Короли преступного мира - Евгений Осипович Белянкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он был настроен на прямой и честный разговор, и то, что Сердюк юлил, не договаривал и старался уйти в сторону, бесило.
— Кто знает, может, что-то и не так… Но я, — нажимая на «я», зло сказал Мазоня, — никого не надул! Свое слово Мазоня всегда держал. Это знали в зоне, знают и тут… И дело не в обмане. Мы все делили по совести. Просто суки качают права, на «авторитет» метят. Вбить клин хотят. Такая заварушка началась в Киеве. Летят головы… Я знаю, что не сегодня — завтра это придет к нам. Придет, я уверен.
«Как бегут круги, когда в воду врезается камень»…
Сердюк о киевских делах ничего не знал и потому немного насторожился. Мазоня коротко, не размазывая, изложил ему рассказ Ворона. Сердюк понимающе топырил обветренные, облезлые губы и, выпив рюмку, мрачновато бросил:
— Черт возьми, от судьбы не уйдешь.
— Уйдешь, если припрет. — Мазоня дико хрястнул зубами. — Ссучившихся надо убрать, и как можно скорее. Не сладишь сам, помогу. Мое плечо крепкое, ты знаешь. А не избавишься от сук… — Мазоня нахмурился. — Суки твоей доброты не вспомнят.
Сердюк двинул бровями, усмехнулся.
— Я тоже не рыжий. Что-нибудь сварганю.
Разошлись они быстро; Сердюк сослался на простуду. Мазоня не задерживал его, но Сердюк ему не нравился. Когда тот исчез, появился Зыбуля.
— Чувствую, не договорились?
— Трусит, стерва, — сплевывая, сказал Мазоня, — а кто трусит… того… сам понимаешь.
На Центральном рынке произошла «буза». К Мазоне подскочил Зыбуля и с порога заорал, что кресты громят рынок.
На самом деле рынок громили не только кресты, но и шакалы, и барсуковцы — кое-кто даже клялся, что самолично видел разъяренного Барсука, который руководил своими боевиками.
Началось это в воскресенье, часов в десять утра, в самый разгар рыночной торговли. Из нескольких автобусов вывалила орава молодчиков в привычных кожанках. Быстренько разделились на две части: и пока одни рванули в крытый зал, другие буйствовали снаружи, сбивая лотки и переворачивая палатки Мазони. Стоял треск каркасов, которые разламывались на глазах возбужденной публики, и заморские товары, завезенные через Киев, пачками летели в грязь… Остановить разбой мазоновцы не сумели, не то захваченные врасплох, не то испугавшись напора.
В торговом зале били мазоновцев, били железными прутьями тех, кто не сумел вовремя скрыться или сбежать… Мазоновцы были парализованы.
Только милиция и ОМОН остановили разгром Центрального рынка. Правда, к вечеру мазоновцы снова хозяйничали здесь, подтянув новые силы. Все, что было возле рынка, и в рынке снова контролировалось боевиками Мазони. На удивление многим, наиболее стойкими оказались бачки.
Душман и его хлопцы проявили прозорливость и на других базарах: все попытки шабаша были сорваны, и они первыми организовали помощь Центральному рынку. Значит, тактика Мазони по отношению к бачкам была верная…
Вечером в сверкающем ресторане «Русь» собрались лидеры. Федор Скирда скис и подавленно слушал Мазоню, который в оценке случившегося был весьма сдержан:
— Колупни каждого — дряни на целый воз найдется. Потому не лить грязь друг на друга, а приготовиться… Иначе передушат нас, как лиса цыплят крошечных.
Зыбуля в душе был рад «падению» Федора Скирды: раз-зява! Узловатая рука Мазони лежала на столе.
— Не жизнь, а мелодрама, — веско сказал он. — Жизнь одна и смерть одна… Врать не буду, здесь рука столицы. Поворачивают круто. Готов принять удар на себя: не всегда же отвечает стрелочник.
Тем не менее все ждали, что Мазоня заменит Федора Скирду на другого — прокол с рынком мог быть сигналом, что синдикат Мазони ослаб и можно действовать…
Но Мазоня ничего не сделал, лишь язвительно добавил:
— Будем отходить от штампов.
С утра шел снег, перешедший в дождь. Мазоня был в одном из своих кафе, где и позавтракал. Шеф-повар, моложавый лысеющий мужчина, робко подошел к боссу. Мазоню вызывали к телефону. Звонил Федор Скирда.
— Ну, что там страшного? — спросил шутливо Мазоня.
— Страшного ничего нет. Вот прибыл из Москвы человек. Ты понял от кого.
Мазоня задумался и посмотрел в окно: на улицу выходить было противно…
— Что ему надо?
— По-видимому, ультиматум. «Наезд» на рынок — их дело. Может быть, есть возможность договориться?
Мазоня чего-то ждал…
— Алло, алло…
— Да здесь я, — грубовато ответил Мазоня. — Просто пережевываю твою информацию. Я ждал этого молодчика, но не знал, что так быстро. Спешат, черти. Вот и думаю, как бы не наломать дров.
— Так что сказать мне?
— Пока пусть подождут. А ты прихвати Якуба — и сюда ко мне: как раз завезли свежего пивка. Опробуем.
Мазоня вернулся за столик, где стояла кружка с пивом. Отхлебнув, он отпустил повара, взял воблу и стал дотошно ее очищать. «Значит, московская братия прислала своего гонца. Как божий день ясно: будут требовать, грозить… Знал ли Сердюк об этом? Может, и знал, да сдрейфил. Так вот почему он был такой глупый!»
Вскоре появился Федор Скирда с Якубом. Очкарик был встревожен. Оказывается, он уже знал о человеке из столицы и считал, что это неспроста: навряд ли Москва смирится с потерей рынков.
Мазоня был настроен воинственно.
— Смирится! Куда им деваться? Конечно, может быть война. И кому-то в ней будет крышка. Но за нами — наши дела, наша жизнь, и отходить некуда. — Он залпом выпил кружку пива. — Мы знали, на что идем.
Якуб успокоился: Мазоня влиял на него положительно своей агрессивностью. Эмоциональное воздействие босса было общеизвестно: умел он дать по нервам, стряхнуть парализующие страхи.
— Как будем действовать? Или сразу оборвем, или потянем… Нам следует разработать тактику.
— Гибкую тактику, — дополнил Якуб.
Мазоня посмотрел на него ласково: он и сам надеялся на ум очкарика — многое проворачивали удачно. Если они толково провернут и это, тогда все, власть их в городе не ограничена. И не только в городе. Тогда он сам даст под дых тому же Сердюку: скурвился, падла, точно скурвился…
Якуб изложил свои мысли по поводу гонца. Он считал, что, если вести себя неглупо, все образуется само собой.
— Я тоже думаю так. Нет ничего страшного, — подтвердил Мазоня.
Неожиданно резкий удар в занавешенное окно; кирпичный обломок вдребезги разбил огромное стекло и, ударившись в штору, свалился на пол. Кое-кто из работников кафе бросились на улицу. Подростки. Мазоня так и знал, что подростки…
Он почесал затылок.
— Все начинается с обломка кирпича. Мы стали миндальничать.
Федор Скирда напомнил о крестах.
— Твари,
