Введение в славянскую филологию - Юрий Минералов

Население Повисленья было всегда под влиянием иных культур, чем население Поднепровья, а культура западных славян была всегда отлична от культуры славян восточных. <…>

Характер областей, где мы ищем прародину славян, хорошо известен географам. Это земли, средняя часть которых (Припятьский бассейн) еще и поныне покрыта бесчисленным количеством стоячих и проточных вод и бесконечными сосновыми, буковыми, березовыми лесами, ольшанником и ивняком. Климат здесь суровый, в котором могут жить только охотники и рыболовы. К тому же эти условия два-три тысячелетия тому назад были много хуже, тогда как в настоящее время они значительно улучшены. Наиболее плодородные области, пригодные для земледелия, находились лишь на окраинах этой территории, то есть на востоке и на юго-востоке.

Народ, живущий на этих землях, должен был много трудиться, чтобы превратить болота и леса в обработанную землю. Именно эти условия способствовали развитию общественных отношений, основанных на совместном труде больших семей и на социальном равенстве. Это способствовало развитию демократии, не допускавшей концентрации политической и экономической власти в руках отдельных лиц. Еще одно обстоятельство заслуживает внимания: по всем вышеуказанным причинам этот народ долгие столетия жил в относительном покое, вне бурь, которые либо угрожали старому свету, либо потрясли его, но также и вне областей великих цивилизаций древности. Земли славян всегда были очень плохо известны грекам и римлянам. Славяне долго жили «дома» и «для себя», в стороне от чужих влияний, и потому могли превратиться в большой народ, что не привлекали к себе особого внимания.

Такова была прародина славян, таковы были первоначальные условия их существования.

Глава III

ПЕРВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИЗВЕСТИЯ О СЛАВЯНАХ И НАИМЕНОВАНИЯ ПОСЛЕДНИХ

Первые исторические сведения о славянах появляются относительно поздно; до нашей эры о них нет ни одного достоверного упоминания. Однако славяне, как мы только что видели, издавна обитали в Центральной и Восточной Европе и претерпели здесь, несомненно, немало различных изменений под влиянием событий, происшедших до нашей эры и до эпохи их расселения. Однако история не сообщает нам ничего, что бы относилось непосредственно к славянам. Мы можем делать лишь косвенные предположения, что в эпоху, когда различные группы, составившие впоследствии целые племена, обитали еще совместно на общей территории, на судьбы славянства должны были оказать влияние некоторые значительные исторические события.

Так, можно предположить, что в VIII и VII вв. до н. э. славяне завязали сношения с иранскими скифами, которые проникли тогда из Азии в степные южнорусские области. С другой стороны, из сообщения Геродота о походе Дария в Скифию в 513–512 (или 507–505) гг. до н. э. нам известно, что Дарий проник также в области, заселенные славянами (неврами), и вынудил их отойти к северу. Кроме того, определенные лингвистические данные, а именно довольно значительное число кельтских названий в топонимике рек в Прикарпатье, кельтские названия городов, указанные Птолемеем, и, наконец, несколько названий племен, свидетельствуют о том, что земли славян в Прикарпатье подверглись, по крайней мере частично, вторжению галлов, которые в III и II вв. до н. э. достигли побережья Черного моря… Нашествие галлов было вызвано, несомненно, давлением германцев, двигавшихся с севера в центральную Германию, но каковы были судьба и продолжительность этого нашествия, остается до сего времени совершенно неизвестным. Считать этих галльских завоевателей венедами, упоминаемыми на Висле более поздними историческими источниками, представляется мне невозможным… <…>

Балтийские венеды были, безусловно, славянами. Имеется несколько доказательств этого. Во-первых, их места обитания в I–II вв. н. э. совпадают с местами обитания славян в VI в. Распространение славян было совсем незначительно в период переселения народов. Во-вторых — и это очень важный довод, — наименование венедов, вендов сохранялось в немецком языке (Wenden, Winderi) в течение всей исторической эпохи, вплоть до новейшей, как общее наименование славян. Старые деревни, которые их немецкие соседи хотели отличить от одноименных немецких деревень, обозначались в отличие от них windisch или wendisch. Наконец, Иордану, историку VI в., первым давшему очерк начала истории славян, известно, что наименования «венд», «венед» и «славянин» употреблялись для обозначения одного и того же народа; он употребляет эти названия попеременно, из чего можно заключить, что в VI в. признавалось тождество славян с венедами.

