Польские народные легенды и сказки - сказки Народные

— Тут будет брюква, — сказал он. — На корм для коровы.

— Нет, тут будет морковь, — ответила она. — Мне нужна она для кухни.

— Корове нужен корм. Мне корова милее, чем все твое бабье хозяйство.

— Если тебе корова милее, чем я, то пусть тебе корова готовит и стирает, а я ухожу!

— Ну и иди себе, я тебя не держу!

Дорота затряслась от злости.

— А чтоб тебе камнем стать! — крикнула она.

Перестали копать, топчутся друг против друга, злоязычат и размахивают кулаками.

И вдруг случилось так, что тут же эта сварливая пара окаменела. Так и стоят они по сей день на том поле как устрашающий пример вздорных супругов.

118. Беда с одним глазом

Жили на свете три брата: скорняк, портной и кузнец. Поселилась в деревне беда — совсем изголодались люди, А у братьев всегда есть что в рот положить и во что одеться.

— Эй, говорят люди про беду. Хо-хо! А какая она, беда? Мы не знаем, что за беда. — И отправились братья искать беду.

Идут, идут, пришли в лес и очутились у какой-то избушки. Зашли внутрь; сидит бабища одноглазая и печет картошку. А в избе и в хлеву полно баранов.

— Вы зачем сюда явились?

— А мы идем беду искать.

— Ну, так и нашли — я ваша беда!

Тут братья струхнули. Вот скорняк и говорит:

— Беда моя, беда, только не удави меня! Я тебе сделаю кожух.

А беда отвечает:

— На что мне твой кожух? — Хвать мужика за шею, только братья его и видели.

Портной тоже давай просить, пообещал рубаху полотняную сделать, но и его беда задушила. Остался кузнец, здоровый мужик. Запел он:

Эй, беда моя, беда, Не тебе меня давить, А удавишь — так сама В землю будешь хоронить.

Беда рассмеялась и говорит:

— А ну, спой еще!

Но кузнецу не до песен. Хоть и сильный был, а все равно испугался — видел, как старуха братьев душила. Он и говорит:

— Эй, беда! Хочешь, я тебе глаза сделаю? Так-то, с одним, не больно красиво. А то будет два, как у меня.

— А сделаешь?

— Отчего бы нет?

— Ну, сделай.

Кузнец схватил кочергу, которой старуха угли шевелила, накалил, выжег ей последний глаз, и делу конец! С тех пор стала приставать беда к таким людям, которые работают как лошади. А иной мерзавец и лежебока, случается, что и хорошо живет. А все оттого, что беда слепая, не знает, к кому идет.

Тут беда разъярилась и — на кузнеца. Кузнец бежать, да в хлеву и укрылся. Беда завопила, ищет его среди баранов, но кузнец все от нее прячется. Тогда беда села у порога, стала подзывать баранов по одному, проведет рукой по спине и пропускает. Коваль видит — дело плохо, схватил баранью шкуру, что была там, завернулся в нее, а свою рубашку снял и натянул на барана. Сам идет на карачках, блеет. Беда ощупала его и пропустила, а барана того в рубашке, которого кузнец все назад отпихивал, беда потрогала:

— Ого, вот кузнец! — И хрясть его об землю, убила, а кузнец на дворе:

— Ха-ха-ха!

Беда совсем рассвирепела от злости — да что поделаешь?

— Кузнец!

— Ну?

— Знаешь что? Я уж с тобой ничего не могу поделать. Но есть там в лесу золотой ключ. Пойди по этой дороге и найдешь его. Возьми себе — пригодится, раз ты кузнец. Не жаль мне его для такого удальца!

Кузнец идет, идет, глядь — висит ключ. Ага! Взбирается, берет ключ, как вдруг рука приросла. Смотрит с дерева, а беда уже летит к нему. Что тут делать? Был у него здоровенный нож, раз — и отхватил руку по локоть. Беда подходит, берет ключ, а на нем рука висит.

— Вот видишь, кузнец? Искал беду, теперь получил ее — без руки не заработаешь!

