Творчество; Воспоминания; Библиографические разыскания - Уильям Теккерей

Снобсы частью печатались в "Понче", потом были изданы отдельно. "Эдинбургское Обозрение", отдавая справедливость таланту автора, нападало на неопределенность сюжета, и очень остро заступилось за снобсов, дающих вечера. "Неужели г. Теккерей, говорит его редакция, запрещает бедным людям веселиться и обращать свои спальни в комнаты для игры во время вечера? Высшее общество все-таки будет высшим по образованию и наружному блеску, и мы не видим сноббичности в человеке, знакомящемся с лордами, и даже весьма довольном этим знакомством. Скорее - страсть автора к награждению всего рода человеческаго сноббическими качествами, не заставляет ли в нем самом предполагать малую частицу сноббичности".

Под "Vanity Fair" Теккерей впервые подписал свое имя, и сверх того, на заглавном листке признал себя родителем всех творений, до того являвшихся в свет под псевдонимом Титмарша. С "Ярмарки Тщеславия" начался второй и лучший период Теккереевой деятельности. От души желаем, чтоб он длился долго и долго.

В. В. СТАСОВ (1824-1906)

Конечно, много разницы в индивидуальных талантах каждого [Диккенса и Теккерея], но все вместе воспроизводят типы и сцены того самого рода, которые наполняют создания их товарищей-романистов. У них те же красоты, то же направление, но вместе и те же недостатки, что у тех. И до сих пор любимые темы английского искусства: угнетенная старость, страдающая беспомощность и потом, как последняя страница английского романа, счастливая судьба, восторг оправданного судом семейства, схваченный законом преступник. Без благодетельного фатума, без апофеоза семейного счастья (немного приторного) англичанин и до сих пор не обходится, без них картина ему не полна, не вся тут.

После всемирной выставки (1862)

К. Д. УШИНСКИЙ (1824-1870)

"Приезд в Париж" Теккерея - одно из слабейших произведений знаменитого писателя и, по нашему мнению, переводить его не было никакой надобности" [имеется в виду публикация "Современника"].

Библиотека для чтения. 1851.

Т. 127, окт., ч. 2

"...Теккерей на возвратном пути из Америки, откуда он привез 70.000 франков, продолжал читать свои импровизированные лекции на корабле. Публичные лекции вообще в большой моде в Англии..."

Современник. 1853. Июль

"В прошедшем номере "Современника" мы говорили уже о дорожных лекциях мистера Теккерея, которые вознаградили его с избытком за все путевые издержки, а теперь мы можем уведомить наших читателей о самом содержании этих чтений. Первый современный английский юморист выбрал предметом своих лекций английских же юмористов XVIII столетия. Свифт, Стиль, Приор, Фильдинг, Смоллет были попеременно предметами его импровизаций, отличавшихся той скрытой иронией, тем умением передавать серьезные мысли в форме веселой шутки, которым отличается Теккерей и с которыми познакомилась наша публика в "Ярмарке тщеславия" и в "Пенденнисе". Впрочем, мнение его о достоинстве этих юмористов вызывает множество произведений [?]

Мы считаем не лишним перевести отрывок из этих лекций, помещенный в одном английском журнале, чтобы познакомить наших читателей хоть сколько-нибудь с той игривой, полушутливой и полусерьезной манерой, которую мистер Теккерей избрал для своих чтений и для которой, чтобы она не перешла в манерность, нужны были ему вся живость и сила его воображения и весь поэтический такт, указывающий должные границы".

Современник. 1853. Авг.

"...роман с биографическим направлением, будь он написан пером автора "Ярмарки тщеславия" и "Пенденниса", никогда не будет иметь той художественной полности и оконченности, которая только одна дает поэтическому созданию право на вечное и живое существование посреди оконченных созданий природы, истории и художнического гения человека. Мы смеем думать, что живая, глубокая, умная форма теккереевских рассказов, несмотря на всю свою увлекательность, есть только форма переходная. Это этюды великого художника, разбросанные по клочкам, - этюды, в которых художник приучает свою руку к меткой верности природе, затем, чтобы эта рука не изменила ему, когда он будет воспроизводить перед нами стройный, оконченный идеал какой-нибудь стороны действительной жизни. Читая "Пенденниса", мы читаем удивительную, мастерскую, гениальную биографию, или, лучше, автобиографию, но не роман, - эту прозаическую поэму, как называет ее Гоголь...

