Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

Хозяин «Одинокого пастуха» просто не знал как поступить. Во дворе рядом с дровяным сараем, стояла большая грязная лохань, а над ней прибитый к стене умывальник. Все кому не терпелось совершить омовение рук или чего-то еще делали это там. Но кроме этого кто-то там также мыл сапоги, мог по-быстрому состирнуть платок, сморкался, отхаркивался. Там повсюду была грязная жижа и от лохани несколько пахло. Посылать туда племянницу королевского судьи явно не следовало.

Мастон Лург тоже не знал как поступить. Девочка явно намерена удалиться из залы. Если бы здесь был Галкут, он бы приказал ему сопровождать ее, но тот еще не вернулся. Пойти же самому с ней, значит поставить себя в глупое положение, он будет выглядеть смешно и подозрительно. Его племянница явно вполне самостоятельный ребенок чтобы помыть руки без дядюшкиного надзора. Вот неугомонная девчонка, раздраженно подумал судья.

– Если вы сочтете это возможным, я бы мог распорядится чтобы вам принесли таз с водой для умывания, прямо сюда, – неуверенно предложил трактирщик.

«Ага, – обрадовался судья, – это выход».

– Ну что вы, мистер Громми, ни я, ни мой дядя не позволили бы себе так бесцеремонно утруждать вас.

Судья недовольно посмотрел на Элен.

– Могу ли я узнать, что значит слово «мистер», моя госпожа, – спросил совсем сбитый с толку трактирщик.

– Это принятая в моей родной стране форма уважительного обращения к взрослому мужчине, – сказала девочка и поглядела на судью. – Если он конечно заслуживает этого обращения.

Громми Хаг, который на своем веку побывал во многих местах, никогда о таком не слыхивал. Вообще этот ребенок довольно странный, в который уж раз подумал он. Но вместе с тем он не мог избавиться от ощущения, что эта малышка ему явно нравится, пусть даже она и родственница ненавистного судейского. Тут ему на ум пришло еще одно возможное разрешение ситуации. В целом оно было не слишком ему по душе, но проблему в конце концов надо было как-то решать.

– Тогда, моя госпожа, вы быть может сочтете уместным, пройти со мною на кухню и умыть руки там?

– Конечно, с удовольствием, – тут же откликнулась девочка и встала со стула.

Судья мрачно взирал на нее.

– Постарайся сократить свое отсутствие до минимума, – проговорил он и это прозвучало как угроза, а потому Лург почти через силу добавил: – Дитя мое.

– Хорошо, дядюшка, я не заставлю вас ждать.

Против воли Мастон Лург усмехнулся. Это ребенок определенно умел играть в игры, подумалось ему. Затем он обратился к трактирщику:

– А ты будь добр, проследи чтобы с малышкой ничего не случилось. – И чуть помедлив, добавил: – Мистер.

– Не волнуйтесь, господин инрэ. Глаз не спущу с вашей очаровательной племянницы, – пообещал Громми. – Прошу вас, госпожа, вот сюда.

Когда Элен в сопровождении хозяина «Одинокого пастуха» вошла в большое, жарко натопленное помещение кухни, там воцарилось молчание. Красавица Глория, полнотелая Сесилия, розовощекая Роза и любознательный Мелиг уставились на гостью, не понимая кто она такая и что ей здесь может быть нужно.

– Доброе утро всем, – поздоровалась Элен и улыбнулась.

Громми Хаг делал большие страшные глаза, сигнализируя о том что ситуация непростая. Однако его многозначительной мимики все же было недостаточно, чтобы дать понять своим домашним, что перед ними родная племянница королевского судьи целого города, что обращаться с ней нужно вежливо и предупредительно и что в ее присутствии следует воздержаться от свободомыслия и вольнодумства в словах и выражениях.

– Привет, – наконец ответил сын трактирщика.

– Я тебе дам "привет", – прикрикнул на него Громми. – Ты как разговариваешь с племянницей господина судьи?! – И затем уже чрезвычайно обходительно обратился к девочке: – Простите его, госпожа. Он у меня немного диковатый, растет тут без должного внимания. Мы с моей женой, вот кстати, это моя жена Глория, не успеваем за всем, ему бы ремня побольше…

Элен приветливо смотрела на женщину. Она была еще совсем молода, лет двадцать восемь, стройная, загорелая, с длинными волнистыми светло-каштановыми волосами, зелеными веселыми глазами, тонкими руками и белоснежной улыбкой.

