День рождения ведьмы - Кирилл Кащеев

— Чисто юридически… — на пороге появился обнимающий здоровенную банку компота Еруслан. — Поскольку мертвец является именно что мертвецом, а не обычным человеком, нарушения договора с нашей стороны не произошло.

— Еруслан, ты компот держи, держи… — очень спокойно предложила ему Ирка.

— Почему?

— Потому что только он тебя сейчас и спасает! — рявкнула ведьма.

— Причем не только от нее, — мрачно добавил Вук и принялся тыкать вилкой в банку с огурцами: воткнет, с чвяком выдернет, снова воткнет. — Очень я сомневаюсь, что визит мертвяка гадов обрадовал. У них своего такого добра… Будем мы иметь полный набор предъяв.

— Цього просто не може буты! — дядька Мыкола сидел за столом, уткнувшись головой в скрещенные руки, и только тихо бормотал: — Не може, и все!

— Я, конечно, очень извиняюсь, Мыкола Змиевич, но мертвяк был! — шумно вздохнул Ментовский Вовкулака. — Это я вам и как мент, и как волк говорю. Хотя странно: возле самой Марьи следов мертвеца нет вообще. Они сперва появляются на окраине парка, потом, ближе к месту нападения на потерпевшую, исчезают. Затем появляются снова, как если бы мертвяк шел обратно… Вроде как, подбираясь к Марье, он что-то такое с собой сделал…

— Веником прикинулся, пень горелый… — огурец под вилкой Вука с хрустом разломился пополам, Вук выловил его из банки и мрачно сожрал. — Иначе Манька б его почуяла, она ж не простая чувиха.

— Мертвяк не може прикинуться веником! — заорал дядька Мыкола. — Он никем прикинуться не може! Мертвяки тупые та дурнуватые, тому з ними кожна видьма справиться може…

— Спасибо… — источая яд каждым звуком, обронила Оксана Тарасовна.

— Мертвяку нема чого делать в ирии! — дядька Мыкола шандарахнул кулаком по столу.

Повисла пауза… прерванная размеренными Иркиными аплодисментами. При каждом хлопке с ее ладоней взлетала белая мучная пыль.

— Браво! — прокомментировала Ирка. — А теперь то же самое — ему! Мертвяку! Глядишь, он проникнется своим местом в мироздании, вернет свечной обломок Марье и в ирий за Айтом не пойдет!

— Может, они там сцепятся? — робко предположила Танька. — Мертвяк и те, кто Айта похитили…

— Ага, сцепятся. Кто от Айта больший кусок отгрызет, — буркнул Богдан.

Буц! Буц! Буц! Ирка замолотила кулаками в тесто, будто перед ней была боксерская груша. Печь поминальный хлеб приходилось по старинке, в печи, по рецепту змеицы Дины, а тесто вымешивать руками. В старину говорили, что нет для теста ничего лучше, чем разозленная девка. Ну а звереющая от бешенства ведьма, наверное, еще лучше.

— Мертвяк необычный, — демонстративно не глядя на снова уткнувшегося в ладони дядьку Мыколу, сказала Оксана Тарасовна. — За всю свою практику общения с заложными никогда такого не встречала.

— Та що там ты! Я не зустричала… — влезла Стелла.

— Первый случай, когда непосредственному виновнику смерти удалось переключить заложного на совершенно другого человека. Простите, змея, — продолжала Оксана Тарасовна, не забыв привычно одарить Стеллу возмущенным взглядом. — Да еще это его упорство в преследовании Айта и Ирки… — Она покачала головой. — Безусловно, результат магии иного мира, о которой мы знаем гораздо меньше, чем они о нашей. — Вот тут она посмотрела на богатырей, на каждого в отдельности, а на дядьку Мыколу особенно пристально. Явно давая понять, кого считает виновным в таком положении дел.

— Серокожего кто-нибудь видел? — немедленно задал вопрос по существу Богдан.

Вук помотал коротко стриженной башкой.

— Мог сразу за тем огненным змеем в свой мир уйти, — косясь на Ирку, нерешительно предположил Федька.

— А мог остаться и натравить мертвяка на Марью-Кукушку, — возразила Оксана Тарасовна.

— О, слушайте, может, это не мертвяку ключ нужен, а тому серому? — вскинулся Богдан. — Мы ж не знаем, если змей его с собой не взял, может он сам домой вернуться или нет? Что Аристарх говорит? — он повернулся к Вуку. — Вы ж его уже допросили?

— С Аристархом это вы нам, коза, шикарный подарок сделали! Соловьем поет! — ухмыльнулся Вук. — Андрюха с заставы маляву прислал. Думаете, этот деловой одной контрабандой оружия в ирий промышлял? Мы столько висяков закрыли! Даже выяснили, откуда в охране некоторых олигархов взялись гигантские летающие черепахи, которые отгрызают нарушителям носы![22]

— А про серокожего что? — накрывая полотенцем вымешанный на доске хлеб, нетерпеливо спросила Ирка.

