Восток, Запад и секс. История опасных связей - Ричард Бернстайн

“Тут запросто можно спятить, – сказал Дейв. – Есть такие чуваки, которые вообще дневного света не видят. Так что нужно обязательно чем-нибудь заниматься – играть в гольф, изучать тайский язык, писать, в общем, на чем-то сосредоточиться. Я вот делаю веб-сайт”. (Впрочем, я заглядывал на его сайт спустя примерно год после нашей беседы и убедился, что там не появилось почти ничего нового.)

Дейву известны истории про людей, которые возвращались к себе в Мюнхен или Лондон и слали оттуда денежные переводы, по сто долларов или больше ежемесячно, девушке из бара, в которую влюбились в Бангкоке, пытаясь завоевать ее искреннюю привязанность. “Они это делают, потому что в душе надеются, что тогда девушка будет лучше к ним относиться”, – пояснил он.

Некоторые девушки, сказал Дейв, помимо зарплаты, комиссионных и платежей от клиентов получают “стипендии” от нескольких мужчин одновременно, а когда один из этих мужчин приезжает в Бангкок в отпуск на неделю или две, то она проводит все время с ним (при этом ей остается только надеяться, что в это же самое время не объявится еще один из ее обычно далеких благодетелей). Получается нечто вроде “таймшера” – как при поочередном использовании шале на горнолыжном курорте или дома на море. Таких женщин можно увидеть в интернет-кафе на улице Сукхумвит: они пишут электронные письма своим благодетелям, чтобы денежный поток не иссякал, и сообщают каждому из них, как они по нему скучают и мечтают, чтобы он прилетел в Бангкок, потому что у них куча проблем и нужно, чтобы кто-то о них позаботился. “Мужчины распускают слюни, – услышал я от другого давнего резидента Бангкока. – А женщины просто делают бизнес”.

Западные мужчины влюбляются в этих женщин. Им хочется ответной любви, а иногда их охватывает вызванный эротическим наваждением миссионерский порыв, и они возгораются желанием спасти девушек от той жизни, к которой их подтолкнула нищета. “Так поступают американцы, – добавил Барретт. – Это вколочено в них культурой”. С мыслями о девушке по имени Нана, или Нои, или Ам они возвращаются к себе домой, в пустую квартиру или к опостылевшим и постаревшим женам, а тайки, с которыми они познакомились в заведениях вроде “Энджел-Уитч”, очень умело изображают искренние чувства. Они разыгрывают любовь так искусно, что просто невозможно противиться иллюзии (а может быть, это и не иллюзия вовсе?), будто эти женщины, которым нужно платить за обучение младших братьев и сестер, за лечение родителей, за ремонт дома, а также покупать мотоциклы, испытывают к ним самые подлинные чувства.

“Мой совет этим ребятам – платить по правилам игры и не больше, – сказал мне Дейв “Рейв”. – Я иногда спрашиваю их: “Как вы думаете, что у вас может быть общего хоть с одной из этих девушек? Она вдвое, а то и втрое моложе вас. Она родилась в совершенно другой культурной среде, говорит на другом языке. Что между вами общего кроме того, что она любит деньги, а вы – секс?”

Свидетельства, оставленные европейскими торговцами прошлых эпох, говорят о том, что Таиланд – по крайней мере на протяжении последних четырех столетий – оказывал приезжим гостеприимство сексуального свойства. “Они всегда приближаются к мужчинам, зазывают зайти к ним в дом и переспать с ними”, – писал один из купцов, Кристоф Карл Фернбергер фон Эгенберг, о женщинах в порту Айютайя, где он побывал в 1624 году. Фон Эгенберг, чьи дневники были обнаружены в Австрии в 1972 году, писал, что сиамские женщины “чрезмерно распутны”. (Тут впору задуматься, где проходит нравственная граница между распутством и чрезмерным распутством.) Другой голландский купец, Якоб ван Нек, посетивший Таиланд (тогда Сиам) в начале 1600-х, описывал систему временных браков (сродни той, что бытовала в Нагасаки), благодаря которой иностранные торговцы могли наслаж даться обществом одной из будто бы распутных жительниц этой страны в течение условленного срока. “Как только они договариваются о цене (а речь идет не о такой уж большой сумме за столь важные услуги), женщина приходит к нему в дом и начинает служить ему днем как служанка, а ночью – как законная жена”, – писал ван Нек.