– У вас так все замечательно устроено, миссис Хаг, – сказала девочка.

Глория вопросительно поглядела на мужа, никогда она еще не слышала подобного обращения. Тот опять сделал большие страшные глаза, хотя уже и сам не знал о чем он собственно сигнализирует.

– Такие чудесные занавески на окнах, они создают удивительно мягкое освещение залы, уютное и теплое. И ваши гобелены подобраны с таким отменным вкусом. Они вроде как привносят дополнительный простор в помещение и в тоже время так умиротворены и созерцательны, – продолжила Элен.

Глория улыбнулась странному ребенку.

– Благодарю вас, госпожа, – сказала женщина и в самом деле польщенная, но все же немного озадаченная, что слышит подобные речи от такой крохи.

– Ну вы даете, госпожа, – восхитилась Роза, совершенно не замечая мечущего молнии взгляда хозяина постоялого двора. – Вы такая красавица, что у вас должно быть женихов целая армия, а вы успеваете гобелены разглядывать.

– Какие еще женихи, клуша ты твердолобая! – Гневно воскликнул Громми. – Не видишь что ли дитя перед тобой?

И затем елейно и торопливо, склонившись к девочке:

– Не обращайте внимания, моя госпожа. Это Роза, в свои двадцать два, она еще не замужем, а потому женихи это единственное о чем она может думать и говорить. Прошу, вот сюда, вот умывальник. – И затем снова обращаясь к Розе. – Ступай сервируй стол господина судьи.

– Что стол? – Не поняла девушка.

«Дура», – одними губами произнес Хаг, пока Элен приближалась к умывальнику.

– Иди на стол накрывай, – сказала он уже вслух. – Мелиг подай полотенце. Да не это, дурак, им со стола вытирают. Чистое возьми в шкафу наверху.

Роза удалилась, яростно виляя бедрами.

Девочка вымыла руки и взяла чистое белое полотенце из рук мальчика.

– Спасибо, – сказала она Мелигу и улыбнулась. Тот ничего не ответил.

Элен Акари заметила странное напряжение в ауре невысокой полной светловолосой девушки, стоявшей возле стола и резавшей редис. Девочка без труда расшифровала, что незнакомка испытывает неприязнь или даже почти ненависть к ней. Это конечно озадачило ребенка. Она вернула полотенце Мелигу и приблизилась к Сесилии. Та прекратила шинковать овощи и замерев с ножом в руке, посмотрела на девочку.

– По какой-то причине я вам неприятна? – Спросила Элен напрямик.

– А что ты должна всем нравиться? – Сказала Сесилия и лицо трактирщика вытянулось от такой неучтивости.

Он было бросился вперед, чтобы как-то сгладить столь резкий ответ, но также как Сойвин, был остановлен царственным, властным жестом маленькой ручки, означавшим только одно: «Не вмешивайся». Девочка делала это неосознанно и уж точно без всякого высокомерия внутри себя. У Валентина Акари, увидь он этот жест своей дочери, екнуло бы сердце и вздрогнула бы душа. Ибо точно таким же движением прекрасная Линда Рейлих останавливала его самого, когда она хотела с чем-нибудь справиться без его помощи.

– Конечно же нет, – ответила девочка, спокойно глядя в серые глаза девушки. – Просто мне непонятна ваша неприязнь. Ведь мы же впервые сейчас с вами встретились и ничего не знаем друг о друге. Мне кажется при первом знакомстве люди должны быть настроены дружелюбно друг к другу.

– С какой стати мне быть дружелюбной с племянницей королевского судьи? – Негромко, но очень отчетливо произнесла Сесилия и если до этого она стояла к девочке левым боком, то сейчас повернулась к ней грудью. При этом продолжая держать в правой руке длинный кухонный нож.

Почти полгода прошло со дня смерти ее брата и кто знает какие мысли за это время посетили голову этой тихой сероглазой деревенской девушки.

– Сесилия, я думаю…, – начала было Глория, но девочка остановила и ее.

– Прошу вас, миссис Хаг, не надо, – сказала Элен. – Я уже привыкла к тому, что как только люди узнают что я племянница судьи, их отношение ко мне резко меняется и не в лучшую сторону. – Девочка снова обратилась к кухарке. – Вы пострадали от произвола Судебной Палаты?