Читая "Отиллию" или даже "Вертера" Гете, мы видим удивительно глубоко-обдуманное, поэтическое, цельное создание, от которого нельзя без варварства отнять ни одной черты, к которому нельзя прибавить ни одного эпизода; тогда как из этих эпизодов, может быть, множество отнято и убавлено в созданиях Диккенса и в особенности Теккерея, хотя Теккерей далеко опередил Диккенса в умении подмечать и выражать самые тонкие, ядовитые, а изредка и поэтические черты современной жизни. Но великие по форме создания Гете: как далеки они по живому содержанию от созданий Теккерея. Мы думаем, что седая опытность современного юмориста и поэтическая свежесть его душевных движений найдут когда-нибудь себе художественную форму, в которой все неисчерпаемое разнообразие действительной, а не идеализированной жизни (как у Гете) найдет себе художнически-стройное и оконченное выражение. Вот на каком основании мы называем биографическую форму романов формой переходной и думаем, что романист не должен упускать из виду, что он пишет не биографию, а прозаическую поэму..."

Требования современной читающей публики так велики, что только такие романисты, как Диккенс и Теккерей, в состоянии, и то на минуту, удовлетворить им. Давно уже прошло то время, когда какой-нибудь новый роман Ричардсона, д'Абрантес или Радклиф мог занять внимание на целые годы. Теперь даже роман Диккенса и Теккерея прочитывается и забывается в несколько часов; что же сказать о второстепенных романах и повестях?..

В Англии истина биографий, видимо, одолевает поэтическую концепцию.

Теккерей в своем "Эсмонде" до того верен веку и лицам, которых он рисует, до того подражает даже языку того времени, что роман исчезает, и перед глазами проходит отвратительно грязная хроника. Сам герой не стоит того, чтобы облекать его существование в поэтическую форму: он жертвует для своей любовницы спокойствием тысяч и собственными своими убеждениями. Он отвратителен, но окружающие его лица еще чернее, и человеку, прочитав этот роман, остается только сказать: "Какое скверное было время".

Современник. 1854. Т. 44, Э 3

Должно знать эти особенности английской общественной жизни, если мы хотим понимать произведения современной английской литературы и объяснить себе истинное значение многих страниц Диккенса и Теккерея...

Уильям Теккерей, известный и под псевдонимом Микеланджело Титмарша, родился в Калькутте (как и молодой Ньюком) в 1808 году. Воспитывался в Чартер-Гоузе (Grey Friars его последней повести) и потом в Кембридже. Припоминают, что в Чартер-Гоузе он охотнее читал Аддиссона и Стиля, чем Гомера и Вергилия:

"Читал охотно Апулея,

А Цицерона не читал".

Впрочем, он хорошо познакомился с классическими писателями и полюбил впоследствии великих писателей Греции и Рима.

Он должен был быть богатым человеком; но предусмотрительность тех, в чьих руках было его состояние, поставила его в положение человека, который должен прокладывать себе дорогу в жизни своими собственными природными средствами. Вместе с состоянием расплылась и всякая возможность самообольщения, и Теккерей стал лицом к лицу с черствой, неподатливой стороной жизни, где для умного и наблюдательного человека грошовый выигрыш дает на червонец золотого опыта. Вот почему мы не можем сказать вместе с "London News", что от потери состояния потерял один Теккерей, а выиграл целый свет: выиграл свет, выиграл и Теккерей. Мы того убеждения, что истинной, полной жизнью живут только те люди, которые сами прокладывают себе дорогу в жизни. Будь родственник Уильяма Теккерея предусмотрительнее и бережливее, и в "Придворном путеводителе" оказался бы один богатый дом на лучшем лондонском сквере, но зато мы никогда бы не услышали о мистере Микеланджело Титмарше. Эта догадка идет в особенности к гениям такого рода, каков гений Титмарша. Все его чудные рассказы - блестящие вариации на одну богатую поэму собственной его жизни. В Ньюкоме, мистере Титмарше, мистере Пенденнисе, рассказана одна бесконечно богатая быль, которой не могло бы создать самое пылкое воображение. Бедность - это такой чудный ингредиент в химическом смешении элементов жизни, от прикосновения которого истина выделяется, чистая, как золото, и иллюзии всякого рода улетают парами. Вот почему, повторяем еще раз, мы не согласны с биографом "Лондонской иллюстрации", что обстоятельства, поставившие Теккерея в стесненное положение, принесли ему вред: не будь этих обстоятельств, и его слава, его богатство, его талант были бы в опасности и, может быть, без могучей поддержки нужды погибли бы в напрасной борьбе с толстым слоем лоска, который в Англии более чем где-нибудь накладывается на все предметы.