Ярость и Разрушение (ЛП) - Арментроут Дженнифер

Зейн нахмурился и посмотрел мне за спину.

— Что такое, Жасмин?

— Здесь болит? — спросила она вместо этого, и потом я почувствовала её пальцы у себя на макушке, она осторожно исследовала участок.

Я сморщилась от боли.

— Не очень хорошо ощущается, но терпеть можно.

— Хорошо, — пробормотала она.

Она понажимала ещё немного, потом отстранилась, и мои волосы упали на место.

— Там просто тонкий порез. Я даже не думаю, что нужно зашивать. Раны на голове сильно кровоточили, но я ожидала больших повреждений.

Вероятно, это объясняло поднос медицинских инструментов, и ещё доказывало, что Зейн всё преувеличивает. Требовалось больше чем удар, чтобы добиться этого, даже если удар наносил Истиннорождённый.

Жасмин попросила стерильные бинты, и, когда получила их, промыла рану. Я всё ещё смотрела Зейну в пупок, думая, что он был милым.

— Замечательно, — пробормотала она. — Ты была без сознания долгое время, так что я боялась, что будет отёк и это укажет на серьёзные проблемы, но кровотечение остановилось, а отёк минимальный.

Я надеялась, что Зейн видит моё лицо.

— Всё ещё есть шанс, что есть повреждения, которых я не вижу, — продолжила она, всё ещё ощупывая мне голову. — Нужно сделать рентген и МРТ, чтобы исключить более серьёзные травмы, чем сотрясение.

Я открыла рот.

— Но у меня есть ощущение, что ты откажешься, — добавила она. — Ты можешь теперь положить её на спину.

Зейн так и сделал, слава Богу, и я нахмурилась на него. Он не обратил внимания.

— Ты уверена, что рану не надо зашивать?

— Ты хочешь, чтобы мне опять было больно? — я с упрёком смотрела на него. — Ты помнишь, в последний раз, когда меня зашивали...

— Я не забыл, — прохладно ответил он.

— Нет необходимости зашивать. Должна быть, но нет. — Жасмин бросила окровавленные бинты в корзину.

— Что ты рекомендуешь?

Рука Зейна всё ещё лежала у меня на бедре, и я не знала, осознаёт он это или нет.

— Можем мы быть честными друг с другом на секунду? Нас только трое, и если ты хочешь разумный медицинский совет, ты должна быть честна.

Я сузила глаза, посмотрела на Зейна и сказала:

— Что ты хочешь знать?

— Ты человек? — спросила она.

— Это оскорбительный вопрос.

Я села и когда Зейн сделал движение, чтобы меня остановить, я послала ему взгляд, который должен был сжечь его дотла. Мне было больно, когда я села, но ничего серьёзного.

— Я не вырублюсь, когда сяду прямо.

— Я отчасти хочу, чтобы так оно и было, потому что тогда ты, по крайней мере...

— Если ты скажешь "помолчишь", я тебе покажу, насколько со мной всё в порядке, — предупредила я.

Уголки его губ поднялись, и это напомнило мне о том, когда он веселился, но должно быть я всё неправильно поняла.

— Я собирался сказать "полежи".

— О, — ну ладно. — Отлично.

Я взглянула на Жасмин, и её губы были сжаты, как будто она боролась с улыбкой или гримасой.

— Отвечу на твой вопрос, я человек.

Она наклонилась ко мне.

— Ни один человек сначала не истекает кровью, как будто у него обширная черепно-мозговая травма, а через час не садится и не спорит так, как ты только что. Теперь я думаю, что у тебя невероятно крепкая кожа и толстый череп...

— Ну... — вставил Зейн.

— Другой вариант: это то, что ты была серьёзно ранена, но у тебя какая-то повышенная скорость излечение, которая позволила тебе заживить раны за час, — продолжила она, и я честно не знала.

Раньше, когда я была ранена, медицинская помощь всегда оказывалась незамедлительно.

— То, что я знаю, это то, что обе этих вещи значат, что ты не человек, и не похоже, чтобы Зейн преувеличил, принеся тебя сюда. Это не так.

— Я прошу не согласиться с последним пунктом, — вздохнула я. — Но я человек. Отчасти.

— Но ты не наполовину демон, — сказала она.

— Нет, — подтвердил Зейн. — Дез знает. И Николай, но я не могу...

— Я чёртова Истиннорождённая, — сказала я, устав ото лжи, и в чём смысл?

