Укради мою любовь - Ольга Ярошинская

— Нет! — с отчаяньем выкрикнула я и помчалась за ними.

Споткнувшись о хвост дракона, растянулась на траве. Поднялась и побежала снова, выставив тяжелый меч.

Туманный хвост ударил меня, отбрасывая назад. От падения у меня перехватило дыхание, но я снова вскочила. Кот прижал лапой щенка — не сильно, точно желая сперва разглядеть, что это за новая игрушка, склонил башку, и Руперт поднял Ники, вытянув руки.

— Пусти Молнию! — бесстрашно выкрикнул мой мальчик и ударил кота в нос, но ручка лишь погрузилась в туман.

— Вкусно, — промурлыкал кот. — Любовь.

— Руперт! — выкрикнула я. — За что?

— Сама виновата! — выпалил он, презрительно скривив губы. — Я-то думал, ты эльена, особенная. А ты такая же шлюха как остальные. Надо было переспать с тобой еще тогда, когда у тебя пузо на нос лезло. Тогда бы ты меня полюбила, да?

— Тварь, — прошипела Реджина.

Я побежала к сыну, но кот ударил меня лапой, отбрасывая прочь. Прокатившись кубарем по траве, я поднялась на четвереньки и тряхнула головой, пытаясь сориентироваться в пространстве. Передо мной были ступеньки, Реджина, а за ней — холл. Диер ничком лежал на полу, и из худой спины торчала рукоятка ножа.

Все наконец сложилось. Руперт пришел в черный дом, чтобы убедиться, что в нем есть призрак. Реджина чуть его не придушила — весьма веское доказательство ее существования. Потом он привез в Вилару свою мать, которая устроилась ко мне постоялицей. Поэтому они скрывали свое родство — было бы странно, если бы мать мэра жила у чужих людей.

Подняв оброненный меч, я вновь бросилась на кота, загородившего путь к моему мальчику.

— Ты что, тоже хочешь оживить Ларса? — спросила Мадлен у Руперта.

Теплая липкая лапа вновь отбросила меня точно надоедливое насекомое, а мэр лишь фыркнул.

— Мне нужен весь мир, — веско произнес он. — Я давно перерос Вилару, и теперь получу неограниченную власть.

— Первой жертвой, значит, стала твоя жена? — продолжала допытываться Мадлен.

— Она и правда была больной. Никак не могла зачать ребенка. Развод плохо бы сказался на моей репутации, — пояснил Руперт даже как будто с охотой.

— Но она любила тебя, — утвердительно произнесла Мадлен. — Так? Кровь, предательство, любовь. Для жертвы нужен тот, кто тебя любит?

— Они все любили меня, — подтвердил Руперт. — И Ники тоже меня любит. Доброго дядюшку Руперта. Не зря я возился с мелким засранцем, пытаясь заслужить твою любовь, Элисьена. Ники ко мне искренне привязался. Правда, малыш?

— Пусти! — потребовал Ники, дрыгая ногами, и Руперт, охнув, едва не выпустил его из рук, когда сын заехал пяткой ему в пах.

Но щупальца некроса уже обвивали моего малыша.

— Эльен, — чавкнула уродливая пасть. — Любовь и свет. Ты отдаешь его добровольно?

— Да! — торжественно подтвердил Руперт. — В обмен на обещанное. Абсолютная власть.

— И кот! — пискнула Сабрина, все так же стоящая у забора.

— Мама! — заплакал Ники, и я поползла по траве, потеряв и меч, и всякий разум, только воя как зверь от ужаса.

Лапа опустилась на подол моего платья и подтянула назад.

— Забери меня! — выкрикнула я. — Забери меня вместо него!

Коста говорил, что нельзя заключать сделок с некросом, но мне плевать. Кот склонил башку и, обнюхав меня, лизнул отвратительно липким языком. А некрос уставился на меня крохотными глазенками, мутными, как у мертвеца.

— Нет. На тебя не поменяю.

— А на меня? — донесся знакомый голос.

Руперт выругался так замысловато, что капитан, будь он в сознании, оценил бы. А я увидела Косту.

Вспыхнувшая было надежда сменилась еще более глубоким отчаянием: Коста еле стоял на ногах, опираясь на юного помощника пристава, и, морщась, держался за бок, как будто ему было больно даже дышать.

— Папа! — выкрикнул Ники, суча ножками и пытаясь выбраться из тугих колец щупальца.

— Не бойся, Ники, — устало сказал Коста. — Все будет хорошо.

Быть может, он знает какое-то заклятье? Колдовство? Волшебные слова? Казалось, что Коста едва жив, но вдруг у него получится!

— Варден Лувий Коста эль Брао, — некрос, кажется, улыбнулся: щель рта растянулась аж до краев безобразной головы.

Посреди морды прорезались щели, похожие на жабры, и затрепетали, принюхиваясь.

— Он самый, — подтвердил Коста. — Отпусти моего сына.

— Зачем мне отпускать его? — спросила черная мерзость. — Ты слаб и растерял свои силы. Я могу убить вас всех.

— Но это не так интересно, правда?

Некрос помедлил, погладил Ники по голове вторым щупальцем. Дракон взмахнул тяжелым хвостом — я едва успела пригнуться — и попал прямиком по лапе кота. Кот жалобно мяукнул, а я, пользуясь мгновением, дернулась вперед, высвобождаясь из когтей. Платье треснуло, разрываясь в лоскуты.

— Значит, ты отдаешь свое тело и бессмертную душу в обмен на сына? — медленно и отчетливо произнес некрос, и на его черном брюхе проклюнулись еще несколько пар мутных, как у покойника, глаз — точно он боялся пропустить этот момент.

Коста повернулся, и мое сердце сжалось. Хуже условий не придумаешь. Он ведь не может согласиться? Ники отчаянно заплакал, когда кольца сжались чуть туже.

— Я ошибался, — сказал Коста, глядя на меня. — Иногда сделка с некросом — единственный выход. Люблю тебя, Лисичка.

Алая тень пронеслась мимо, обдав теплом и светом. Грозно блеснуло лезвие и черные щупальца упали в траву, а Ники, мое солнышко, — прямо в объятия Реджины. Я вскрикнула от радости и тут еще раз — от испуга: мгновенно отросшие щупальца хлестнули воздух, но не сумели зацепить подругу, которая так же стремительно взвилась вверх и кругом, унося Ники в дом.

— Какого некроса произошло? — удивился Руперт. — Это алая дама? Да? Это она?

А Коста, воспользовавшись замешательством, поднял меч, оброненный Реджиной в траву, и, размахнувшись, всадил в черную тушу по самую рукоять.

— Не выйдет, — прокаркал некрос, обратив на него взор всех своих глаз. — Ты слаб. Твоя искра едва тлеет, эльен. И раз уж я не заполучу твою сияющую душу, то заберу хотя бы жизнь.

Черные щупальца обвили Косту, но он не отпускал рукоять,