Цепь измен - Тесс Стимсон

Воображаю, как она сидит, скорчившись, на кровати и смотрит на телефон.

Я не могу оставить все как есть. По крайней мере, я должен удостовериться, что с Эллой все в порядке.

Тогда я разыгрываю последнюю карту, нацеливаясь на ее гордость:

— Мы всегда обещали друг другу, что останемся друзьями. Никогда не подозревал, Элла, что ты окажешься клятвопреступницей.

— Я не клятвопреступница.

— Элла! Слава Богу! Я уже с ума схожу…

— Извини. Я была… занята.

Ее голос звучит хрипловато, как будто она давно не разговаривала.

— Все в порядке? Ты в норме?

— Не совсем. Что ты хотел сказать?

— Не по телефону.

Вздох. Потом вопрос:

— Где же?

— Как насчет «Челси брассери»? В четверг, скажем, полвосьмого вечера…

— Четверг мне подходит. Только не ужин. Ленч.

— Но…

— Ленч, Уильям!

Да, с ней придется несладко. Ничего, я смогу ее переубедить. Как только она услышит мое известие, сразу переменит решение. Очень на это рассчитываю.

Элла смотрит на меня в ужасе:

— Уильям, я никогда не просила тебя об этом! Ты не можешь уйти из семьи из-за меня!

Официант снова наполняет наши бокалы. Нетерпеливо жду, когда он отойдет.

— А зачем тогда все это? — стиснув зубы, выдавливаю я.

— Я никогда не хотела разбивать твой брак…

Меня захлестывает разочарование. Я-то рассчитывал на совершенно иную реакцию.

— Ради Господа Бога, Элла! Да возьми же на себя хоть толику ответственности! — Я в гневе ударяю кулаком по столу; пожилая пара, прогуливающаяся по тротуару, подпрыгивает словно от звука выстрела. — Ты не можешь после восьми лет, что спала со мной, позволила мне в тебя влюбиться, вдруг взять и пойти на попятный: дескать, ты тут ни при чем! С того самого мига, что ты поцеловала меня тогда в парке, ты была «при чем»! Ради кого же мне уходить, как не ради тебя?

Она подскакивает словно от пощечины. На ярком апрельском солнце ясно видны тоненькие морщинки вокруг ее глаз и губ. Под глазами у нее мешки, и вообще вид загнанного зверя. Краше в гроб кладут. Впрочем, ничего удивительного: всего два месяца назад она потеряла мужа и меньше месяца назад — ребенка.

По иронии судьбы Бэт просто расцветает. Если честно, она никогда не выглядела лучше, чем теперь.

Превозмогая себя, усаживаюсь снова на стул и выдавливаю улыбку.

— Элла, пожалуйста, оставим прошлое в прошлом. Давай лучше думать о будущем.

Она отводит взгляд. С трудом сдерживаю волну гнева. Неужели она не понимает? Ради нее я собираюсь уйти от жены!

— Элла! Через пару недель на выходные Бэт уезжает с Этной поработать с натуры в Италии. Они уже несколько месяцев назад все спланировали. Мы могли бы…

— Я не люблю тебя, Уильям.

Мой желудок словно подвешивается в невесомости.

— Извини. Конечно, ты мне очень дорог. И мы прекрасно проводили время вместе. Но я не люблю тебя. Не хочу, чтобы ради меня ты бросал жену. Это бессмысленно.

Это что, шутка такая?

Я испускаю неуверенный смешок.

— Я тебе не верю.

Она складывает руки на коленях и окидывает меня спокойным взглядом.

— Мы договорились, что как только один из нас захочет покончить с романом, то просто уйдет и второй не станет допытываться о причинах. Теперь это уже не срабатывает. Мне нужен мужчина с меньшим бременем ответственности…

— Ты просто не веришь, что я ее брошу, да? Вот в чем дело? — Глупышка. Почему она не скажет прямо? — Я тебя не виню: мои слова — как заезженная пластинка. Я говорю то, что думаю. Только дай мне шанс — и увидишь, я справлюсь. Я ведь знаю, что ты любишь меня…

— Ребенок был не от Джексона.

Ищу в ее лице намек на шутку, обман.

— Ты у меня не единственный, Уильям. Тебе это известно. — Она беззаботно пожимает плечами. — В конце концов, мы не муж и жена.

Она совершенно серьезна, твою мать!

Меня сейчас вырвет. Мало того что она трахалась с другим мужиком, так она еще и залетела от него — забеременела…

О Господи Боже милосердный! А я держал ее за руку в «скорой»! И всю ночь мерил шагами больничный коридор!

Ярость окатывает меня обжигающим потоком. Я бы сейчас кого-нибудь убил. Коварная, изменчивая, лживая шлюха! И куда только я смотрел? Она так охотно раздвинула передо мной ноги. Каким же идиотом я был, если считал себя единственным?!

— Ах ты, сука! — выплевываю я, стряхивая ее ладонь со своей руки. Вскакиваю, переворачивая стул. Швыряю на стол пригоршню двадцатифунтовых купюр. — Как раз хватит, чтобы оплатить твои услуги.

— Уильям…

— Джексону повезло! — рычу я.

Бреду прочь, не разбирая дороги. Поверить не могу, что меня вот так просто поимели. Я ошибался от начала и до конца. Чего же тут удивляться, что моя компания идет ко дну? Все мои умозаключения гроша ломаного не стоят.

Она держала меня за придурка. Все было в ажуре, пока она могла прикрываться святошей Джексоном, а теперь она сама по себе и ей негде спрятаться. Я никогда не был ей по-настоящему нужен. Она всего-навсего хотела получить кайф — вкусить запретный плод. Разумеется, она не желала, чтобы я уходил от Бэт. Я был лишь частичкой ее жизни «на стороне»; наверняка у нее в запасе еще один женатый простофиля.

Как я мог быть таким долбаным слепцом?

Следующие несколько недель я живу словно во сне. Теперь уже я не отвечаю на звонки Эллы. Удаляю ее номер из записной книжки и блокирую ее письма по электронной почте. Жалко, что нельзя с той же легкостью заблокировать боль.

Цепляюсь за свою ярость, покуда могу, и все же, в конце концов, из-под слоя гнева всплывает печаль. Как будто мое сердце пропустили через уничтожитель бумаг. Мысль, что Элла в придачу сделала из меня лоха, — словно соль на рану.

А ирония вот в чем: случись то же самое в любой день из предыдущих восьми лет, я бы так не терзался. Еще три месяца назад наши отношения представляли собой двухмерную, тщательно организованную интрижку. Они попросту не существовали за пределами одной-единственной ночи в месяц. Я всеми силами старался не лезть к Элле ни в жизнь, ни в душу, а она не задавала личных вопросов мне.

Смерть Джексона все перевернула вверх дном. Впервые я увидел истинную Эллу — уязвимую, способную на ошибки женщину, прятавшуюся за маской совершенного самоконтроля. Я влюбился в нее так, как никогда не влюблялся в прежнюю самоуверенную Эллу. Влюбился в ее страх перед перелетами, в ее смешные туфли, в то, как ее раздражает терять парный предмет — перчатку, книгу, сережку; в то, как у нее течет из носа, когда она плачет, в ее вечно меняющееся и непредсказуемое настроение.

Оказывается, так и не увидел истинную Эллу. Оказывается, наши отношения были игрой.