Её муж знал, и где-то был ещё один Истиннорождённый. Чёрт, могла быть целая лига Истиннорождённых, и я не знала правила их игры.

Зейн долго смотрел на меня.

— В самом деле, Тринити?

Я пожала плечами, затем скорчила гримасу, от чего Зейн, казалось, был готов заставить меня лечь.

— Ты… Ты наполовину ангел? — прошептала Жасмин, приложив руку к груди. — И это... — её глаза метнулись к Зейну. — Ты её Защитник?

— Да, мы связаны на веки вечные, — пробормотала я.

— Боже, я никогда бы не подумала... я имею в виду, что больше нет Истиннорождённых.

— Да, мы тоже так думали, — пробормотал Зейн.

Лицо Жасмин выразило замешательство, но Зейн продолжил:

— Мы пытались сохранить это в тайне.

Я подняла брови в ответ на это.

— Я ничего не скажу. Я имею в виду, что я собираюсь поговорить с Дезом, потому что ты сказал, что он знает. Но в другом случае я бы не стала, — она засмеялась. — У меня так много вопросов.

— Я уверен в этом, но теперь ты знаешь, кто она, так что можешь сказать нам, что ты думаешь нам нужно делать? — сказал Зейн, возвращая беседу в прежнее русло.

— Ну, я не знаю насчёт ангельской крови, но я не думаю, что нам придётся волноваться о кровоизлиянии в мозг, — сказала она, и я сморщила нос. — Но учитывая, что она была без сознания, её человеческая половина, возможно, испытала серьёзное сотрясение мозга. Ей нужно поберечься пару дней.

Пару дней?

Я не знала, как Зейн вывел Жасмин из комнаты, или сколько это заняло, потому что я провела время, готовясь к большому спору, который, как я знала, приближается.

Как только мы остались одни, и он повернулся ко мне, я сказала:

— Я не буду беречься пару дней. Мы только что узнали, кто такой Предвестник, и эти туннели кажутся важными. Я ни за что не буду проводить дни в постели, когда через несколько часов со мной будет всё отлично.

— Ты не знаешь, будет ли всё отлично через несколько часов, — он сел на кровать. — Ты когда-нибудь была без сознания больше часа?

— Ну, нет, но я знаю, что не надо быть прикованной к постели.

— Может быть, сорок восемь часов...

— Двенадцать.

— Двадцать четыре.

— Нет, — не согласилась я.

Зейн выглядел так, как будто хотел задушить меня, но сдержался. Слава Богу, потому что это привело бы к тому, что мне пришлось бы дольше пролежать в постели.

— Завтра. Ты будешь отдыхать весь день и всю ночь. Всё. И ты можешь использовать это время, потому что тебе нужно упаковать одежду, которая валяется по спальне. Мы переезжаем в новую квартиру во вторник.

Ух, ты. Я потеряла счёт времени.

— Может быть, завтра мы пойдём в туннели, днём, чтобы осмотреться и если мы попадём в потенциально опасную ситуацию, я побегу в противоположном направлении так быстро, как смогу.

Он шумно выдохнул через нос.

— А ночью я буду дома, паковать одежду, которая валяется по комнате.

— Это ложь, — он провёл пальцами сквозь волосы. — Не могу поверить, что ты даже сказала это с невозмутимым лицом, но ладно. Договорились, но я позвоню Роту. Я хочу подкрепления на случай, если Предвестник снова покажется.

Я кивнула, думая, что если Предвестник покажется, нам не нужно подкрепление. Нам нужна я и моя благодать.

— Ты знаешь, произошедшее сегодня было благословением.

— Не знаю, как ты можешь даже говорить это.

— Потому что всё время я думала, что моё зрение — это моя слабость. Из-за этого меня можно будет снять со счетов. И да, мне не нравится думать о моих глазах как о слабости, но теперь мне стыдно за то, что я когда-либо так думала, но я была не права. Не на этом я должна была сосредоточиться.

Зейн склонил голову на бок.

— О чём ты говоришь?

— Мои тренировки. Моя вера в то, что я не должна использовать благодать до тех пор, пока не придётся. Это моя слабость. Эти наставления сложно сломать. Когда я упала в туннель, я должна была сразу использовать благодать, но я этого не сделала, и он получил преимущество, — я уставилась на свои руки. — Я никогда не позволю этому произойти снова.