Воин великой тьмы (Книга Арьяты и Трогвара) - Ник Перумов

Атор, конечно же, уже давно стоял в другом конце усыпанного мелким песком поля; он даже не пошевелился, заметив Трогвара. В середине ристалища, точно вбитый кол, неподвижно застыл высокий и тощий распорядитель. Трогвару даже стало смешно при виде этой нескладной фигуры. „Ну ровно шест в огороде, только тряпок бы побольше навесить — и славное бы получилось пугало!“

Распорядитель подозвал к себе соперников; каждый его жест был столь медленным, точно от этого зависело Бог весть что. Очевидно, себе он казался воплощением самого настоящего аристократического достоинства.

— Трогвар из Дем Биннори, Великий Атор из Шэйдара, как вызывающий, требует боя до потери жизни одним из вас!

Трогвар молча наклонил голову в коротком, положенном по этикету поклоне. Ничего иного он и не ждал.

Тем временем герольд продолжал, взглянув на два недлинных и чуть изогнутых меча за спиной Крылатого Пса:

— Великий Атор из Шэйдара, Трогвар из Дем Биннори, как вызванный, избрал оружием для поединка два средних ноэра!

Трогвар и Атор молча стояли друг перед другом, обмениваясь недвусмысленными взглядами; наверное, хронисты могли бы сказать, что „ярая ярость их полнила взоры…“ В тягостной тишине прошло несколько минут, пока служка не принес Атору на лиловой бархатной подушке оружие — два таких же, как у Трогвара, коротких и кривых меча-ноэра со специально утяжеленными эфесами.

Атор взялся за мечи и, повернувшись боком к Трогвару, как требовал ритуал, на пробу несколько раз взмахнул клинками, с шипением рассекая воздух.

— Пощады не жди, — коротко бросил он, не поворачивая головы.

— Не трать слова, я все равно бы не принял ее! — гордо ответил Трогвар, хотя ясно ощущал, что далеко не все в нем согласно со столь ярко выраженным стремлением как можно быстрее покончить счеты с земным существованием. И, чувствуя это, он поспешил загнать подальше в глубь сознания подлый и обессиливающий вопрос: „Зачем?!“

До начала поединка, о чем должен был известить звонкий ристалищный колокол, еще оставалось несколько мгновений, и Трогвар, зажмурившись, повернулся лицом к теплому солнцу. Пока еще есть время, ему нужно успокоиться и погасить все лишние мысли…

Герольд-распорядитель, словно смешной напыщенный журавль, прошагал на своих длиннющих ножищах через все поле и остановился подле свисавшей пеньковой веревки, привязанной к тяжелому языку колокола.

И над полем грянуло.

— Смерть! — взревел Атор, прыгая вперед; его клинки, словно две стремительные молнии, сшиблись с поднятыми для защиты мечами Трогвара.

Заскрежетало, зашелестело железо, такое чистое, такое сияющее — и такое пугающе кровожадное. Из всех страшных упырей, что знал род Смертных, ни один не сравнился бы с ненасытной сталью. Сколько ни пои ее, она требует все больше и больше, наверное, в каждом мече живет странный и мрачный дух, что не может спокойно смотреть на полное жизненных соков человеческое тело…

Но сейчас время для пиршества еще не приспело Клинки сталкивались и разлетались, и ни один не мог отыскать дорожки к плоти врага; звон мечей мог бы показаться изощренной игрой на неведомом клавесине, если только не знать, что наступившая тишина значит смерть одного из творцов симфонии.

Несмотря на свой Третий Знак, Трогвар не мог различить ни одного отдельного, оторванного от других движения Атора. Казалось, тот держит в руках не мечи, а какие-то прозрачные, наполовину призрачные серебряные сферы; и только две такие же в руках Трогвара могли защитить его. Вокруг Крылатого Пса взвихрился ураган испытанной, надежной и не раз выручавшей его веерной защиты, только куда более быстрой, чем обычно, благодаря заранее раскрученному маховику внутренней силы.

Однако прошло всего несколько секунд боя… и Трогвару пришлось сделать первый шаг назад, спасаясь от прорывающихся сквозь его защиту клинков. Мечи Атора бешено вращались; он давил, нависал, плющил серебристым сиянием ноэров даже не столько оборону Трогвара, сколько его самого, его силу и волю к сопротивлению. Проклятый! Похоже, что он, пусть даже и мимоходом, но тоже заглядывал во „Врата Холмов“!

С каждой секундой Атор усиливал натиск, хотя, казалось, он и так превзошел все возможности Смертного; Трогвар был погребен под шелестящей лавиной начищенной стали; несмотря на всю подготовку, по лицу градом струился пот; все искусство Крылатого Пса уходило на защиту, на одну только защиту — нельзя пропустить ни одного удара, ведь бойцы сражаются без доспехов…

Клинки в руках Атора казались живыми, разумными существами; не было числа хитроумнейшим переходам, финтам, закрутам и прочим изыскам Высокой Игры Мечей; и один выпад следовал за другим.

Лучший мечник Халлана шаг за шагом теснил Трогвара к ограде, и брат Арьяты чувствовал, как пугающе быстро убывают силы, с таким трудом поднятые им из глубин сознания. Весь в поту, он отбивал, отражал, защищался — и не смог найти в гибельном сверкании чужих клинков ни одной, даже самой малой лазейки. Раз за разом приходилось отступать, отходить, уклоняться, меняя стойки и уровни, и думать только о защите. Первый же выпад Трогвара стал бы для него и последним.

И Крылатый Пес не слышал нестройного хора изумленных голосов; собравшиеся были потрясены, не удивлены, не ошарашены, а именно потрясены — мальчишка не исчез под неистовым напором Великого Единорога, его не изрубили на мелкие кусочки в первые же мгновения поединка, более того, парень был жив и до сих пор не получил ни одной царапины! И еще Трогвар не видел необычайно напряженного лица Владычицы — она первой почувствовала что-то неладное — и невесть откуда взявшейся злорадной ухмылки Капитана Умбато, бросившего своему соседу:

— Теперь продержится…

С лица Капитана исчезла кислая мина полной безнадежности.

И все-таки Крылатый Пес держался. Несмотря на все свое искусство, Атору так и не удалось сломить его прямым и грубым натиском. И, чувствуя это, Белый Единорог тотчас переменил тактику.

Трогвар уже ощущал приближение гибельной стены, означавшей, что отступать уже некуда, когда в ходе боя внезапно произошла странная перемена — выпады Атора стали не столь стремительными, он как будто бы держался теперь небрежнее, порой даже открывался, словно приглашая своего соперника к атаке. Трогвар прекрасно понимал, что задумал его противник, однако это был единственный шанс Крылатого Пса. Вечно защищаясь, бой не выиграть, а один единственный неправильный отбив может стоить слишком дорого. Нужно атаковать, пусть даже твой враг и готовит ловушку…

Однако глаза Атора были по-прежнему полны гневной уверенностью, его зрачки впивались в зрачки Трогвара; руки того, кто имеет Знак Белого Единорога, не нуждаются в зрении.