Записки охотника Восточной Сибири - Александр Черкасов

Если места не зверистые, то росомаха мало живет на одном месте, тут она постоянно рыщет и настойчиво преследует. Тогда дома у нее нет — где она позавтракала, там ее и квартира; насытившись, она отходит от своей жертвы и спит, забравшись в какую-нибудь лесную трущобу или зарывшись в снег. В этом случае сон ее долог и крепок, она покоится до тех пор, пока новый аппетит не заставит ее снова рыскать по тайге или возвратиться к остаткам своей жертвы, которую она, если не может утащить, тщательно прячет. Крупную добычу росомаха поедает обыкновенно с шеи и лопаток, в этом не отличается от рыси, так что манера такого насыщения служит хорошим признаком промышленнику для открытия виновника задавленной жертвы, а следы на снегу доведут его до удалившегося хищника. По речке Черной, впадающей в Шилку, мне однажды зимою довелось найти только что задавленную козулю двумя росомахами, которые, заслыша колокольчики и скрип саней, убежали в глубину тайги. Труп козули был еще тепел, но шея и плечи были уже поедены с одной стороны. Я, спрятавшись, долго караулил виновниц, но дождаться их не мог, вероятно потому, что был самый полдень и закусившие росомахи боялись показаться, а быть может, и чувствовали засаду.

Никто так не любит росомашьих мехов, как камчадалы. Их суеверие говорит даже о том, что их главный бог одет в платье из росомашьих шкур. Камчадальские щеголихи обыкновенно носят над ушами или в ушах вместо серег куски из такого меха величиною в ладонь. Это их главное прищеголье; за пару таких серег дают пару соболей, а некоторые уверяют, что расплачиваются даже и бобровой шкурой. Бедные франтихи, не имеющие таких сокровищ, носят поддельные из подкрашенных лоскутков пуха морской утки.

Росомаха не опасна, на человека она не бросается, напротив, заслышав его присутствие, тотчас старается уйти куда-либо подальше или запрячется в утес или россыпь, с собакой же она смелее и ее не боится. Одной хорошей собаке росомахи не задавить: она, нагнанная собакой, тотчас ложится на спину и жестоко защищается своими страшными когтями и зубами и, будьте уверены, в обиду не дастся; худая же, малосильная и не приемистая собака даже сама пострадает от нее и вперед никогда уже не сунется одна на росомаху. Кусается она злобно и жестоко, а когтями наносит порядочные раны. Если собака догонит росомаху на крутой горе, то последняя, не надеясь на быстроту своего бега, тотчас свертывается в клубок, пряча голову между передними ногами, и, как мячик, бросается под гору или под утес, иногда на острые оголенные камни, а достигнув ровного места, с прежнею скоростию бежит дальше, пока меткая пуля ловкого промышленника не положит ее на месте. Трудно поверить, что росомаха, не быстрая на бегу, так быстро делает этот оригинальный маневр, что гнавшей собаке иногда остается только схватить неуклюжую росомаху или вступить с ней в бой, как, глядишь, последняя уже свернулась в клубок и покатилась под гору, как большой меховой мячик, а собака осталась далеко от нее…

Росомах добывают различными способами, причем с успехом пользуются их простотою, обжорливостью и нерасторопностию. Конечно, добывают их только зимою и поздней осенью, потому что в другое время года росомаха никуда не годна; в пищу ее не употребляют даже и здешние инородцы. При случае их бьют из винтовок, а иногда нарочно следят и скрадывают в меру выстрела. Росомаху скрасть (подойти к ней) не хитро — она лежит крепко и шороху не боится, особенно когда сама ходит, только надо стараться подходить к ней из-под ветра, чтобы она не могла услышать запах от охотника, которого она чрезвычайно боится, и, заслыша его, не видя человека, тотчас спасается бегством, а, испугав ее однажды, в другой раз к ней подойти трудно: она делается осторожнее и тогда не доверяет даже и малейшему шороху. Росомаху можно поймать без особых предосторожностей в самые грубые и незатейливые ловушки — в капкан, в пасть или убить луком (самострелом), который нужно настораживать на тропах росомахи или около трупа какого-нибудь животного, в тех местах, где водятся росомахи. Кроме того, они иногда попутно попадают и в козьи пасти или убиваются на козьих и волчьих луках. Если же приготовлять пасть собственно для росомахи, то нужно ее делать потяжелее и настораживать так, чтобы росомаха не иначе могла добраться до наживы, как легши на спину, и чтобы пасть придавила ее именно в этом положении; в противном случае росомаха, придавленная пастью по спине, обладая чрезвычайной крепостью своего корпуса и силою в ногах, иногда вылезает из-под пасти и уходит невредима. Вот почему насторожку и необходимо делать так, чтобы росомаха, добираясь до лакомого кусочка, непременно легла на спину и тронула приманку в этом положении, для чего ее подвешивают кверху под самые опадные плахи пасти, а насторожку помещают под приманкою; насторожку делают крепкую, не чуткую, чтобы росомаха, забравшись под пасть и не имея способности поднять высоко рыло, чтобы достать приманку, не могла уронить пасти от легкого прикосновения к насторожке, а легши на спину, сдернула бы ее лапами или перегрызла зубами. Чем крепче насторожена пасть, тем скорее и доверчивее росомаха ложится на спину и достает приманку. Здешние промышленники для этой цели сторожевой кляпушек нарочно продевают сквозь кольцо, свитое из таловых прутиков, для того чтобы росомаха как-нибудь не уронила пасти в стоячем положении, а, лежа на спине и доставая крепко привязанную приманку, перегрызла бы это кольцо зубами или оборвала лапами. Для того чтобы узнать, крепко ли насторожена пасть, промышленник становится на нее сверху, и если она удержит его — хорошо, не удержит — не годится. Для приманки обыкновенно употребляют зайцев, рябчиков и других птиц.

Зимою росомах тоже отыскивают по следу и давят хорошо направленными приемными собаками, выследить же их нетрудно, потому что, сытые, они ленивы и бродят мало.

Росомаха так крепка на спину, что она с огромных утесов, свернувшись в клубок, как еж, бросается вниз на стоящих диких коз, а в особенности кабарожек, и нередко своей тяжестью или убивает этих животных, или сталкивает с утесов, так что они, летя иногда до страшной крутизны, убиваются об острые камни. Не беда, если росомаха ошибется в расчете и упадет мимо своей добычи на голые камни — она не ушибется и разве только подосадует на потерю лакомого кусочка. Если же росомаха успеет схватить кабаргу в лапы, то падает с нею на спину, не выпуская добычи из своих огромных когтей, а очутившись на полу, тотчас взбрасывает кабарожку на спину, как волк овцу, и бежит с нею в укромное местечко, чтобы там потуже набить свое ненасытное брюхо. Голову пойманной добычи росомаха не ест, а обыкновенно уносит ее, как трофей, к своему гнезду.