Поразительно, насколько мало поменялось за истекшие годы, ведь заезжие иностранцы XVII века не так-то уж отличались от иностранцев XXI! Что изменилось, так это масштаб и внешние атрибуты явления, но не его суть. Схожи эти две эпохи и в другом: поведение проституток XVII века говорило о поведении сиамских женщин в целом ничуть не больше, чем поведение проституток XXI века говорит о поведении всех тайских женщин сегодня. Ведь Эгенберг, упоминая о “распутстве” сиамок и не оговариваясь, что его замечание относится только к портовым проституткам, явно допускал неточность. Если тогдашние сиамцы хоть сколько-нибудь походили на нынешних тайцев, то они были довольно чопорны в области секса, хотя тогда, как и сейчас, в Таиланде преобладала гаремная культура. В сегодняшнем Таиланде очень редко можно увидеть прилюдное проявление нежных чувств. На улицах единственные люди, которые держатся за руки, – это иностранцы и их наемные подружки. “Приличные” тайские юноши и девушки, мужчины и женщины так себя не ведут. Внебрачный секс для мужчин не считается грехом в Таиланде, как на преимущественно христианском Западе (по крайней мере официально), и политические власти под сильным давлением общественного мнения никогда не предпринимали там попыток что-то сделать с местным сексуальным промыслом. Однако подобно другим странам с преобладанием гаремной культуры Таиланд – страна, где в обществе доминируют мужчины, а большинство женщин, особенно молодых и незамужних, находятся под усиленным контролем.

О том, до какой степени там доминируют мужчины, можно составить представление по строгим правилам, которые тайская традиция навязывает женщинам. “Женщина спит слева от мужа, потому что слева менее почетное место, – сказал антрополог Уильям Клаузнер, который с 1950-х подолгу жил в Таиланде и изучал его, в интервью, которое он дал в Бангкоке в 2007 году. – За столом женщина имеет право приступить к еде лишь тогда, когда ее муж уже съест три ложки. В конце года жена приносит свечи, ароматические палочки для воскурений и тому подобное и просит у мужа прощения за совершенные ошибки. Муж не просит у жены прощения за свои ошибки. Конечно, эти обычаи сходят на нет, их мало кто придерживается, и все же они часть тайской традиции”. И пускай от современных таек никто не требует, чтобы они просили прощения у мужа, тем не менее от них по-прежнему требуется послушание родителям, скромный внешний вид, сохранение девственности до замужества и верность мужу. От мужей, напротив, верности никогда не требовали, не требуют и сейчас.

То, что предлагалось иностранцам в XVII веке, и то, что предлагается им сейчас, – это разновидность удовольствий (несколько адаптированная для западного вкуса, наподобие того как китайская кухня адаптирована для американского Среднего Запада), которые тайские мужчины всегда считали своим законным правом, главное – чтобы никто не добивался этих же удовольствий от их собственных дочерей. Восточная, особенно Юго-Восточная, Азия всегда славилась сексуальным гостеприимством: предложить гостю женщину считалось обычной любезностью. В 1970-е на Тайване, когда происходил рост внешней торговли и иностранных капиталовложений, сексуальное гостеприимство стало обыденным элементом в общении с иностранными деловыми партнерами. В начале 1970-х, когда я изучал китайский язык в Тайбэе, я познакомился с добровольцем из Корпуса мира, который когда-то работал тайваньским представителем компании, ввозившей пластмассовые рождественские елки в США. Ему часто приходилось бывать на деловых ужинах с владельцами фабрик, которые изготавливали эти елки или хотели заключить контракты об их производстве. Чаще всего за столами на ужинах прислуживали обнаженные или почти обнаженные официантки, а по окончании трапезы иностранному гостю предлагалось выбрать себе по вкусу одну из официанток или, может быть, даже двух и удалиться с ними в частные покои, чтобы насладиться, так сказать, десертом.

На Тайване власти, отказавшись от законов против проституции, руководствовались трезвым расчетом. Им нужны были иностранные капиталовложения, а одним из способов привлечь деньги было предоставить инвесторам, в большинстве своем мужчинам, приятное времяпрепровождение, недоступное у них на родине. В Китае в середине 1980-х, когда экономические реформы привели, как десятилетием ранее на Тайване, к большому притоку иностранных капиталов, местные чиновники принялись спорить: не следует ли ослабить существующие в стране суровые законы против проституции? В некоторых областях чиновники решили, что существующий запрет на сексуальный промысел ставит их в экономически невыгодное положение, поскольку инвесторы, в массе свой мужчины, предпочитают вкладывать деньги в те места, где смогут развлекаться с девушками. С тех пор, хотя проституция в Китае продолжает считаться незаконной, как я уже говорил, почти всякий приезжий, остановившись почти в любой гостинице, без труда может найти себе женщину на ночь.