На перекрестке дорог - Наталья Алексеевна Добровольская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К вечеру уже были в Усвятах, древнейшем поселении на территории России. В 1773 году императрица Российской Империи подарила Усвяты генерал-прокурору России А. А. Вяземскому. Сама Екатерина II посещала Усвяты, заезжая в гости к его владельцу. К ее прибытию Вяземский построил летний дворец из дерева, на Замковой горе. Также было бы интересно посмотреть подробно эти места - но дорога не ждет, и так много времени уже прошло, надо торопиться.
И опять - дорога, все уже приустали, но терпеливо переносили тяготы путешествия, даже приспособились дремать в карете, или Наталья читала стихи. Ведь как тут не вспомнить строчки Пушкина "Только версты полосаты попадаются одне", глядя на полосатые деревянные верстовые столбы с указанием расстояния между городами, которые появились ещё в XVI веке. Там, где столбы стояли, дорога стала называться столбовой, а про столб народ придумал загадку: «Нем и глух, а счёт знает». Хотя стихотворение, откуда пришли на ум эти строчки, написано про зимнюю дорогу, его настроение совпадало с настроением женщины - и размышления, и тоска, и скука дороги, и ожидание новых встреч.
Наталья все размышляла, примет ли ее Императрица, как быстро это произойдет, как она воспримет предложения по организации Женского общества. В реальной истории Елизаветой Алексеевной было сделано немало, но чуть позже, когда все столкнутся с бедами войны. А сейчас, пока войны не случилось, не получится ли так, что попаданка бежит " впереди паровоза"? Но будь, что будет- даже если поддержки от государства ее идеи и не найдут, будем действовать сами, как и планировали ранее - изобретать по возможности лекарства, учить детей, организовывать заимки с запасами, строить дома для переселения людей, создавать запасы и так далее.
А пока - следующий пункт пути - город Великие Луки, в котором решили остановиться подольше, да и все тройки были в разгоне, так что путешественники могли и передохнуть, и познакомиться с этим интересным городом. Больше посетителей не было, и, пройдясь немного по притихшему в Пост городу, в котором все заведения был закрыты, вернулись на почтовую станцию.
Присели за самовар да и разговорились со станционным смотрителем, который очень много знал о своем городе и был рад пообщаться с приезжими. От него узнали, что название "Луки" происходит от множественного числа слова "лукА", что значит "кривизна, заворот реки; дуга", отсюда и Пушкинское Лукоморье. Город древний, впервые упоминается в Новгородской летописи как город Луки на Ловати под 1166 годом, буквально на двадцать лет позже Москвы.
Гордился смотритель и тем, что, входя в состав Новгородской земли, Великие Луки на протяжении веков играли важное стратегическое значение, защищая северо-западные рубежи нашей страны. Вовсе не случайно его называли "оплечьем Новгорода" (оплечье - самая крепкая часть кольчуги). Позднее в составе Московского государства Великие Луки продолжали играть большую роль в деле безопасности русских границ. Из "предсердия Москвы", как величали в то время город, войска, возглавляемые царём Иваном Грозным, уходили в походы против Литвы, Польши, Ливонского ордена. В Смутное время Великие Луки подверглись страшному разорению, несмотря на это, в конце XVII века они стали крупным городом, но никогда уже не достигли прежнего развития и богатства.
Сейчас Великие Луки - небольшой уездный городок, каких в России множество, утопающий летом в зелени садов, среди которых белели стены более чем десятка храмов. Тихий и патриархальный, он оживлялся только когда проходили церковные праздники или ярмарки.
Но не все благополучно бывало в городе. Понизив голос, смотритель по секрету поведало буйстве некоторых жителей, а именно о бесшабашности помещиков, образчиком которых служил Григорий Михельсон, промотавший еще по молодости все благосостояние, оставленного отцом; помещик самых диких свойств, он совершал набеги на Великие Луки и Невель, причем пускал в ход даже дарованные отцу пушки; тучею носились по улицам города его слуги, от которых купцы запирали лавки, женщины скрывали детей и прятались сами, так как не было суда и расправы над именитым баричем.
Таких людей здесь было много, и смотритель, которому было скучно, и которого специально подталкивали к дальнейшему разговору, поведал о еще одном помещике, Алексее Орлове, который десять лет безнаказанно грабил соседа своего Василевского. Отбивал у него скот, увозил рожь, хватал и насиловал девушек. Тщетно Василевский искал суда, Орлов высек заезжавшего к нему для допроса исправника, и то побоями, то подачками замазывал рты корыстолюбивым подьячим. Случайно сошлись соседи на молитве в церкви Св. Троицы; «Не молись, - говорил Алексей Орлов, гордо сидевший на стуле у левого клироса, стоявшему на коленях и молившемуся Василевскому, - Не молись иконе, а помолись мне: захочу - помилую, захочу – сгублю», и народ затрепетал, услышав кощунство.
- А еще был тут у нас помещик Григорий Савоскеев, поколотивший в 1760 году секунд-майора Лаврова, он же в 1765 душил и нещадно драл за волосы бургомистра городового магистрата и выбил в его доме все оконные стекла. А этот же секунд-майор Лавров, пылая злобою и отуманенный винными парами, собрав дворовых людей своих, всего до 100 человек, с дубьем и рогатинами сделал набег на имение жены Савоскеева, ругал последнюю, бил её по щекам немилосердно, приказывая челяди грабить село и бить всякого противящегося смертным боем. Избитая, полунагая помещица, побежала в соседнее имение версты за три, а победитель, нагрузив несколько возов пожитками соседки, повез их к себе как трофеи победы, присоединив к ним баб и девок Савоскеевских - яко пленных,- и тут смотритель перекрестился, закончив свой рассказ.
Все даже ахнули от таких подробностей, а смотритель, оглядев путников, предложил обзавестись защитой в виде знакомых ему мужиков, служивших при станции. От охраны отказались, сказав, что сами справятся, но за предупреждение поблагодарили и одарили его деньгами. Никита с Мишей, переглянувшись, достали потихоньку из сундуков все оружие, да и Наталья еще раз проверила, чтобы пистолетик и шокер были под рукой. Но вот вернулась разгонная тройка, и смотритель сказал, что часа через два можно будет ехать. Поблагодарив его еще раз за рассказ о городе, вскоре тронулись в путь.
И вновь - дорога, уже развякшая в тени и подсохшая на солнце, которое светит совсем по- весеннему. Конечно, не самое подходящее время выбрали, но делать нечего, надо ехать дальше.
Глава 33. "Эх, дороги..."
