Уравнение времени - Евгения Владимировна Юркина

Сашу мигом прошиб холодный пот: как-то их гостеприимный хозяин отреагирует? Вдруг здесь не принято говорить на подобные темы?

А призрак будто и не заметил смущения гостей.

— Неважно, по каким причинам, но Иннокентий действительно молод, — просто сказал он. — Но его возраст в сложившейся ситуации и неважен. Важно то, что он не хочет идти на контакт, а вам нужно к нему попасть.

— Да, именно так. — Саша благодарно посмотрела на призрака. Приютил, накормил, в их проблемы вникает… — А нам действительно очень важно попасть к Иннокентию, Борис. Не подскажете, как его найти?

— Подсказать? — Борис с сомнением посмотрел на гостью. — Милая девушка, Иннокентий живет дальше, чем в десяти пластах. А ваши ездовые собаки…

Он указал на Конопуша. А потом на Черныша и Снежного.

Сейчас верные псы выглядели отдохнувшими и свежими. Но скоро, очень скоро им придется окунуться в зной и жар. И прыгать со слоя на слой, каждый раз рискуя свалиться в лаву!

Вчера они сделали по пять скачков и выглядели так, будто из них выжали все соки на полжизни вперед. Значит, пять скачков плюс переходы по раскаленной местности — их максимум. Получается, десять скачков они смогут одолеть за двое суток. Итого, с учетов вчерашнего дня, трое суток в горячих слоях, пусть и с перерывом на сон в роскошном бунгало… Но отец предупреждал, что они горячих протянут двое суток максимум!

— И что же нам делать? — Саша в ужасе уставилась на призрака.

— В тот раз… — Борис подошел к роялю. — В тот раз, когда я вызвал игрой бурю, мой оазис смерчем занесло в озеро Иннокентия… — Он открыл крышку инструмента, но играть пока не стал. — Думаю, я смогу повторить ту импровизацию, из-за которой и случился тот перенос сквозь слои. Я потом хорошенько проанализировал ту симфонию. Но, сами понимаете…

— Понимаем! — горячо воскликнула Саша. — Помогите нам, пожалуйста!

— Такой прекрасной леди я отказать не в силах, — грустно, но светло улыбнулся Борис. — Но помните, в вашем распоряжении будет совсем немного времени. Уже через несколько секунд после того, как мы очутимся над утесом отшельника, мне придется начать играть пустынный вальс, чтобы вернуться обратно. Вы согласны на такую, прямо скажем, сомнительную помощь?

— Да!

— Тогда садитесь на своих странных скакунов и готовьтесь к прыжку. Больше я вам ничем помочь не смогу.

Путешественники поспешили усесться на спины собак.

Борис осмотрел каждого по очереди. Когда его взгляд упал на девушку, призрак глубоко вздохнул… и рывком положил руки на клавиши.

Саша смотрела на исполнителя, и сердце бешено колотилось. Вот Борис извлек первую ноту — будто сомневаясь, стоит ли продолжать. Вот вторую. Третью… Потом, видимо окончательно решившись, заиграл в полную силу.

***

Призрак играл не глядя на гостей. И, чем больше он погружался в музыку, тем темнее становилось за пределами бунгало. А потом поднялась буря, в ничем не прикрытые окна бунгало забарабанили-забухали громадные камни…

Саша смотрела них, отскакивающих от невидимой глазом преграды, и сердце замирало от страха: один такой камушек попадет внутрь, и…

А потом стало темно-темно. Бунгало начало подниматься в воздух!

— Приготовились, друзья! — Голос Бориса был грозен.

Музыка заставляла бунгало вращаться все быстрее и быстрее!.. В тяжелые хохочущие звуки каменного вихря начали вплетаться огненные нотки, и Саша крепко-крепко зажмурилась… А потом открыла глаза: хорош трусить!

И именно в этот миг призрак закончил играть бурю.

Бунгало висело неподвижно. Внизу простиралось оранжевое раскаленное озеро, из него торчала черная скала. На самом верху гнездилась сторожевая башня. У ее подножия был заметен уступ, нависавший над раскаленными водами.

— Сейчас или никогда, — призрак говорил тихо-тихо, но его слова были подобны громовому раскату. — Удачи вам, безумцы!

Саша почувствовала, как Конопуш взвивается в воздух…

А потом и приземляется — на утес.

Глава 27, в которой Саша находит кармического деда

Было тихо-тихо. Настолько, что было слышно, как огненная вода плещет о скалу.

Путешественники все так же ютились на крошечной площадке, нависшей над озером. Перед ними высилась круглая башня, сложенная из серого кирпича. Вход в башню, черная металлическая дверь, был закрыт. Навстречу никто не выходил, а самим напрашиваться не хотелось. Путешественники толпились у входа какое-то время — достаточное для того, чтобы осмотреться. Вот Саша и смотрела, а сама думала: она уже где-то видела этот утес. Или очень похожий на него?

Но тут дверь башни отворилась, и вышел молодой человек. Высокий, с правильными, благородными чертами лица, но уж больно угрюмый молодой человек. Вот он посмотрел на Звенового… Хмыкнул, еще больше помрачнел, перевел взгляд на инока. Укоризненно качнул головой и… так и впился взглядом в Сашино лицо!

— Дарьюшка! Внучка моя родная, любимая! Ты?

— Я? — Саша видела, какую радость она доставила отшельнику одним своим видом.

Но ее звали не Даша!

И в то же время девушка ловила на себе умоляющие взгляды спутников, не верящих удаче: знаменитый отшельник Иннокентий и не думал их прогонять! Наоборот, смотрел на Сашку, будто на величайшую драгоценность.

— Но что же мы стоим, Дашуль? — суетился Иннокентий. — Одичал я тут, внучка, прости старика. Проходите, гости дорогие! — Поклонился он по-русски, в пояс. — Не стойте на пороге.

Отшельник распрямился и устремил на девушку настолько любящий взгляд, что той оставалось только, призвав на помощь Бездну, — что будет, когда откроется обман? — спешиться и проследовать за «дедушкой Иннокентием» в башню, а там и на узкую винтовую лестницу. За ней, ни слова не говоря, следовали парни. Да тихо клацали когтями по железным ступеням громадные псы.

***

Узкая винтовая лестница вывела на смотровую площадку, с которой открывался поистине потрясающий вид на огненное озеро.

— Оно, кстати, свет меняет, Дарьюшка. — Иннокентий не спускал взгляда с лица девушки. — Вечером бывает пурпурным, на рассвете иногда приобретает лазурный цвет, становясь похожим на обычное озеро, и тогда мне кажется, что я снова на Земле… Но что мы все об озере, да об озере? Расскажи, как ты? Как тебе в этом воплощении?

— Э-э-э? — не веря своим глазам, девушка смотрела на «дедушку». — Ты… вы сказали, «в этом воплощении»?

— Конечно, внучка! — светло улыбнулся Иннокентий. — Думаешь, я не замечаю, как ты на меня смотришь? Ну же, Дарьюшка! Рассказывай о себе.

И таким был взгляд Иннокентия, этого, по описанию что аналитиков, что призрачного исполнителя Бориса абсолютно нелюдимого отшельника, что Саша решилась. Решилась для начала сказать правду. А там — будь что будет!

— В этой жизни