Слишком дружелюбный незнакомец - Валентен Мюссо

особой симпатии. Он в хорошей форме, как и всегда. Матильда не может вспомнить, чтобы когда-нибудь видела его усталым или нездоровым. Каждый раз она спрашивает себя, где он в своем возрасте находит энергию, чтобы продолжать работать в том же ритме.

— Как вы там?

Порядок: та, что говорит, больше не она. Она сдала смену. Ее почти изумляет собственный спокойный и приветливый тон.

— Хорошо.

Он никогда больше к этому не возвращается. Надо полагать, всякие учтивости его раздражают.

— А как ваша семья?

— Вот уже три дня как я один. Сын уехал в Динар… «на уик-энд», как он сказал.

На уик-энд? Какой же сейчас день? Суббота? Воскресенье? Она не в состоянии это сказать. Она больше не берет на себя труд смотреть на календарь в кухне.

Ле Бри снова исчезает за фургончиком. Матильда слышит, как он волочет что-то тяжелое, что скребет о металл кузова. Приблизившись, она видит огромный ящик овощей, заполненный под края. Морковка, редис, салат-латук целыми кочанами… Она с беспокойством оглядывается на дом. Главное, не дать ему зайти.

Ле Бри хватается за ящик, чтобы поднять его.

— О нет, дайте мне. Не утруждайтесь!

Она почти кричит. Сосед бросает на нее удивленный взгляд, и это еще мягко сказано. Ее замечание на редкость глупое. За кого она его принимает? За старого импотента?

— Нет-нет, для вас это слишком тяжело. Я сейчас все занесу внутрь.

Матильда ничего не может сделать. Он не примет никаких возражений. Если она и дальше будет настаивать, то может даже вызвать подозрения.

Ле Бри направляется к входной двери, зажав ящик между грудью и предплечьями. Разноцветные овощи закрывают ему нижнюю часть лица. Вот теперь Матильда начинает паниковать. У нее есть причина не доверять ему… Она всегда знала, что когда-нибудь от него будут неприятности.

Грязный барахольщик! Что ты ищешь? Почему так хочешь войти?

В голове у нее проносятся самые разные сценарии. Она вспоминает настойчивость, с которой сосед хотел известить жандармов о фургоне Людовика. Его коварные вопросы, недомолвки… Неужели он все же привел свою угрозу в исполнение? Так, может быть, именно поэтому муж Лоренс явился к ним с визитом? Обычный телефонный звонок, чтобы привлечь внимание к присутствию незнакомца в этих местах.

Людовик… Он все еще спит? Когда она спускалась в погреб? Час назад? Часы снова появились у нее на запястье. Уже больше 11 часов. Но это ничего особенно не меняет.

— Вы можете оставить все это у двери.

Последняя неловкая попытка, на которую она совсем не рассчитывает.

— Ну, раз уж я все равно здесь…

Ле Бри останавливается перед закрытой дверью. Чуть приподнимает ящик в знак нетерпения.

— Извините.

Матильда проходит перед ним. В ноздри ей ударяет земляной запах овощей. Ее мозг работает с бешеной скоростью, но в нем не возникает ни одной блестящей мысли.

Она открывает дверь. Сразу же бросает бешеный взгляд в гостиную, к внутренней двери, которая ведет в погреб. Никакого шума. Она даже не в состоянии сказать, находится ли еще Людовик под действием успокоительных. У него сильная лихорадка, и он не проснется так легко.

Ле Бри идет перед ней в кухню, и под ногами у него хрустят осколки. Он наклоняет голову, чтобы посмотреть на пол.

— Что у вас здесь происходит?

— Это так глупо, уронила чашку…

«Увидев, как вы приехали», — мысленно добавляет она.

— Поставьте это на стол.

Чтобы дать ему место, она отодвигает вазу с фруктами и замечает, что некоторые из них уже портятся.

— А ваш муж? Его здесь нет?

Матильда совершенно забыла про Франсуа и не хочет о нем вспоминать. Она даже не знает, где он находится. Должно быть, валяется у себя в комнате. Она пытается вспомнить то, что было до ее провала в памяти. Все кажется ей смутным. В голове возникают какие-то картины, но ей не удается выстроить их в приемлемом хронологическом порядке. Если сейчас одиннадцать часов, значит, он гуляет в саду.

Лишь бы он только не зашел сюда. Она больше не может отделаться от Ле Бри. Невозможно ему солгать или сделать вид, что Франсуа уехал: он видел его машину у гаража.

— Он отдыхает. Недавно простудился.

— Как жаль это слышать. Ну да, из-за всех этих дождей… А теперь так холодно, как будто уже давно наступила зима. Что-то на Земле действительно происходит не так.

Ле Бри передвигает овощи в ящике так, будто раскладывает по порядку на прилавке рынка. Вытирает руки об изношенный рабочий комбинезон. Все тот же. Матильда никогда не видела, чтобы он был одет как-то по-другому.

Она не хочет больше говорить о Франсуа, она должна любой ценой поменять тему разговора.

— Так, значит, сын вас покинул?

Она заговорила шутливым тоном, но почти сразу же испугалась, что все это звучит не особенно весело.

— Это другое поколение, его надо понимать. Время от времени им нужно проветриться. Когда я был в его возрасте… никто и понятия не имел, что такое каникулы и уж тем более уик-энды.

Ле Бри произнес это слово тоном плохо скрытого презрения. Вслед за этим он принялся барабанить по столу кончиками пальцев. Она замечает его руки — узловатые, с плотной, будто продубленной кожей, затем почерневшие ногти. К своему полному отчаянию, Матильда понимает, что он вовсе не похож на человека, собирающегося откланяться.

— А ваш парень? Что-то я в этот раз не видел его фургона.

Матильда парализована. Она так и знала, что речь об этом зайдет: он не терял времени даром. К счастью, после попытки бегства она завела машину Людовика в гараж.

— Я налью вам вина? У меня больше нет гидромеля, но есть открытая бутылка розового.