Картье. Неизвестная история семьи, создавшей империю роскоши - Франческа Картье Брикелл

хотя в то время Беллендже абсолютно ничего не знал о драгоценностях. После этого он был очень предан моему отцу. И они стали не просто коллегами, они стали друзьями. Но Форман и Беллендже терпеть друг друга не могли!

Задачей продавца было сделать так, чтобы его клиентка чувствовала себя комфортно. Вместо того, чтобы описывать чистоту, цвет или огранку бриллианта, он вел беседу о ее мире и желаниях – начиная с сезона в Довиле, заканчивая последним благотворительным мероприятием леди Кунард. Продавцы обязательно читали Tatler, чтобы быть в курсе всех последних светских новостей. Для случаев, если клиент был менее известен Cartier, разработали уловку, позволявшую помощнику продавца ускользнуть в заднюю комнату, чтобы сделать телефонный звонок. В эпоху, предшествовавшую жестким законам о банковской тайне, его роль заключалась в том, чтобы проверить финансовое положение леди в ее банке (или банке ее бойфренда). Поскольку платить в рассрочку было нормой, фирма Cartier должна была быть уверена, что у ее клиента не только есть средства на первый взнос, но и на последующую оплату.

Само собой разумеется, что хорошо одетая дама, разговаривающая со своим продавцом, никогда не должна знать о подобной закулисной деятельности. Она, подобно Черри Пойнтер из Harper’s Bazaar, приехала в Cartier, чтобы окунуться в мир красоты и покоя, и ничто не должно омрачать ее удовольствия: «Мне всегда приятно бродить по прелестным салонам Cartier, где царит нечто вроде тишины собора, и видеть почтительный, но знакомый способ, которым стоящие тысяч фунтов жемчуга, изумрудов и бриллиантов передаются из рук в руки. Г-н Картье знает каждую драгоценность, и его память очень полезна». В знак уважения к мирным местам поклонения Жак даже выбрал для потолка галереи те же деревянные панели, которые видел в испанском монастыре. Но наверху все было совсем по-другому.

Осколки в лучах солнечного света

Мастерская была истинным местом поклонения для Жака. До начала 1920-х годов лондонский Cartier полагался в товаре на Париж. Какое-то время все шло хорошо, но когда спрос возрос, Жак предложил открыть большую мастерскую над новым магазином на Бонд-стрит, и братья согласились. Феликс Бертран, талантливый ювелир (и музыкант), который доказал свое мастерство, основав американскую мастерскую при Пьере, был отправлен сделать то же самое в Лондон. Несмотря на любовь к французскому вину («вода скручивает мой желудок!»), он был отличным приобретением для английской компании. Под его руководством наняли команду опытных монтировщиков, закрепщиков и полировщиков.

Конечно, создание ювелирной мастерской не закончилось за одну ночь. Особенно когда хочешь быть лучшим. Жак стремился нанять лучших мастеров-ремесленников за немалые деньги, а затем полагался на них, чтобы обучать молодых подмастерьев. Фирма брала на работу пять или шесть учеников в год, в основном англичан, – Жак считал своим долгом давать работу коренным жителям. Те, кто не смог закончить курс, вскоре обнаружили, что могут найти другую работу, получив уроки в Cartier. Их обучение в English Art Works, как называлась мастерская на 175 Нью-Бонд-стрит, все чаще признавалось одним из лучших в отрасли.

На самом верхнем этаже располагалась студия дизайна. Это было одно из любимых мест Жака. Сам художник, он любил участвовать в творческом процессе и особенно хорошо ладил с командой дизайнеров, которые уважали его за любовь к их ремеслу. Он был, как вспоминал один из них, «возбудимым, добрым и жил ради дизайна». Это было веселое место для работы, охваченное чувством товарищества среди тех, кто в своих белых рабочих комбинезонах добрался до небесных огней Cartier, смотрящих вниз на Нью-Бонд стрит. Но не обошлось и без стрессовых моментов. Однажды Жак помчался наверх, чтобы сообщить команде, что в городе находится особо важный клиент-махараджа. Индийский правитель хотел видеть дизайн ожерелья к концу дня. Обычно на каждую вещь приходилось по одному дизайнеру, но в этот раз на палубе должны были работать все. Четыре старших дизайнера лихорадочно работали вместе, делая наброски, измеряя, рисуя – чтобы закончить маленькое совершенное произведение искусства.

В другой раз трудный день выпал на долю молодого ученика, Джеймса Гарднера. Он трудился над эскизами рядом с несколькими подносами с бриллиантами, что помогало лучше представить ювелирное украшение с настоящими драгоценными камнями. В обязанности Джорджа Финстервальда, управляющего мастерской, входило выписывать и возвращать обратно все драгоценные камни, которые каждый день покидали его сейф и направлялись в отдел дизайна. Испытанная и проверенная система работала хорошо, но не всегда, как вскоре обнаружилось. День выдался жарким, и Гарднеру, работавшему в душной комнате на верхнем этаже, захотелось подышать свежим воздухом. Встав на стол, чтобы открыть люк в крыше, он нажимал и нажимал на неподатливую раму, пока заклинившее окно внезапно не рухнуло в комнату. В мгновение ока повсюду оказались не только осколки стекла; подносы с бриллиантами также взлетели в воздух – «тысячи сверкающих пятнышек, когда через них пробивался луч солнечного света».

Если бы алмазы были крупными, их можно было бы заметить среди битого стекла. Увы, задача, стоявшая перед Гарднером, была сложнее. Молодой дизайнер работал с маленькими прямоугольными бриллиантовыми «багетами» и еще более мелкими бриллиантами «меле» (которые настолько малы, что их нужно взвешивать оптом), которые в точности напоминали осколки стекла. Он долго думал и наконец составил план. Пока сотрудники не вернулись с обеда, Гарднер запер дверь в отдел и разделся: снял ботинки, пиджак, жилет, брюки и подтяжки, галстук-бабочку, накрахмаленную рубашку и носки. Все должно быть вытряхнуто, чтобы удалить следы случайных «блестяшек» из одежды. Раздетый, он тщательно вытер каждую поверхность. И только тогда оделся, открыл дверь и позвал коллег на помощь.

Момент истины наступил, когда управляющий взвесил найденные алмазы. Как опасался Гарднер, их вес оказался меньше, чем раньше. К счастью, мастерская была сродни семье – люди заботились друг о друге. Заговорщически подмигнув перепуганному Гарднеру, управляющий открыл сейф и достал секретный запас камней, отложенный на крайний случай. Таким образом, потеря была восполнена, но Финстервальд посоветовал Гарднеру не совершать подобных ошибок впредь.

Король Тут

Впервые в своей трудовой жизни Жак не зависел от своих братьев, наблюдавших за работой из Парижа или Нью-Йорка, и ему нравилась свобода, которую давала ему лондонская мастерская. Он мог ухватить кусок древнеегипетского фаянса на восточном базаре или в антикварном магазине в Лондоне, точно зная, как сделать из него брошь в стиле ар-деко и быть уверенным, что у него есть команда, достаточно квалифицированная, чтобы завершить работу именно так, как он ее себе представлял.

С самого первого визита Жака в Египет в 1911 году он был заинтригован этой страной и ее замечательной историей. Поэтому, когда египтолог Говард Картер объявил миру в 1922 году, что он раскопал вход в гробницу Тутанхамона, а вместе с ним подробности и художественные сокровища давно закрытого