Приведенные доказательства одновременно опровергают как точку зрения Тацита, который колебался, отнести ли венедов к сарматам или к германцам, и остановился, наконец, на их германском происхождении, так и археологические гипотезы Р. Муха, по мнению которого венеды были иллирийской народностью, а также последние гипотезы Шахматова и Пейскера, считающих венедов кельтами на основании якобы кельтской терминологии водных путей на территории прародины венедов. Если бы эта номенклатура была действительно кельтского происхождения (а в этом можно сомневаться, по крайней мере по отношению к части этих названий), то это доказывало бы нам лишь то, что кельты когда-то проникли в эти края, очевидно, под напором германцев, продвигавшихся с севера в Германию. Однако это никоим образом не является доказательством того, что венеды I–VII вв. н. э. были кельтами. Самое большее, что можно допустить, это то, что если венеды и были кельтского происхождения, то их славянизация произошла задолго до I в. н. э. Что же касается моей точки зрения, то я не сомневаюсь в том, что венеды Плиния, Тацита и Птолемея, так же как венеды Иордана, Прокопия и более поздних историков, всегда были славянами. Их наименование — венды, венеды — не было собственно славянским, а являлось, очевидно, названием чуждого происхождения, которое дали славянам их соседи. <…>

Наконец, у этого многочисленного народа, населявшего в первые века нашей эры обширные земли между Вислой, Балтийским морем, Карпатами и Днепром и Десной, было в ту эпоху свое собственное местное название «славяне». Можно догадываться также о существовании еще более древнего названия серб (множественное число сербы). Эта догадка, между прочим, основана на неясном комментарии Прокопия, писавшего о славянах и антах.

Нам осталось еще рассмотреть только одно общее подлинное и древнее наименование, а именно наименование славяне, словене (форма множ. числа; в единственном числе — Словенин). Это название встречается в истории впервые в начале VI в. у Псевдо-Цезаря Назианского, затем около 550 г. неоднократно у Прокопия и Иордана и, наконец, у более поздних историков. <…>

Объясняя этимологию слова «словене», Фр. Миклошич высказал предположение, что оно употреблялось сначала для обозначения лишь тех славян, которые продвигались в VI в. к югу (словенцы, дакийские славяне и будущие болгары), и что оно якобы только в течение последующих столетий было распространено на всех славян. Однако мне представляется уже доказанным, что это наименование с VI в. обозначало все славянские племена. Оно встречается не только у тех славян, которые проникали тогда в Италию, Истрию и на Балканский полуостров, но также и у славян, обитавших в центре России… В наиболее ранних славянских письменных документах с начала IX в. для обозначения славянского языка употребляется общий термин «словеньскъ языкъ»; встречаются также «словеньское племя», «словеньский народъ вьсь» («славянское племя», «весь славянский народ»). Наконец, то, что производные от слова «славянин» сохранились повсеместно, свидетельствует в пользу первоначального широкого значения этого наименования. С IX в. известны новгородские словене в России, словинцы, живущие и поныне у устья Вислы, словинцы в Каринтии и словаки в Словакии. Албанцы называли сербских и македонских болгар Skja, Skjeji, то есть славянами.

Название «славянин» славянского происхождения, однако нам неизвестны, как это ни странно, ни его этимология, ни его первоначальное значение. <…> На основании указанных кратких форм (а также русского термина «славяне») происхождение наименования «славяне» еще до начала XIII в. стали связывать со словом «слава» и переводить его как «gloriosi», «ainetoi». Это толкование удерживалось до XIX в., и известный славянский поэт и археолог Я. Коллар поддержал его своим авторитетом. Другое толкование, не менее древнее, засвидетельствованное уже в начале XIV в., связывает наименование славяне — словене с понятием «слово» и переводит его как «verbosi, sermonales»…

Это объяснение приняли такие выдающиеся исследователи, как И. Добровский и П. Шафарик. Последний опирался, в частности, на аналогичный факт, а именно, что славяне называли соседний народ, язык которого они не понимали, словом «немцы» (единственное число — «немец», производное от «немъ», «немой»).