Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник) - Евгений Гаркушев

«Лишь бы Сванидзе не занервничал, не обнаружил себя раньше времени».

– Внимание! – снова механический голос, на этот раз с теплыми нотками. – Отбой радиационной тревоги! Отбой радиационной тревоги!

– Ну, замполит, – хлопнул майора по золотым нашивкам Рогозин, – теперь можно и наверх.

Кратер было не узнать. Всё было перерыто и исковеркано искусственным метеоритным дождем. Повсюду валялись обломки марсоходов и пушек, трупы артиллеристов. Но Рогозин лишь скользнул по ним взглядом (вечная слава героям, но сейчас не время для скорби) – и уже обшаривал через бинокль равнину Элизий.

А оттуда уже накатывал низкий, утробный гул, нарастал, давил на уши, отзывался слабостью в животе. Durchbruchwagen. Танки прорыва. Тигры. Шестьдесят тонн закаленной брони, тяжелого вооружения и электронных мозгов. Они шли клином, приземистые, тяжелые, желтые, хищные. Приближались быстро, слишком быстро.

– Расчет, к орудию! – Рогозин узнал отчаянный, странно охрипший голос лейтенанта Томина. – Кумулятивным по головной машине – товсь!

Заряжающий загнал снаряд в укладку, наводчик приник к прицелу, командир орудия дал отмашку:

– Пли!

Банг!

Башня марсохода подпрыгнула, оттуда вылетело пламя, но тут же погасло, задохнувшись в бескислородной атмосфере Марса.

Только теперь Рогозин увидел, что некоторые – жаль, совсем немногие – «Тигры» уже никуда не спешат – стоят, мертво уткнувшись пушками в грунт.

– Есть! Готов! Как мы ему!..

А лейтенант уже снова командовал:

– Кумулятивным по машине справа – товсь!

Интересно, сколько зивертов он получил? Пять? Шесть? Может, все десять?.. Хотя какая уже разница.

Рогозин покрутил на бинокле колесико, увеличивая дальность обзора. Поле боя рывком приблизилось. Желто-пятнистый танк, вздымающий гусеницами клубы рыжей пыли, на полном ходу задрал длинную пушку – окутался серым дымом. Тошнотный звук приближающегося снаряда застал, как всегда, врасплох. Ба-бах! Разрыв громыхнул где-то впереди, за кратерным кольцом. Недолет. Рогозин мысленно вытер испарину со лба. «Фу ты, черт! Сколько воюю, никак не могу к этому привыкнуть». Ему припомнились случайно услышанные слова одного артиллериста: «Такое ощущение, что вот сию минуту, не сходя с места, наложишь в штаны». Точнее не скажешь.

Рогозин еще увеличил дальность обзора. Ага, а вот и пехота с ракетными ранцами. Скачут, как блохи, маленькие, шустрые. Расстояние – почти шесть тысяч метров.

– Жилин, – распорядился он, – поднимай пулеметчиков на вал. Отсекать пехоту.

– Товарищ лейтенант, – вклинился заряжающий, – разрешите фугасом?

– Отставить фугас! – приказал Рогозин. – Из орудий бить только по танкам. Кумулятивными.

– Вы б ушли отсюда, товарищ полковник, – посоветовал Жилин. – Сейчас тут такое начнется! – И – по отдельному каналу: – Вы не обижайтесь, Алексей Иванович, мои ребятишки свое дело знают. Эх, жалко Томина, какой командир!

– Ладно, не ворчи, Жилин. Мне всех жалко. И лейтенанта, и тебя, и себя тоже. Ты это… еще пару залпов, и уводи орудия. Твои бойцы отлично потрудились. Пусть теперь другие немного повоюют.

– Есть отводить орудия, – сказал Жилин. И не удержался, добавил: – Только вы б, Алексей Иванович, и правда шли в землянку, от греха подальше.

«Погоди, Жилин, – мысленно отозвался Рогозин, – вот дождусь, когда Сванидзе ввяжется в бой…»

И тут, словно в ответ на его мысли, справа загрохотало, равнина покрылась цыпками разрывов. Невесть откуда, словно из-под земли (да так оно и было), выскочили «тридцатьчетверки» – заходя сбоку, выцеливали бортовую, не столь прочную, броню противника. «Тигры» замедлили ход, ворочали башнями, поводя вправо-влево усиками пушек… И вдруг – остановились в нерешительности, кое-где даже попятились, разворачиваясь.

Ага, не ожидали, гады!

Рогозин спустился в землянку.

Первая атака отбита. Пока передышка.

Надолго ли?

После второго Фобоса на связь неожиданно вышел Власик, которого Рогозин давно уже числил погибшим. Изображение на крошечном экранчике телефона подрагивало и шло зигзагами помех, но майора Рогозин узнал сразу. Его обвисшие щеки были обожжены, глаза лихорадочно блестели. Он был сильно возбужден, смеялся и сыпал скороговоркой.

– Ты не поверишь, полковник, это просто сон, видение, мечта. Да что там! Я бы и сам не поверил. А вот же он, вот!

Не сразу Рогозин понял, о чем это он. Только потом до него начало доходить, что майор случайно нашел схрон – один из полумифических складов, устроенных еще первыми поселенцами.

– Мы на него случайно наткнулись, – продолжал, захлебываясь от возбуждения, майор. – Нас и оставалось-то всего ничего, человек двадцать. А тут фрицы на самоходках давай нас из пулеметов поливать. Еле ушли. Я да Зинчук, капитан. Да еще парнишка один, Волотов его фамилия. По дороге богу душу отдал… От ран скончался. Сперва-то мы к Альбору пробирались, да слишком влево взяли. Там скалы, ущелья, поди разбери. Ну и вышли к горе. А там… чего только нет!

– Спросите его, есть ли там оружие. – Майор Громов стоял рядом и внимательно слушал.

– А оружие? – спросил Рогозин. – Есть там оружие? Боеприпасы? Фильтры для танков?

Власик засмеялся каким-то заливистым, истерическим смехом.

– Ты ничего не понял, полковник, – сказал он. – Здесь нет никакого оружия! Они не собирались воевать, те, что построили этот схрон. Знаешь, что я нашел в одном из контейнеров? Соски! Бутылочки для молока! Детские чепчики! Понимаешь? Говорю тебе, они не собирались воевать на Марсе. Они собирались строить города и рожать детей! Господи, какие же мы глупцы! Какие глупцы!

Тут уж Громов не выдержал, схватил микрофон:

– Что вы себе позволяете, майор? Немедленно прекратите это!

Власик отозвался:

– А это что еще за чучело? Полковник, что там у тебя за барышня?

– Это не чучело, – вспыхнул Громов. – И не барышня, как вы изволили выразиться. С вами говорит ваш замполит, майор Громов. С Земли, между прочим. Приказываю вам немедленно доложить боевую обстановку.

Власик захохотал.

– Мал ты еще приказывать майору Власику. Знаешь что, замполит, иди-ка ты в жопу со своими приказами. Эй, полковник, гони его в шею! Честно говорю. Одна морока с этими землянами. Эх, знать бы раньше!

Битва за кратер Дю Мартере продолжалась четыре дня. Четыре дня дивизия полковника Рогозина героически сдерживала натиск десятикратно превосходящего силами противника. Четыре дня подряд кратер поливали ионизирующим излучением, утюжили метеоритными атаками и пытались взять нахрапом. К исходу этого срока, в полночь, Рогозин получил приказ отходить в горы Ливия. Там дивизию ожидало переформирование, краткий отдых и переброска на север – в помощь генералу Рокожукову.