Брутальная Падме, или Новая судьба королевы - Влад Войце
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оружием торговали многие, но действительно мощными игроками являлся ограниченный круг разумных. В современной Республике довольно значим фактор раздробленности и относительной децентрализации. И каждый субъект этого большого образования довольно свободен во внутренних делах. Но вот вовне наступало отрезвление. И очень крупным игрокам было не просто выходить на внешние рынки. Даже если это касалось ближайших соседей. Так как при внешней торговле, во многом носящей конфедеративные элементы, очень сильны были признаки протекционизма. Более того, нередко, чисто экономические элементы такового, перерастали в «последний довод королей» — грохот пушек.
Для крупных игроков это и значимые препятствия, но и одновременно не меньшие возможности. Но остальным игрокам, меньшего калибра, подобное критично ограничивало возможности, лишь своим ареалом обитания. Разве только они встраивались в структуры, образно говоря, настоящих «оружейных баронов». Получив возможность поедания крошек со стола тех. Но для меня это не выход. Особенно учитывая, что преследовал несколько целей в будущем, требующих высокого уровня суверенности, а значит и значимой возможности его защитить.
Пока что все мои потуги, отчасти усугубленные настроениями в родном секторе, позволяли замаячить значимой позиции, как игроку на оружейном поле среднего уровня. Но без мощного партнера из высшей лиги, просто войти в этот закрытый клуб пауков в банке, было крайне сомнительным делом.
Правда поначалу, до моего показательного «алаверды» за покушение на меня, такие мысли, хоть и бродили в моей голове, но с этим мууном были не связаны. Однако, посмотрев на его реакцию, да пообщавшись на орбите, во время обзора его нового корабля — стал размышлять. И после разговоров на разные отвлеченные темы, ситуация изменилась. А потому Лит Ги не улетел сразу, оставшись переночевать на орбите.
— Зачем вам такие усилия по производству оружия? — общение с мууном было продолжено после совместного завтрака, на который он меня пригласил. Он, как и я, к этому моменту общались уже, как старые знакомые. Как бы это не показалось странным кому-то.
— Видите ли Лит, я понимаю, что многие знающие Чомммелль хоть немного, удивятся не менее вашего. Ведь у нас это не слишком востребованный продукт. И есть масса видов деятельности, которые были бы проще для большой прибыли, так как имеют уже созданный и достаточно крупный рынок сбыта.
— Так почему же? Ведь для вашего Дома бояться конкуренции странно. Или врут те, кто говорят, что вы самый богатый Дом в Чоммелле?
— Не врут. И конкуренции мы не боимся, но не мне вам говорить, мало иметь богатство, нужна еще возможность их защитить. Оружейный бизнес в этом смысле — два в одном. А рынок, что же, его можно создать. Поначалу это не просто, но потом даже упрощает конкуренцию на нём. Ведь пока у нас слабые игроки в этой области. И большая часть вооружения появляется посредством импорта, а не внутреннего производства.
— Неужели вы хотите создать рынок должной вместимости? Лишь у вас во дворце я видел, такой уровень вооруженности. Обычные разумные у вас, да и нередко вовне вашего сектора, не торопятся покупать даже простое личное оружие. А политика Республики по этому вопросу не слишком способствует лёгкости продаж оружия. Мне ли не знать, я один из тех, кто имеет сильные позиции в этой сфере. Те немногочисленные партии стрелковки, военных дроидов, наземных боевых машин и прочего подобного, к вам ввозит именно наша компания. И имеем мы крайне ограниченную конкуренцию на вашем рынке. Намного больше проблем нам доставляют наши коллеги не из вашего королевства. При этом ёмкость ваша невелика, — муун хмыкнул и о чем-то вспомнив, перебрал длинными пальцами правой руки, сжав её в кулак, как будто стиснул в ней, чьи-то причиндалы.
— Как знать, как знать. У меня есть свой взгляд на это. Да, политика Республики в этой сфере далека от вменяемой. Она скорее позиция осторожного труса, причём недалекого. Но на мой взгляд эта ситуация неестественная и скоро многое изменится. Не может, не измениться.
— Отчего же, Сенат Республики — то еще болото. В нём мало что меняется. И что-то не вижу причин, которые подтолкнут их к изменениям.
— Ну, ответ в вопросе. Уровень коррупции, преступности в Республики и просто бардака, который слишком во многом стимулируется самим Сенатом, многих уже достал. Их деятельность убивает массу возможностей для слишком многих.
— Каких, на ваш взгляд?
— Массу. К примеру, та же работорговля, которая в цивилизованных мирах приняла формы финансового закабаления и те структуры и принципы, что она порождает.
— Постойте, — перебил меня муун, — это то тут причём?
— А что могут купить такие разумные? Им бы выжить в этом тяжёлом мире. Но большой ли КПД у такого населения? Товары, которые явно не входят в первоочередные, ими почти не покупаются. Но беда и в том, что даже то же оружие, которое нужно для безопасности разумного, давно внесено в необязательные товары. Покупаясь крайне мало.
— Ну, тут немало способствует не только низкая покупательная способность многих граждан Республики, но и позиция по оружию многих сенаторов, — муун обозначил презрительное раздражение на лице.
— Законы, как приняты, так могут и измениться. То что некоторые нынешние сенаторы этого боятся, не значит, что в сенате нет тех, кого бардак и говорильня уже достали.
— С этим не спорю, но не переоцениваете ли вы силу лоббистов подобных изменений?
— Скорее вы недооцениваете. По мне, для слома не хватает полноценного лидера для этого. Беда в том, что многие группы, кто мог бы объединиться на почве более разумного и сильного канцлера, слишком в разные стороны тянут этот сенатский корабль.
— Увы, попытки договориться по значимым вопросам очень трудны. И уж тем более, если для этого нужно поделиться, хоть каплей власти. Ведь для такого канцлер действительно должен получить большие возможности, став реальной властью. Иначе говорильню Сената не победить.
— То что выглядит нереально сейчас, вполне может сильно приблизиться к значимой вероятности в ближайшем будущем. Уже в ближайшее десятилетие.
— Полагаете? — муун с сомнением взглянул на меня.
— Уверена, — приняв таинственный вид, слегка
