Залетная гостья (СИ) - Яна Ладина

— Нельзя! Это личное пространство господина. Вход посторонним воспрещен!

— А господин у нас большая и злая собака — покусает? — Сакел прыснула, управляющий безмолвно хлопнул ртом, а я швырнула салфетку, спасающую колени от случайных пятен джема, так и сочившегося из безумно вкусной воздушной булочки, и бодро потопала в правое крыло замка. В котором располагались покои мужа и где находился спуск в подвал.

Не без помощи Хэмеца вышла на нужную лестницу и вооружившись факелом принялась спускаться по пыльным ступеням, строго наступая на вытянутые отпечатки обуви мужа. Я здорово разозлилась: случись что с Шером — все повесят на меня: жена же, как могла допустить такое, не уследить? Первая подозреваемая.

Сакел, сопровождавшая меня в этом походе, удрученно заметила, что у меня развиваются приступы нервного бреда, иначе говоря, паранойи. Должно быть, частично она права. Но я привыкла брать на себя ответственность за людей вокруг, какими бы они ни были, если уж родные. Не важно в какой степени и каком качестве.

Наткнувшись на массивную, обитую металлическими пластинами с заклепками дверь — толкнула. Поддалась она не сразу, пришлось приложить усилия всем троим. И когда наконец та отъехала в сторону, мы все охнули. Шер лежал, распластавшись на полу, как морская звезда, в центре начерченной мелом пентаграммы, по углам которой догорали оплавившиеся черным воском толстые свечи. В углу рта мужчины боле не текла, но образовала корочку свернувшаяся кровь, а два крупных шрама, просвечивающие сквозь легкую полупрозрачную рубашку, вновь разошлись по шву и сверкали свежими капельками той же крови. Боже, что я испытала в тот момент…

Собрав остатки растерявшейся от такого зрелища храбрости, подбежала и первым делом разместила голову мужа на коленях. Поднесла запястье к носу: дышит! Сквозь плотно сомкнутые губы попыталась сделать искусственное дыхание, побила по щекам. Сосредоточив искру, представила, как в сложенных ладонях набирается талая вода. Сработало! Тут же, приказав Сакел не стоять столбом, а помочь разжать челюсти, влила содержимое.

Хвала всем местным богам, Шер тут же закашлялся и открыл глаза. Стоило ему придти в сознание — шрамы на груди принялись затягиваться. Ну, знаете!

— Ты чучело! — заорала прямо в лицо, когда его взгляд приобрел ясность и узнавание. — Чтоб ты сдох уже, чертов мужик в плаще! — не выдержала, размазывая по щекам слезы. Потрясение оказалось слишком сильным. Не то, чтобы я испытала за пять недель какие-то новые чувства к мужу, но привязалась однозначно. Да и гадостей он мне старался не говорить и не делать. Все стороной обходил.

— Сюда… запрещено… — хриплым голосом с ноткой суровости попытался донести мысль о запрете заходить в это помещение Шер.

В этот момент временно потерянный из виду Хэмец вернулся со стражниками и слугами, которые бесцеремонно вклинились в наш диалог:

— Срочно зовите лекаря!

— Немедленно принесите бинты!

— Приготовьте отвар для промывания ран!

И тому подобные отрывистые ничего не значащие более для меня фразы. Я свой долг выполнила, можно откланяться и возвращаться в комнату. Аппетит пропал напрочь. А еще лучше прогуляться. Выходить ведь за пределы крепостной стены не запрещено. Чуть поодаль раскинули ветки дикие яблони. Отчего бы не взять корзиночку, Сакел и отвлечься двум молодым девушкам? А взрослые пусть сами свои проблемы дальше решают.

Освободив колени от головы мужа, встала, отряхнула платье и покинула странное место, не вызывающее желание дальше в нем оставаться. Вышло немного небрежно, снова класть голову пребывающего в полузабытьи мужа на холодный пол, но тут же подоспели слуги, поэтому… переживать было не о чем.

— Надо же, первый раз за все время вижу, чтобы он на тебя уважительно посмотрел! — шепнула на ушко Сакел, когда мы поднимались наверх.

— Скорее шокировано. Наверное думал, что я упаду от страха в обморок, — съязвила, заправляя за уши пряди волос.

— Да нет! — раздраженно отмахнулась подруга. — Наивная ты, Юля! Он к тебе целый месяц присматривался. Недоверчиво, хмуро. А сегодня совсем по-другому.

Уловив тонкий намек, остановилась и подозрительно взглянула на девушку. Неужели…

— Сакел, — достаточно серьезно начала, стараясь не рассмеяться от того, как на меня уставилась подруга: «Мол, давай, ты говори, а я послушаю, вдруг что рациональное услышу?» — Ни о каких романтических чувствах и речи быть не может. Кто он, — махнула рукой туда, откуда мы поднялись минуту назад, — а кто я? — указала на себя. — Только в сказках, запомни, только там, а еще в дамских романчиках, которыми зачитывается моя бабушка, лорды, принцы, короли и иже с ними интересуются такими, как я, от того, что где-то банально засвербело. Прости за прямоту!

Действительно. Я ведь по сути сейчас для мужа самая настоящая обуза. По факту, он меня может использовать только в случае крайней «политической» и светской нужды. Что и происходит. По-хорошему, меня со всеми выходками, неуважением и отсутствием должного воспитания и пиетета должны просто казнить, или что принято делать в подобных случаях? Я не рассчитываю здесь ни на чью любовь, подобные намеки смешны и безосновательны. Особенно в отношении Шера. Единственное оправдание — прадедушка в далеком пятнадцатом колене. (Чтобы на что-то претендовать). И то, позорная ветвь, про которую вспомнили, когда понадобились именно такие родственники: левые и ни на что не претендующие.

— А по-моему, — Сакел взяла меня за руку, насильно усадила на подоконник, сама примостилась рядом и вкрадчиво принялась «лечить мои больные нервы»: — ты видишь все исключительно в темных тонах. Как-то все по-твоему грустно и беспросветно получается. А это далеко не так! Неужели ты, — подруга всплеснула незанятой рукой, — не видишь, какую возможность тебя послал сам Латус?

Отрицательно покачала головой, безразлично глядя прямо ей в глаза.

— Кир мне иначе о тебе отзывался, — с нескрываемым сожалением в голосе высказала свое мнение девушка. — Он восторженно расписал мне, какая яркая солнечная особа появилась в доме! Особа, не постеснявшаяся дать отпор, не надеясь ни на кого. Самостоятельная, волевая, сильная… А сейчас ты являешь собой просто жалкое зрелище! По буквам что ли разложить? Император! — Воскликнув на последнем слове, Сакел победно вскинув подбородок. Видимо, ожидала похвалы? Но, увы, придется обескрылить и эту надежду:

— А я безродная девка, иномирянка, — принялась перечислять, загибая пальцы. — Малолетка, наверняка по местным меркам хамка. Щипаная курица и черное пятно на белоснежной скатерти. И случайно жена Шеррера Даргомаса, Высшего Одаренного мага, будущего магистра империи и лучшего друга Цвелия Аургавель, императора. — На последнем слове Сакел активно принялась кивать, словно подталкивала к какой-то мысли.

И тут