Величайший из рода. Связующее звено - Евгения Киселева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Разница в том, кто и как будут вас обучать. – улыбнулся Ратников, радуясь, что они пришли к взаимопониманию. – Вы особенный юноша и к вам нужен особый подход!
– Боюсь, вы ошиблись на мой счёт! – Ратников хотел что-то сказать, но Макс продолжил, не дав открыть ему рта. – Боюсь, господин министр, вы упустили одну деталь. Мои взгляды на жизнь уже сформировались, и я не разделяю мнения Совета по многим вопросам и совсем не хочу у вас учиться!
– Что ж… – старался скрыть своё раздражение Ратников, – мне жаль, что мы не пришли к компромиссу! Но ваше мнение в данном вопросе не столь существенно! – довольно жестко продолжил он. – До достижения вами шестнадцати лет, а далее и совершеннолетия, что для вас будет лучше, предстоит решать Совету, хотите вы этого или нет!
– Думаете, что сумеете выдрессировать меня, словно собачку?!
– С вами определённо будет не так просто, но не сомневайтесь, мы находили подход и не к таким! – улыбнулся он в ответ. – Соберите личные вещи и…
– Даже, если увезёте меня силой, в чем я лично сомневаюсь, вы все равно ничего не добьётесь!
– Вы слишком самоуверенный молодой человек! Или слишком глупый?! Но посмотрим, что вы запоёте уже через пару месяцев? – вернулся за стол Ратников. – Ян Александрович, будьте любезны, вызовите конвой!
Так будет лучше
Ян Александрович явно не торопился вызывать подмогу, и Макс одновременно испуганно и вопросительно уставился на него.
– В чем дело? – также смотрел на него Ратников. – Чего вы ждёте?
– Аркадий Романович, вы же не собираетесь вести курсанта под конвоем, да ещё и у всей Академии на виду? Полагаю, это недопустимо!
– Что в данной ситуации допустимо, а что нет, решать не вам! Исполняйте приказ!
– При всем уважении, это противоречит Конвенции! – лицо Ратникова исказилось от гнева, но Громов был невозмутимо спокоен и лишь сверлил своим острым взглядом курсанта. – Кроме того, возможно, Максимилиан пересмотрит свои взгляды, если узнает подробнее об этом Центре?
У юноши возникло стойкое ощущение, что Громов совсем не собирается уговаривать его и намеренно тянет время. Между тем, в комнате повисло такое напряжение, что казалось, воздух наэлектризовался, даже дышать стало тяжело. Тут дверь за спиной курсанта распахнулась и, с великим облегчением, Макс узнал тяжёлые шаги генерала.
– Добрый день, Александр Андреевич! – безрадостно поприветствовал его Ратников.
– Это спорный вопрос! – сурово откликнулся генерал и тут же обратился к юноше. – Максимилиан, ты в порядке? – тот кивнул. – Чтобы ни было дальше молчи и не выказывай удивления! – шепнул Синичкин и прошёл вперёд, теперь повернувшись спиной к юноше. – Позвольте узнать, Аркадий Романович, по какому праву вы отвлекаете от учёбы моих курсантов?
– Вы ещё спрашиваете? Какая нашлось! Вы не имели права обучать здесь данного юношу!
– Тем не менее, согласно установленным вами же правилам, вы не можете отстранить его, как минимум, без решения дисциплинарной комиссии. – улыбнулся генерал.
– Стоит ли говорить вам, что это лишь незначительно отстрочит неизбежное? Решение все равно будет однозначным! После чего я намерен передать его под опеку Совета, где ему и положено находиться! – Ратников победно уставился на генерала, а тот не сводил робкого и задумчивого взгляда с Громова. – Вижу, вам нечего на это ответить? – вернул внимание генерала Ратников.
– Почему же? Только ответить я попрошу вас! По какому такому праву, скажите, вы намерены отдать под опеку Совета моего сына?
– Что? – к счастью Макс и Ратников спросили почти одновременно, и последний не услышал слов юноши. – Что за бред?
– Вы действительно считали, что я стал бы переживать из-за детдомовского мальчишки?
– Я ценю ваше чувство юмора, Александр Андреевич, но вынужден прервать этот балаган! То что вы говорите, это же… Простите, но это абсурд! – усмехнулся Ратников, озабочено обернувшись к Громову, но тот и сам ничего не понимал. – Будь подобное на самом деле, зачем бы вы стали скрывать это?
– Разве это не очевидно?! Мой сын учится под моим началом, так могу ли я рассчитывать на непредвзятое к нему отношение педагогов и сокурсников? Парень он способный, зачем же портить его репутацию разговорами о том, что все его успехи, лишь заслуги высокопоставленного отца?
Макс боялся даже дышать, не говоря уже о том, что никак не мог поверить в то, какой способ для его спасения избрал генерал. Громов все это время не сводил глаз с растерянного лица юноши. На мгновенье Максу даже показалось, что тот хочет заговорить с ним, но в последний момент полковник отвернулся и глубоко задумался.
– Вы готовы представить соответствующие документы? – усмехнулся Ратников, тоже заметив растерянность курсанта.
– Разумеется! Немедленно отправлю за ними водителя! – взглянул на часы генерал. – Думаю, часа за три он управится.
– Готов поспорить, это лишь попытка затянуть время, а водитель так ничего и не привезёт! – ядовито улыбнулся Ратников. – Но раз у меня в запасе целых три часа, начну готовить приказ об отчислении курсанта!
– Зачем же утомлять себя? Если вы желаете, то можно и ускорить процесс! – улыбнулся генерал. – Может, тест «ДНК» расставит все по местам?
– Странно, что вы сами его предложили. Полагали, что я откажусь?
– Напротив, я был уверен, что не откажетесь! – Александр Андреевич прошёл к двери и распахнул ее, на пороге уже стояла Ольга Александровна с небольшим прибором в руках.
– Как предусмотрительно! – фыркнул Ратников, внимательно наблюдая за тем, как врач занимается забором материала.
– Я всегда стараюсь быть на шаг впереди! – язвительно улыбнулся Синичкин.
Макс ошарашено смотрел на генерала. Как тот намеревается обмануть прибор? Но в отличие от юноши, не понимавшего, как остальные не слышат панического стука его сердца, Синичкин не выражал ни малейшей тревоги.
Наконец Ольга отошла от прибора, и над ним тут же склонился Ратников.
– И вы заставили сына врать о том, что он сирота?! – ошарашенно обернулся тот.
– Я не обязан отчитываться перед Советом в том, какие воспитательные меры применяю к своим детям!
– Вы должны были сообщить об этом в Совет? – вскипел Аркадий Романович. – Вы хоть отдаёте себе отчёт, в какое положение меня поставили?
– Вы не попали бы в столь затруднительное положение, если бы, как это и полагается, сочли нужным прежде обсудить со мной решение об отстранении курсанта!
– Я в который раз убеждаюсь, что вы, Александр Андреевич, истинный самодур! – воскликнул Ратников. – Все, я больше не намерен задерживаться здесь ни
