Нелегал. Том 1 - Павел Николаевич Корнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И Ломового в столице задержали, — поведал я напоследок будто между прочим. — Знаете ведь такого?
Вот тут Макара Демидовича аж перекосило.
— Легко отделался, поганец!
— Это как так? — поразился я, но Звонарь откровенничать оказался не расположен, лишь раздражённо отмахнулся.
В своём кабинете он перво-наперво попросил конопатую ассистентку принести два стакана чая, потом спросил:
— Ну так что у тебя?
Я открыл портфель и выложил на стол отчёты.
— Какие-то отклонения? — уточнил Макар Демидович, а после моего отрицательного ответа поинтересовался: — Сам как?
— Мощность — шестьдесят пять киловатт, длительность резонанса — девяносто две секунды, общий выход — восемьдесят четыре мегаджоуля. Всё по графику.
— По графику — это хорошо, — улыбнулся Звонарь и убрал отчёты в сейф. — Вечером посмотрю.
Я немного помялся и спросил:
— А корректировку множителя не пора начинать?
— Ты за этим сюда приехал? — нахмурился доцент.
— Нет, просто спросил.
— Не пора! — отрезал собеседник.
Мне только и удалось, что от печального вздоха удержаться. Очень уж хотелось в очередной раз границы собственных возможностей на прочность проверить.
Увы и ах, моя перенастройка на источник-девять соответствовала параметрам пятого витка лишь в части мощности, а вот предельная длительность резонанса по всем расчётам получалась ниже на целых двенадцать секунд. Две минуты или две минуты двенадцать секунд — разница вроде бы несущественна, да только прирост мощности в состоянии резонанса шёл в геометрической прогрессии, и на выпавший кусочек приходилась едва ли не половина общего выхода сверхсилы.
С длительностью ничего поделать было нельзя — как говорится, выше головы не прыгнешь, но помимо мощности и длительности в формуле присутствовал ещё и коэффициент прогрессии, который у отечественных соискателей увеличивался от витка к витку за счёт регулировки скорости движения транспорта. Чисто теоретически имелась возможность довести мой коэффициент до стандарта изначальной инициации и за счёт этого превысить выход резонанса операторов пятого витка чуть ли не в полтора раза, но именно что — чисто теоретически.
Практиковалось такое лишь в Айле в среде тамошних операторов, перенастроившихся на Эпицентр, а вот у нас подобного рода исследования не велись по причине полнейшей неактуальности.
Появилась Нюра, выставила перед нами два стакана чая, даже печенья не принесла.
— Что ещё? — спросил Звонарь, приложившись к гранёному стакану.
Я протянул ему подписанное председателем дисциплинарного комитета направление.
— Вот, по линии студсовета озадачили.
Макар Демидович глянул на бумажку, потом прищурился.
— А ты и рад стараться?
Лукавить я не стал, выложил всё как есть:
— Есть информация, что Ломовой вёл какие-то совместные исследования с Резником, а тот наш прямой конкурент по исследовательскому проекту. Нам бы его притопить.
— Дохлый номер! — отрезал Звонарь. — Ты хоть понимаешь, что контролируемая инициация для института всё равно что философский камень для средневековых алхимиков? Резнику авансом кафедру под его исследования выделили, и пока что полученные им результаты весьма и весьма впечатляют. Зафиксировано серьёзное отклонение от нормального распределения в сторону шестого витка. У вас попросту нет шансов победить в этом забеге.
Я поморщился будто от зубной боли и отпил чая.
— В этом-то всё и дело! Рашид Рашидович так же считает. По сути, победить мы сможем, лишь нарыв на Резника какой-нибудь компромат! — Прозвучало моё заявление предельно цинично, и я поспешил его смягчить: — В конце концов, это соревнование студенческих проектов, а не диссертаций!
Но Макара Демидовича заинтересовало другое.
— Подожди, а Рашид тут каким боком?
— Мы его в качестве научного руководителя привлекли.
— Да неужели? — поразился Звонарь и в его голосе проскользнули вкрадчивые интонации. — И он не отказался от вас, когда Резник с козырей зашёл?
— Не отказался, — подтвердил я. — Вроде как собирается проект в хорошие руки пристроить.
Звонарь усмехнулся, откинулся в кресле и, сцепив на животе пальцы, потребовал:
— Излагай в деталях!
Прежде доцент к нашему проекту никакого интереса не проявлял, теперь же мне битый час пришлось отвечать на его расспросы. Макар Демидович вникал решительно во все детали, но интересовали его не столько конкретные цифры, сколько предлагаемые нами подходы, в том числе и соображения по эффективности практик Горицвета.