И так все трое нашли беду.

119. О пане и его поваре

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Один пан получил от отца большое хозяйство и управлял им, как хотел. Бог знает, чего он только не выдумывал!

Однажды отгородил этот пан большой участок за конюшней и велел всей деревне ходить туда оправляться, а кто нарушал его приказ — того наказывал. Виноватого приводили к пану, раскладывали на лавке и пороли нещадно по заднице.

Крестьяне до того боялись пана, что каждый бегал только на этот участок, да еще и за другими следил.

Так продолжалось год. Потом участок вспахали и посеяли на нем пшеницу.

Пшеница уродилась на славу. Убрали ее, смолотили. И вышло у пана той пшеницы сто мер. Зерно свезли на мельницу. Смолол его мельник. Привезли муку пану, а тот велел сразу приготовить галушки. Взялся повар за дело, а сам думает:

«Погоди же, я тебя проучу, раз ты такой умный».

Отсыпал он муки, сходил в нее за большой нуждой, замесил тесто, состряпал галушки и подал их своим господам на стол.

Едят господа галушки, а от них так и несет. Пан к повару:

— Что ты сделал с галушками, ведь от них воняет!

— Я-то ничего не делал, — сказал повар. — Это от земли, она пропиталась дерьмом, и дух от него по соломе достиг колоса. Оттого и мука такая нехорошая.

Подумал пан и решил:

— Правду говорит повар.

И велел он всю муку раздать крестьянам. Участок же приказал разгородить.

Так повар проучил своего пана.

120. Конь с трутом в ухе

Пошел однажды разбойник в город за продовольствием, да еще дали ему наказ горшков и котелков накупить. Вот приходит он на ярмарку и начинает выбирать горшки, а сам думает, как бы его не узнали, что он разбойник. Вот он и прикинься дурачком — возьмет горшок и не выстукивает его, чтоб проверить, целый ли он, а схватит за края и тянет, так что у самого глаза на лоб лезут. Но он это, дорогие мои, только в шутку так делал, горшок-то он разорвать не собирался.

А тут прибегает баба. У нее ум короткий; видела, как мужик горшок растягивал — пробовал, крепкий ли. Вот и она стала так же выбирать, да тянула-то изо всех сил и разорвала два горшка.

А сама-то бедная, в кармане у нее пусто, за горшки и заплатить нечем.

Разбойник и говорит горшечнику:

— Она не должна платить: горшок был слабый.

А горшечник ничего слушать не хочет, побежал за полицейскими. Те пришли и забрали у бабы последнюю юбку. Вот как!

А разбойник купил два крепких горшка, заплатил за них, как полагается, и пошел себе. Да чувствует сам, что он виноват. Жалко ему стало бабу.

Вернулся он, снял шляпу и спрашивает горшечника, не позволит ли он своей кобыле, что горшки привезла, прийти к нему завтра ненадолго.

Говорит:

— Сын ее у меня зимовал, такой ладный жеребец. Завтра он женится, я хочу ему свадьбу справить, уж больно хорош он удался. Так он велел, чтоб я его мать позвал. Вот я и хочу позвать.

А горшечник ему:

— Ты, парень, дурак настоящий. Ни на какую свадьбу я кобылу не пущу, она мне нужна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А разбойник снова просит, чтоб хозяин позволил ему перемолвиться с кобылой. Что она, мол, не заяц — не убежит, и не соль — он ее не слизнет.

Горшечник наконец согласился. Разбойник пошептал, пошептал что-то кобыле, а потом поблагодарил хозяина.

— Ну, что ж ты ей сказал? А она тебе что ответила?

— «Мой хозяин, говорит, ни за что на свете не пустит меня на свадьбу, он меня очень мучает. Ну, нет так нет, горевать не буду. Я здесь эту свадьбу справлю».

Рассказал разбойник и пошел, куда ему нужно.

Минуты не прошло, как вдруг кобыла начала фыркать, крутить хвостом и взбрыкивать, а потом как начнет выплясывать по горшкам. Переколотила все горшки до единого.