Первый еретик. Падение в Хаос - Аарон Дембски-Боуден

Аргел Тал протянул руку Севатару. Повелитель Ночи обхватил его запястье, и их лишенные эмоций взгляды из-под лицевых щитков встретились.

— Смерть лже-Императору, — произнес Севатар, став первым из живущих, кто высказал слова, эхом прокатившиеся через все тысячелетие.

Проклятие подхватили другие голоса, и вскоре его выкрикивали во все горло.

Смерть лже-Императору. Смерть лже-Императору. Смерть. Смерть. Смерть.

В разгар криков все четыре примарха улыбнулись. Изгиб их губ был различным: холодным, угрожающим, насмешливым или снисходительным, но это было единственным проявлением эмоций.

Лоргар ввел заключительный код. Гололитический дисплей ожил, и его встроенные генераторы воспроизвели мерцающее изображение тундры. Зернистая картина, испещренная штрихами помех, повисла над столом. Головы в шлемах из темного железа, цвета морской волны и полуночного неба, алые и серые повернулись, чтобы взглянуть на пейзаж. Перед ними предстала многокилометровая впадина, образовавшаяся в результате тектонического сдвига.

— Ургалльское ущелье, — раскатистым баритоном произнес один из братьев Лоргара. — Наши охотничьи угодья.

Конрад Курц когда-то, вероятно, был величественным существом. Все в его облике говорило о царственной натуре, но теперь изящество и величие были отброшены, и осталась неприкрытая суть воина-принца — беспощадное и мертвящее благородство. Облаченный в черную броню с отделкой из тусклой бронзы, примарх Повелителей Ночи указал на впадину одним из четырех силовых когтей своей перчатки:

— Увеличить изображение.

Невидимые сервиторы выполнили требование. Трехмерное гололитическое изображение на миг расплылось, и тотчас на его месте появилась более подробная картина. В одном конце впадины возвышалась крепость из пластали, керамита и рокрита, с трудом различимая из-за пелены пустотных щитов, защищавших ее от орбитальной бомбардировки. Вокруг нее несокрушимой стеной тянулось кольцо бастионов, баррикад, траншей и земляных укреплений. Каждый из собравшихся воинов сразу понял, что это такое: шедевр оборонительного мастерства, созданный, чтобы сдерживать атаки десятков тысяч вражеских солдат.

В другом конце каньона в ожидании замерла целая флотилия десантных катеров и капсул, но взгляды всех присутствующих приковало к себе темное пятно в центре ущелья.

В решающем сражении сошлись две армии, две сероватые массы боевых порядков, перемолотых в единую орду.

— Увеличить центральный сектор, — приказал примарх Курц.

Изображение расплылось и снова сфокусировалось, показав нечеткую картину, искаженную помехами…

— Гражданская война. — Конрад Курц улыбнулся, сверкнув глазами и зубами. — Силы обеих сторон равны, поскольку наши братья из Гвардии Смерти, Пожирателей Миров, Сынов Хоруса и Детей Императора удерживают господствующую позицию, а Железные Руки, Саламандры и Гвардия Ворона пользуются численным преимуществом.

Аргел Тал, выдохнув, зарычал и почувствовал, что его губы увлажнила желчь. Головы ближайших соседей повернулись в его сторону, но он проигнорировал их настороженные взгляды.

— Брат? — окликнул его Эреб со своего места рядом с примархом.

— Меня одолела жажда, — с улыбкой ответил Аргел Тал по закрытому вокс-каналу.

— Одолела… жажда?

— Эреб, я отведал крови Астартес. Она настолько насыщенная, что вкус навсегда остается в памяти, а ее святость пощипывает язык. Я снова попробую ее на Исстваане Пять.

Капеллан ничего не ответил, но Аргел Тал видел, как Эреб повернулся к Кор Фаэрону, и прекрасно понял, о чем они говорят по закрытому каналу. Эта мысль вызвала у него самодовольную усмешку. Глупые существа. Так дорожат своими мелкими амбициями. Так отчаянно стремятся к кратковременной власти. На мгновение он ощутил жалость к примарху. Он четыре десятилетия руководствовался их бессодержательными замыслами.

Последняя мысль охладила нарастающий гнев Аргел Тала. А что они делали все это время? Замечание Кор Фаэрона относительно нянек для Кустодес вдали от «истинного легиона» задело его сильнее, чем он готов был себе признаться.

Рычание в его горле утихло, сменившись звериным подвыванием.

— Тише, — проворчал Севатар.

Аргел Тал напрягся и задержал дыхание, стараясь подавить гнев, вызванный тоном своего соседа. Какое бы существо ни было с ним связано, оно не желало подчиняться.

