И мечты станут явью - Анна Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почему он так изменился? Это я виновата?
Утром в мойке на кухне, как всегда, высилась гора грязной посуды после поздней трапезы Майка и его подружки. Эля, как всегда, принялась все это мыть, чтобы была возможность в чем-то приготовить ланч себе и Роберто с Джошем. Почему канадцы не в состоянии за собой убрать? Майк ездит на репетиции после дня в офисе и устает. Но Мэгэн абсолютно ничего никогда не делает!
На кухню зашел Роберто и вместо «хеллоу» сказал раздраженно: – Прекрати мыть посуду, в ванной сейчас Мэгэн и там из-за открытого крана здесь идет недостаточно теплая вода!
Эля послушно оставила намыленные тарелки, поднялась наверх. Хотела немного поучить English, но дверь в bathroom оказалась распахнута – Мэгэн там уже не было. Эля решила закончить с посудой и готовкой. Но Роберто тут же прибежал опять: – Я ведь сказал тебе!
– Но Мэгэн уже нет в ванной.
– Я сказал тебе, прекрати! – он был так зол! Хотя когда Эля принимала душ, итальянец сам параллельно не раз мыл посуду. Вода наверху от этого правда делалась прохладной. Но вполне нормальной. «Почему Роберто подобным образом никогда не подумает обо мне? Он что, теперь увлекся Мэгэн? Так скоро? Или параллельно? Но теперь канадка ему явно более интересна, как еще не сдавшаяся крепость. Наташа была права: все мужики козлы. А эта белобрысая бездельница – сука! Добилась своего? Небось рада!».
А вот настроение Эли совсем упало. Одновременно она потеряла и желание что-то делать, и для Роберто, и для себя. Безумно хотелось только одного – шоколада. Но купленная итальянцем плитка давно закончилась, она ведь не Джош, который послушно съедал по крошечному кусочку в день (хотя Эля очень старалась действовать так же). Так, в морозилке должно быть шоколадное мороженое. Эля мороженое не любила, но сейчас можно съесть пару ложечек: авось полегчает.
Пара ложек не особенно помогла (она жевала, не чувствуя вкуса, и мрачно думала: «Ну погоди, Роберто! Вот я совсем похудею, стану тощая, как Мэгэн, ты в меня снова влюбишься – и тогда я тебе отомщу! Буду вести себя как ты!»). Может, надо съесть больше? В какао ведь содержаться вещества, подобные гормонам счастья. Ой! Оказывается, незаметно для себя, уткнувшись в учебник, она уже съела полбанки. Хотела попробовать так, чтобы Роберто ничего не заметил (мороженое было уже початое). Но теперь слишком поздно. Значит, можно есть дальше.
Когда мороженое оставалось на донышке, Эля ощутила тошноту. Наверно, от той многочисленной химии, что здесь пихают в сладости. А может, от «дружеского» поведения Роберто и дебильного ее собственного. «Как же нехорошо! Надо прилечь».
Из комнаты, где лежала Эля, было слышно, как внизу то и дело звонит телефон. А Роберто и Джош терпеливо отвечают: «Нет, ее нет. Она уехала. Нет, когда будет, не знаем». Вдруг Джошуа встревоженно воскликнул: «Пап! Элли съела слишком много мороженого. У нее будет болеть живот!». В его голосе была искренняя тревога. В чем-то этот мальчик был мудрее многих взрослых, и все же он оставался ребенком, раз до сих пор верил в педагогические сказки своего отца. Эля и ее приятели в детстве могли съесть тонны дрянных сластей, и ничегошеньки с ними не случалось. Но, все-таки, что это с ней? Может, Роберто своими баснями «от сладкого будет болеть живот» ее тоже загипнотизировал?
– Тебя к телефону, – итальянец появился в дверях. –Какой-то очень настойчивый человек. Почему ты сама не подходишь? – Роберто был по-прежнему не в настроении.
– Мне нехорошо, – объяснила Эля. Однако спустилась и взяла трубку. Надо же! Это вчерашний Паша!
– Я так и знал, что ты дома. А мне какой-то мужик и ребенок еще со вчера твердят, что ты уехала!
– Считай, что для тебя да.
– Что-то ты сегодня не в духе.
– Не догадываешься, почему?
– А что? Ты меня долго ждала, что ли? Так я вчера обегал все банкоматы вокруг – ни один не работал! Я так устал! Вернулся – а тебя уже нет. – ага, совсем за дурочку ее держит!
– А через сколько ты вернулся?
– Минут через сорок. Я на часы не смотрел.
– Что тебе надо?
– Ну, ты как-то совсем! Я хотел тебя в гости к себе пригласить. Ты говорила, готовишь хорошо. Посмотрим телик, усовершенствуем свой английский. – все ясно: 25-летняя потенция ищет выхода.
– Мне нездоровится. И, знаешь, не звони мне больше.
– Да что случилось?
– Ровным счетом ничего! Кроме того, что ты бросил меня в кафе практически без денег. За тебя расплачиваться.
– Я тебя не бросал! Могла подождать. – может, он и в самом деле вернулся?
– И, здесь вообще-то равноправие! Ладно! Я понимаю все. Это я так, ваньку валял. Мне правда перед тобой очень неудобно. Но ты прости меня, а? Давай встретимся. Поболтаем, музыку послушаем. Ну, давай сходим, куда ты хочешь. Только чтобы не очень дорого.
– Паш, ты сам не видишь: у нас не клеится. Я желаю тебе всяческого счастья. А сейчас… слушай, меня совсем тошнит. Пока.
– Ага, ну бывай… Какие вы, все-таки, бабы!
– Какие? – устало вздохнула Эля.
– Жадные и меркантильные! – в трубке раздались гудки. А Эля еще больше уверилась в народной мудрости «кто как обзывается, тот так и называется».
– Еще бы тебе не было плохо! Съесть столько мороженого, в котором полно вредной химии, – заметил итальянец.
– Роберто, пожалуйста! Итак фигово. Мне пришла отличная идея, как от всего этого телефонного кошмара избавиться: говорите всем мужчинам, что я уехала насовсем. Чтобы не перезванивали больше.
– Ты что, думаешь, нам приятно и есть время с ними разговаривать? Ты все это затеяла, вот сама им и отвечай! Во что ты нас втянула и втягиваешь? Тебе это кажется смешным, да? Что мой сын вынужден лгать, а я не могу сосредоточиться на работе?
– Вовсе нет, Роберто. Я чувствую себя очень виноватой, – Эле правда было совсем невесело. Она доплелась до «своей» комнаты, где из глаз у нее потекли слезы. Как часто она стала здесь плакать! И пребывать в паршивом настроении. Потому что устала, выдохлась от постоянного нервного напряжения, непонимания, пренебрежения и бесконечных мелких уколов. Как будто она из последних сил делает еще один шаг в надежде найти выход – но опять натыкается на глухую стену. Будто она бьется головой снизу о
