Память Света - Роберт Джордан

К тому времени, как они добрались до лагеря, все уже смеялись и прославляли павших. Лан оставил их и отвёз Булена к Аша’манам. Наришма держал открытые Переходные Врата для подвоза продовольствия. Он кивнул Лану:

— Лорд Мандрагоран?

— Нужно поместить его в какое-нибудь холодное место, — сказал Лан, спешиваясь, — Когда всё будет кончено, и мы вернём себе Малкир, нам понадобится подходящее место, чтобы похоронить всех павших за неё с честью. А пока я не могу позволить, чтобы его сожгли или оставили гнить. Он был первым из Малкири, вернувшихся к своему королю.

Наришма кивнул, звякнув арафельскими колокольчиками на концах кос. Он дождался, пока очередная повозка пройдёт через Врата, потом поднял руку, останавливая другие. Арафелец закрыл эти Врата и сразу же открыл другие, ведущие на вершину горы.

Из проёма дул ледяной ветер. Лан снял тело Булена с лошади. Наришма собирался было помочь, но Лан отмахнулся. Кряхтя, он взвалил труп на плечо и шагнул на снег, ледяной ветер вцепился ему в лицо, словно кто-то резанул по щекам ножом.

Лан положил Булена на землю, опустился рядом с ним на колени и аккуратно снял хадори с его головы. Он возьмёт её с собой в бой, так что Булен продолжит свою битву, и вернёт повязку, когда всё закончится. Это была древняя традиция Малкири.

— Ты молодец, Булен, — тихо произнёс Лан. — Спасибо тебе, что не переставал верить в меня.

Он выпрямился, скрипнув подошвами на снегу, и шагнул через Переходные Врата с хадори в руке. Наришма закрыл проход, и Лан уточнил у него, где находится та гора, чтобы найти тело Булена в случае, если Наришма погибнет.

Они не смогут таким образом сохранить тела всех павших Малкири, но даже один лучше, чем ничего. Лан обернул кожаную повязку хадори вокруг рукояти меча прямо под перекрестьем и крепко завязал. Он передал Мандарба конюху, погрозил жеребцу пальцем и, глядя в его тёмные, влажные глаза, проворчал:

— Не смей кусать конюхов!

Затем Лан отправился на поиски лорда Агельмара. Он нашёл командующего беседующим с Тенобией у границы лагеря салдэйцев. Рядом, наблюдая за небом, стояли шеренги двух сотен лучников. На них уже много раз нападали драгкары. Едва Лан шагнул к ним, земля содрогнулась и затряслась.

Солдаты не закричали. Они уже начали привыкать к подобному. Земля стонала.

Скала раскололась почти под ногами Лана. Он был настороже и отскочил назад, наблюдая, как продолжала содрогаться земля, а в камне появлялись крошечные трещины в волос толщиной. В этих трещинах было что-то очень неправильное. Они были слишком тёмными, слишком глубокими. Хотя скала под ногами ещё тряслась, он подошёл ближе к трещинам, пытаясь их получше рассмотреть, несмотря на грохочущее вокруг землетрясение.

Казалось, эти трещинки в камне вели в никуда. Они втягивали в себя свет, всасывали его, словно Лан смотрел на разрывы в самой реальности.

Дрожь земли стихла. Тьма в трещинах задержалась на пару мгновений, а потом рассеялась, и тончайшие разломы в скале превратились в обычные трещины. Лан с опаской присел и внимательно их рассмотрел. Действительно ли он видел то, о чём подумал? Что бы это значило?

Немного успокоившись, он поднялся и направился дальше. «Не только люди устают, — подумал он. — Мать-земля слабеет…»

Лан быстро прошёл сквозь лагерь салдэйцев. У них был самый ухоженный лагерь из всех сражавшихся в Ущелье, ведь им твёрдой рукой управляли офицерские жёны. Всех неспособных сражаться Малкири Лан оставил в Фал Дара, да и в других армиях в основном были только солдаты.

У салдэйцев всё было иначе. Их женщины всегда отправлялись в поход вместе с мужьями — кроме тех случаев, когда те уходили в Запустение. Все салдэйки умели сражаться на ножах и при необходимости были способны оборонять свой лагерь до последней капли крови. И они оказались крайне полезны в доставке и распределении продовольствия, а также при уходе за ранеными.

Тенобия вновь спорила с Агельмаром о тактике. Лан прислушался. Шайнарский великий полководец одобрительно кивал в ответ на её требования. Она неплохо соображала в военном деле, но была слишком бесшабашной. Тенобия хотела вторгнуться в само Запустение и огнём и мечом пройтись по порождающим троллоков землям.

Наконец она заметила Лана:

— Лорд Мандрагоран, — оглядев его, произнесла она. Тенобия была довольно привлекательной женщиной с огоньком во взгляде и с длинными чёрными волосами. — Последняя вылазка прошла успешно?

— Мёртвых троллоков стало больше, — ответил Лан.

— Мы сражаемся в славной битве, — с гордостью сказала она.

— Я потерял хорошего друга.

Тенобия замолчала, потом заглянула Лану в глаза, возможно, в поисках душевных переживаний, но она бы ничего там не нашла. Булен погиб достойной смертью.

— Сражающиеся обретают славу, — добавил Лан, — но в самой битве никакой славы нет. Битва это просто битва. Лорд Агельмар, на два слова.

Тенобия отошла, и Лан отвёл Агельмара в сторону. Пожилой генерал наградил Лана благодарным взглядом. Тенобия ещё мгновение смотрела на них, потом вышла прочь в сопровождении двух телохранителей, которые поспешили за ней следом.

«Если за ней не присматривать, она когда-нибудь ринется в бой сама, — подумал Лан. — Её голова забита балладами и байками».

Разве он сам только что не подбивал собственных солдат рассказывать те же байки? Нет. Разница есть, он её чувствовал. Учить людей принимать возможность собственной гибели и оказывать честь павшим… это совсем не то же самое, что петь песни о том, как славно сражаться на передовой.

К сожалению, чтобы понять разницу, нужно пройти через настоящий бой. Если ниспошлёт Свет, Тенобия обойдётся без чересчур опрометчивых поступков. Лану довелось повидать очень много юнцов с подобным блеском в глазах. Единственным выходом было заставить их работать до изнеможения пару недель, выжав их до состояния, когда их единственная мысль будет о постели, а не об обретённой когда-нибудь «славе». Но вряд ли этот способ подойдёт королеве.

— С тех пор как Калиан женился на Этениелле, Тенобия стала ещё более безрассудной, — тихо сказал Агельмар, присоединяясь к Лану по пути в тыл, кивая на ходу встречным солдатам. — Думаю, прежде ему удавалось её хоть капельку усмирить, но теперь, когда ни его, ни Башира нет с ней рядом… — он вздохнул. — Ладно, не важно. Так что тебе было нужно от меня, Дай Шан?

— Мы хорошо сражаемся, — ответил Лан. — Но меня беспокоит, насколько устали люди. Сумеем ли мы сдерживать троллоков и дальше?