Раум.

Что?

Я Раум.

Аргел Тал обнаружил, что его сердце стучит в такт произнесенным шепотом слогам. Желчь, вскипая, пузырилась на губах, а безжалостная боль пронзила руки до самых костей.

Ты вторая душа, о существовании которой давно догадался мой отец.

Да.

Ты искажаешь мои мысли. Я все время впадаю в ярость и бросаю своим братьям резкие слова.

Я поднимаю наверх лишь то, что уже существует в тебе.

Я не позволю тебе завладеть мною.

Я и пытаться не стану. Мы одно целое. Я достаточно долго проспал, чтобы просочиться в каждую клеточку твоего тела. Это твоя плоть, и это моя плоть. Она скоро изменится. Мы Аргел Тал, и мы Раум.

У тебя такой же голос, как и у меня.

Так моя душа говорит с твоей, и так наша общая плоть переводит мысли в доступную для смертных форму. У меня нет голоса, только рев, который мы с тобой будем испускать, проливая кровь.

Аргел Тал ощутил влагу вокруг пальцев в перчатках.

Мне больно. Я не могу пошевелить руками.

Симбиоз. Союз. Баланс. Будет время, когда ты станешь лидером. Будет время, когда наверху окажусь я.

А к чему эта боль?

Это прелюдия к грядущим переменам.

Боги уже позвали нас. Назначенный час пришел… Я стал быстрее, сильнее и энергичнее, чем прежде. И я не могу снять доспех, даже шлем.

Да. Теперь это твоя кожа.

Какие еще могут быть изменения?

Раум рассмеялся дразнящим далеким шепотом.

Ты в своей жизни не раз будешь слышать голос богов. На самом деле назначенный час еще не наступил. Ты услышал призыв начать Долгую Войну, но боги еще не крикнули. Это только прелюдия.

Но я слышал их. Мы все их слышали.

Ты узнаешь крик богов, когда услышишь его на самом деле. Это я обещаю.

— …Гал Ворбак встанет с Железными Воинами, образуя наковальню, — завершил свою речь Лоргар.

Аргел Тал снова сосредоточился на окружающих. Боль в руках быстро утихла. Не зная, что сказать, он кивнул примарху, соглашаясь со словами Лоргара, хотя и не знал, о чем тот говорил, Примарх доброжелательно улыбнулся в ответ, словно понимая рассеянность сына.

Лорд Курц обратил недремлющий взгляд на своих Астартес.

— Тогда мы готовы. Моя Первая рота тоже присоединится к Железным Воинам для первоначального удара. Dath sethicara tash dasovakkian, — прошипел он, воспользовавшись ностраманским наречием. — Solruthis veh za jass.

Капитаны легиона Повелителей Ночи ударили темными перчатками по керамитовым нагрудникам.

— Одетые полночью! — хором крикнули они.

— Железо внутри, — угрюмо произнес Пертурабо и вскинул свой массивный боевой молот на плечо. — Железо снаружи.

Его люди в ответ застучали по палубе рукоятками топоров и молотов.

Воины легиона Альфа и их примарх по-прежнему хранили молчание.

Завершить собрание, как и предполагал Аргел Тал, тоже выпало Лоргару:

— Противоборствующие силы сражаются на поверхности вот уже три часа, и пока никто не добился победы. В этот момент лоялисты ждут нашей высадки и верят, что мы поможем им нанести решительный удар. Все мы знаем свои роли в этом спектакле. Все мы знаем, чью кровь придется пролить, чтобы спасти нашу расу от вымирания и возвести Хоруса на престол Повелителя Человечества. Братья, — примарх почтительно склонил голову, — сегодня нам предстоит сделать первый шаг к построению нового царства. Да пребудут с вами боги.

Аргел Тал уже двинулся к выходу из комнаты, как вдруг заметил, что его подзывает к себе бывший наставник. Эреба можно было назвать привлекательным только в том смысле, в каком говорят об оружии: холодный клинок, опасный независимо от того, в чьих он руках, отражающий свет, но не излучающий собственных лучей. Командир Гал Ворбак подошел ближе, издавая негромкое рычание и наслаждаясь вкусом своей ярости.

Эреб хотел с ним поговорить, и Кор Фаэрон почти наверняка тоже задержится. Это уже само по себе вызывало беспокойство. Какие честолюбивые стремления внушили они примарху за четыре долгих десятилетия? Что они видели за это время и чему научились?

Его рычание стало громче.

Можешь его ненавидеть, но не нападай. Он избранный. Так же, как и ты.