— Нет, — покачал он в итоге головой. — Вам даже без Резника ничего бы не светило. У студентов банально нет столько свободного времени, а кастрировать учебный план никто не станет. И Рашид должен понимать это не хуже моего.
— Но…
— Да не может тут быть никаких «но»! — отмахнулся Звонарь. — Рашиду палец в рот не клади, он на основе этих наработок подготовит предложения по комплексной подготовке соискателей и направит их мне. Я и сам о чём-то подобном давно подумывал, но вариантов много, а времени мало. Никак руки не доходили.
Я не нашёлся что сказать и только глазами похлопал.
— Вот увидишь — так всё и будет, — уверил доцент. — Не сомневайся даже! У соискателей времени свободного хоть отбавляй, особенно у тех, кто к нам с семилетним или полным гимназическим образованием приехал. Их загрузить сам бог велел. И эффект от закалки организма даже выше должен быть, нежели после инициации. Ладно, вызову на неделе Рашида, обговорю с ним детали. Если не напутали с расчётами, попробуем обкатать вашу методику на практике. Будут результаты, выбью ставку и тебя к себе перетащу. Ты ведь не восстановился на службе, так?
— Восстановлюсь ещё, поди, — неуверенно протянул я.
Неуверенно — потому как мои позиции в подковёрных аппаратных игрищах на текущий момент были не так уж и сильны — как ни крути, отстранение от увольнения отличается не слишком сильно. Разве что за должность секретаря дисциплинарного комитета зацепиться удалось, в остальном похвастаться нечем.
— А что, — прищурился Звонарь, — если восстановят, переводиться откажешься?
— Это смотря на какую должность.
— Фу, как меркантильно, молодой человек!
— Вовсе нет! Что там в дежурке штаны протирать, что тут отчёты кропать — вся разница в окладе
— Ладно, видно будет! — поставил точку в этом обсуждении Макар Демидович и спросил: — Так что ты об этом поганце Ломовом узнать хотел? Или тебе характеристику на него дать? Нюра мне их стопку заготовила, всем хватит.
— Не откажусь, — кивнул я и уточнил: — А есть сейчас на Кордоне кто-то из его практикантов? Это, конечно, пустая трата времени…
— Именно что — пустая, — подтвердил Звонарь. — Всех коллег и знакомых Ломового со вчерашнего вечера контрразведка трясёт. И бумаги его никто тебе просматривать не даст. Всё опечатано.
— А медсестра, которая ему ассистировала?
— Найти не могут.
— Досадно, — вздохнул я и спросил: — А почему он поганец, если не секрет?
Макар Демидович досадливо поморщился.
— Совсем они тут распоясались, пока я Новинске был. Такие завиральные прожекты умудрялись проталкивать, что просто диву даёшься! Но Ломовой всех переплюнул. Он не только собственный запас потратил, но ещё из общей квоты трёхмесячную норму расхода спецпрепарата умудрился на себя записать!
Я едва удержался, чтобы не присвистнуть.
— И всё израсходовал?
— До последней ампулы! — подтвердил Звонарь. — Но перерасход — это полбеды! Он же не сам его употребил, он его на соискателей извёл! Мне статистику испортил, людям жизнь сломал!
— Это как так?
— Да твой Резник его с панталыку сбил, — вздохнул Макар Демидович. — У него-то самого прав на работу с соискателями нет, вот и подкатил к Ломовому. А тот и рад стараться: мало того, что на свой страх и риск чужой эксперимент проводить взялся, так ещё и контрольную группу для чистоты эксперимента обеспечил. И ведь два месяца отчёты придерживал, конспиратор чёртов! Ну а как я по возвращении к ногтю его взял, уж кто только не попросил горячку не пороть и результатов эксперимента дождаться. А что три десятка соискателей осложнения заработали, всем плевать! Мол, наука требует жертв! Сволочи!
— А можно немного подробней? — попросил я. — Или в теоретические дебри лезть придётся?
Звонарь скривился.
— Да там сама по себе идея на поверхности лежит. Гипнокоды для контролируемой инициации и раньше использовали, только ничем хорошим те эксперименты никогда не заканчивались. Подсознание — подсознанием, но не стоит и о теле забывать. Кто-то из соискателей перегорал, у кого-то из-за чрезмерной сопротивляемости не прожигались должным образом энергетические каналы, вот процент отбраковки и зашкаливал. Ну а тут внезапный прорыв случился.
— И самоуправство сошло им с рук? — хмыкнул я. — Победителей не судят?
— Именно, — подтвердил Звонарь. — Либо грудь в крестах, либо голова в кустах.
— Кто не рискует, тот не пьёт шампанского!
— Боренька вообще не пьёт, он убеждённый трезвенник. — Макар Демидович смерил меня пристальным взглядом и покачал головой. — Ты учти, возьмёшься
