Покинутая царская семья. Царское Село – Тобольск – Екатеринбург. 1917—1918 - Сергей Владимирович Марков

Когда я дошел до рассказа о своей женитьбе, владыка вскочил со своего места, словно ужаленный, а затем стал быстро ходить по кабинету, что-то бормоча про себя, то вздыхая, то крестясь. Наконец он подошел ко мне, крепко поцеловал и сказал, что это я очень хорошо сделал.

– Я знаю, – говорил он, – что великий крест ты на себя взял, женившись на дочери Григория в такое время, но верю, что ты будешь для нее верной и крепкой защитой! Совершишь великий подвиг, и Господь не оставит тебя за твою любовь к гонимым и обездоленным! Слушай! Ты отлично знаешь историю моих отношений с покойным Григорием! Я его любил и верил в него, вернее, в его миссию внести что-то новое в жизнь России, что должно было укрепить ослабевшие связи между царем и народом на пользу и благо последнего! Но его самовольное отступление от нашей программы, противоположный моему путь, по которому он пошел, его нападки на аристократию и на таких людей, как великий князь Николай Николаевич, которых я всегда считал опорой трона, заставили вначале меня отвернуться от него, а затем, видя его усилившееся влияние при дворе и учитывая, что при этом условии его идеи будут еще вредоноснее, я начал энергичную кампанию против него. В азарте этой борьбы я многого не замечал. Я не видел, например, что моя борьба усиливает вредные элементы среди оппозиции Государственной думы. Я не видел, что, словно сатана, искушавший Христа, вокруг меня вертится, неустанно внушая мне ненависть, упорство и злобу, это подлинно презренное существо, Илиодор! Результаты ты помнишь? Громкий скандал: я побежден и отправлен в ссылку в Жировицкий монастырь, где, когда волнения души улеглись и я обрел возможность спокойно размышлять, я с ужасом увидел итог моего выступления: борясь за трон, я своей борьбой только скомпрометировал его лишний раз! Сколько мук и терзаний пережил я потом! И вот 1916 год, декабрь, и Григорий убит!.. Тебе я расскажу, как я узнал эту новость. Я служил обедню в монастыре. Богомольцев было мало, и службу я окончил сравнительно рано. Благословив присутствовавших, я разоблачился, надел шубу и в сопровождении своего келейника пошел к себе в келью. На пути, как обычно, меня встретил отец гостинник с отобранной для меня корреспонденцией, немногими письмами и газетами, которые я регулярно выписывал. Поблагодарив отца гостинника, я прошел к себе, где келейник раздел меня, дал домашний подрясник и туфли. Так как время близилось к обеду, то я тут же благословил его идти на монастырскую кухню, что он и исполнил.

Я остался один. Надев туфли, вооружившись очками, я принялся за чтение газет. Первое, что мне бросилось в глаза, это было сообщение о смерти Григория Распутина… Я невольно подумал: вот, он гнал меня, и из-за него я нахожусь сейчас на положении ссыльного, но возмездие было близко, и кара Божия обрушилась на него, и он убит!

Вдруг, я никогда не забуду этого момента, я ясно услышал громкий голос Григория за спиной: «Чему радуешься?.. Не радоваться надо, а плакать надо! Посмотри, что надвигается!»

Я обомлел в первую минуту от ужаса… Уронив газету и очки, я боялся повернуться, да и не мог сделать этого… Словно остолбенел. Наконец, перекрестившись, я быстро встал, оглядел келью – никого! В прихожей тоже никого!.. Опустившись на кресло, я не знал, что предпринять! В это время раздался стук в дверь и обычная молитва: «Господи Иисусе»!

– Аминь! – с трудом ответил я.

Вошел с едой мой келейник. Не успел он переступить порога, как я его осыпал вопросами, не встречал ли он кого-либо по дороге и в коридоре и не разговаривал ли он с кем-нибудь по дороге, на что получил отрицательный ответ!..

Я не мог ничего есть, тщетно стараясь объяснить себе этот странный случай… Наконец я задал себе вопрос:

– Чей голос слышал я?

Пришлось ответить: Григория!.. Я не мог в этом ошибиться!

Не мне тебе рассказывать, ты это не хуже меня знаешь, что Григорий был особенным человеком, и много чудесного связано с его личностью. Одно скажу: я с трудом дождался вечерни, после которой я отслужил по нему панихиду, давно примирившись с ним…

Владыка стал мне рассказывать о Григории Ефимовиче, но так как я торопился, то он, благословив, отпустил меня, условившись, что во время моего пребывания в Тобольске мы будем видеться после вечерни.

Выйдя из митрополичьего дома, я быстро пошел по направлению к дому, который я заметил еще днем, и через несколько минут был у цели. Не скоро мне открыли дверь. Сначала подробно опросили, к кому и зачем, и наконец дверь, запертая на несколько засовов, отворилась.

Раздевшись в передней, я прошел в комнату, где меня встретила с недоумением и заметной тревогой молодая девушка лет двадцати трех.

Это была X., придворная служащая при государыне. Во время отъезда их величеств из Царского Села она была больна, и было решено, что она приедет позже. Но когда она, оправившись от болезни, приехала в Тобольск, охрана не допустила ее в губернаторский дом, и она была принуждена остаться в Тобольске со слабой надеждой, что, быть может, ей впоследствии удастся изменить решение отрядного комитета.

Она была беспредельно преданна их величествам и пользовалась их доверием и любовью.

Меня она никогда не видела раньше, чем и объясняется ее недоумение и страх при виде меня. Я ей объяснил, что приехал по поручению Анны Вырубовой, и передал ей ее письмо.

Когда она кончила его читать, ее испуг сменился радостью, и она была бесконечно благодарна мне за сообщенные ей последние петербургские новости о ее родных и знакомых. Я передал ей, что имею несколько посылок для их величеств, которые нужно передать, не возбуждая ничьих подозрений. Она с радостью согласилась исполнить мою просьбу через камердинера государыни Волкова, который имел свободный доступ в дом и у которого она часто бывала.

Деньги и целый ряд писем для их величеств я оставил у X., и она обещала завтра же передать их Волкову. Условившись прийти к ней на следующий день вечером, я в радужном настроении покинул ее. Все складывалось как нельзя лучше. Господь не оставлял меня своими милостями!

На другой день вечером я снова был у владыки. Благословив и поздоровавшись со мной, владыка сразу же сказал:

– Вчера за спешкой ты так и не