

– Да блин!

Я чуть не швырнула его в стену, но удержалась и только положила тихонько рядом с собой и закрыла лицо руками.

Следующая попытка зарядиться оказалась удачней, и мы с телефоном ответили на звонок, уже немножко собравшись с силами.

– Привет! – заявила Женька, даже не дождавшись моего «алло». – Ты уже в Москве? Мы же встретимся и ты расскажешь мне все грязные подробности своего загула? Да ведь? Да? Я купила новое платье – на самом деле пять. И новые туфли. Ты должна обязательно оценить! Но сначала расскажешь все сама!

Я ничего не ответила – к горлу вдруг подкатил комок и я испугалась, что разрыдаюсь прямо в трубку.

– Варь! Алло! Ты тут? Варя! – забеспокоилась подруга. – Что случилось? Это ты?

– Да… – сдавленно проговорила я. – Тут.

– С тобой все в порядке? Варюш?

– Нет… – я замотала головой, разбрызгивая все же прорвавшиеся слезы. – Нет.

– Он тебя бросил? – с угрозой в голосе предположила подруга.

– Нет…

– Ты беременна? – ахнула она.

– Нет!

– Сломала ногу? Потеряла чемодан? Сгорела на солнце?

– Нет, нет, нет…

– Блин, тогда не знаю, – озадаченно проговорила Женька. – Да проревись ты уже и скажи нормально!

– Он меня не любит! – разрыдалась я в телефон. – А я его – да… А он… А я…

– Кирилл, что ли? Не любит? И хочет развестись?

– Вроде нет… – пробормотала я.

Он же не говорил?

– Тогда в чем беда? Просто поссорились, а ты себе надумала невесть что?

– Нет, ты не понимаешь!

Она и правда не понимала.