Вук цыкнул зубом:

— Огорчу тебя, коза, ничего он толкового не говорит. Не, рассказывает, как приходил к нему тот серый, сколько платил, называет сроки, объемы поставок…

— Это мне уже неинтересно! — отмахнулась Ирка. — А кто он, этот серокожий, как зовут змея, какие у них планы?

— Не, классно, конечно, когда враг у тебя — полный дебилоид. Но редко бывает, — насмешливо поглядел на нее Вук. — Эти нормальные сволочи были: при Аристархе друг друга по имени не называли, о планах покорения Вселенной не распространялись. Змея он вообще ни разу толком не разглядел, тот только на погрузке появлялся. Его никто, кроме сожженных бомжей, не видел, а те уже не расскажут.

— Я тоже не видела, — плюхаясь на табуретку, пробормотала Ирка, вспоминая темный силуэт в пылающем ореоле. — Только что огненный.

— В ирие несколько тысяч огненных змеев, — высказался Еруслан и на всякий случай торопливо прикрылся компотом.

— Следствие зашло в тупик, — печально прокомментировал Богдан.

— Не ваша справа, следствие вести, — пробурчал дядька Мыкола.

— Если в ирий нельзя, давайте попробуем того змея сюда на Аристарха выманить! — загорелся Богдан. — Ну им же еще, наверное, нужно оружие? Сделаем вид, что Аристарха никто не арестовывал, и будем следить, когда они появятся!

— Я сказав, не будэмо мы ничого такого робыты! — дядька Мыкола снова замахнулся шарахнуть по столу…

Прямо под его кулаком возникли разом: острый толстый гвоздь, горящая свечка, раскаленный старинный утюг на углях и растопыривший иголки ежик. Последней появилась миска с кипятком, видать, коллективное творчество робленных. Под кулаком миска не поместилась и робко притулилась сбоку.

— Любите вы мэнэ! — поочередно глядя на каждую из четырех сидящих за столом рожденных ведьм, пробормотал дядька, на всякий случай пряча кулак за спину. — Навить ежачка не пожалели. Я сказав, и мое слово твердо, хучь вы що зи мною робыть! Може, твой Айт и поважна гадина, але ж що ци змеюки меж собою творят, то их дела, а нам хода нет! Ни напрямую, ни з каким хитрым загибом! Моя справа контрабанду оружия з нашей территории прекратить! — возможности стукнуть кулаком дядьке Мыколе явно не хватало. — Що мог, я зробыв, — неохотно добавил он. — Змиючью заставу про наши безобразия и про все, что ты видела, упредил.

— И что они? — жадно спросила Ирка.

— Та разве по их чешуйчатым мордам поймешь! — досадливо буркнул дядька. — Спасибо сказали. Особливо подчеркнули, що теперь це их дило и они сами разберутся.

Вук ухмыльнулся:

— Будто лично тебе передали, коза!

— За мертвяка они вам двойное спасибо скажут! — Ирка поднялась и засунула хлеб в печь.

Танька принялась накрывать на стол.

— Караулить будем, — мрачно объявил дядька Мыкола. — Все заставы в копье поднимем!

— Насколько я знаю, с ключом Марьи-Кукушки в любом месте в ирий пройти можно, — подняла брови Ирка.

— Ну не в кожном, — снисходительно ухмыльнулся дядька Мыкола. — А мы поки що за тобою наглядаты станем. На тэбэ той мертвяк теж подвязанный, весь час поблизу крутится.

— А вот тут я в виде исключения согласен, — пробурчал Богдан. — Лучше пусть охраняют, а то боюсь я за тебя. И я постерегу… — и одарил богатырей взглядом, давая понять, что присматривать он будет не только за окрестными мертвяками, но и за богатырями тоже. На всякий случай.

Ирка только фыркнула. Они выставили нажаренные Оксаной Тарасовной пирожки, горку золотистых блинов от Стеллы, уже ополовиненную Вуком банку совершенно богатырских огурцов и обязательную мисочку с выкрашенными в ярко-алый цвет вареными яйцами. Как на задушных поминках и положено — стол, собранный всем миром, от каждого понемножку. Мрачный дядька Мыкола разлил вовкулакам, богатырям и старшим ведьмам водку, Богдан набулькал остальным полные стаканы колы. Последним Ирка водрузила на стол горячущий, пышущий жаром хлеб.

— Ну… — негромко сказал дядька Мыкола. — Давай, Яринка, коли решилась.

Ирка, обжигаясь, разломала хлеб, протягивая каждому по пушистому, источающему пар куску. Взяла в руку стакан колы.

— За плавающих и путешествующих, ушедших и не вернувшихся, померших наглой[23] смертью без молитвы и покаяния… — начала она древние слова. — За невинно убиенных и убойцев, казненных и не помилованных, повесильников и потопельников, сгоревших и замерзших, самогубцев и опойцев, и нас, колдунов и ведьм, кто пустил Дар свой на злое дело…