С кем и за что боролся Сталин? - Валерий Евгеньевич Шамбаров

Но тематика была очень четко выверена. Доклад вообще не касался коллективизации, раскулачивания, голодомора. Репрессии осуждались только против коммунистов, да и то не всех. В число «невинных жертв» не вошли троцкисты, зиновьевцы, бухаринцы и прочие участники политических оппозиций. Ведь это поставило бы под сомнение линию сталинского правительства с участием самого Хрущёва и других действующих лидеров. Нет, задавалась аксиома, что курс партии всегда был правильным.

Знаковыми фигурами для оправдания выбрали военных во главе с Тухачевским, ряд партийных деятелей — Косиора, Постышева, Чубаря и некоторые другие. Ну и, конечно же, фигурантов недавно пересмотренных дел: «ленинградцев», ЕАК, «врачей». А причины репрессий сводились сугубо к личным качествам Сталина — его «тирании», подозрительности, нетерпимости к чужим мнениям. Откуда следовал вывод: партия должна вернуться к истинному ленинизму.

Доклад вызвал эффект разорвавшейся бомбы. Но никаких вопросов и обсуждений заведомо не предполагалось. Доклад специально поставили в конце работы съезда. Вбросили его, и сразу после этого съезд был закрыт. По решению Президиума ЦК доклад являлся секретным. Однако этот пункт Хрущев даже не собирался соблюдать. Доклад заблаговременно отпечатали в виде книжечек, вручили каждому делегату, их увозили с собой. Мало того, эти книжечки разослали в местные парторганизации, как бы только для коммунистов. Но их выдавали и беспартийным — собрания по обсуждению доклада было предписано провести на предприятиях, в колхозах, воинских частях, даже в школах среди старшеклассников. Книжечки направили и в иностранные компартии, их содержание попало в западную прессу. Грязь расплескалась на весь мир.

И на самом-то деле доклад стал вовсе не персональным ударом по мертвому Сталину. Он перечеркивал политику Иосифа Виссарионовича. Начинал разрушение фундамента созданной им Советской империи. Зато Хрущёв одним махом утвердил свою личную власть. Отныне его соратники находились под прицелом, что и их в любой момент могут объявить «сообщниками сталинских преступлений».

Хотя многие люди возмутились нападками на Иосифа Виссарионовича. В марте 1956 г. в Тбилиси начались массовые манифестации под лозунгами «Долой Хрущева!» и «Молотова — во главу КПСС». Грузины до того разбушевались, что их разгоняли войсками, погибло 22 человека, несколько десятков было ранено, несколько сотен арестовано. А уж зазвучавшее имя Молотова Никита Сергеевич воспринял как сигнал опасности. Тут же нанес ему новый удар. Под предлогом «неправильной югославской политики» его сняли с должности министра иностранных дел, заменили партийным аппаратчиком Шепиловым.

Однако доклад Хрущёва вызвал и сильнейшее брожение в умах — особенно у молодёжи, интеллигенции. Ведь обычная логика подсказывала: если система столько лет была преступной, то и сейчас страной руководили выходцы из той же системы. Падал авторитет самой советской власти. Нет, такого допускать Никита Сергеевич никак не собирался. Он подразумевал «десталинизацию» только в ограниченных и управляемых формах. Требовалось списать на Сталина все плохое и изменить политическую линию по проектам самого Никиты Сергеевича. В июне ЦК КПСС принял постановление «О преодолении культа личности и его последствий», где подчеркивалось, что в целом политика партии и государства при Сталине была верной, «некоторые ограничения внутрипартийной и советской демократии» признавались неизбежными «в условиях ожесточенной борьбы с классовым врагом». А «перегибы» опять объяснялись персональными пороками Иосифа Виссарионовича. Все, что выходило за эти рамки, требовалось строго пресекать.

И пресекали. Партбюро Института теоретической и экспериментальной физики при обсуждении «секретного доклада» приняло резолюцию, приветствуя «исправление ошибок партии». Дошло до Хрущева, и он устроил бурю. Объявил, что у партии ошибок не было и не могло быть, а авторы резолюции «пели с голоса меньшевиков и эсеров». Их выгнали с работы и из партии, чуть не посадили. А сотрудники Ленинградского библиотечного института Пименов, Вайль Заславский, Вербловская и Данилов написали и стали распространять «послесловие» к «секретному докладу». Попали в тюрьму. Арестовали и два студенческих кружка в МГУ, пытавшихся по-своему трактовать идеологические и исторические вопросы.

Но на Западе репрессий Хрущёва «не замечали». Славили как «демократичного» правителя, автора «оттепели». А он старался подтвердить подобную репутацию. Следующие его инициативы обратились к Финляндии. Отношения с ней были очень не простыми. До 1917 г. она входила в состав Российской Империи, после революции стала очагом ярой русофобии и агрессии, строя планы «Великой Финляндии» вплоть Урала. Воевать с ней пришлось два раза, в 1939–1940 гг. и в Великую Отечественную. Лишь после двух взбучек финны притихли и образумились.

Финские районы, отошедшие к СССР, присоедилили к Карельской автономной республике, образовали новую союзную республику — Карело-Финскую. На Финляндию также наложили контрибуцию в 300 млн долларов, отобрали у нее Печенгу с никелевыми месторождениями. А полуостров Порккала в 17 км от Хельсинки был передан СССР в аренду на 50 лет для военно-морской базы. Она контролировала вход в Финский залив, «присматривала» и за Финляндией, чтобы больше не шалила. Теперь Хрущев приказал ликвидировать базу, возвратил полуостров финнам. Не получив ничего взамен, в знак «дружбы».

А потом встретился с президентом Финляндии Кекконеном, продлил договор о дружбе и сотрудничестве, заключил торговые соглашения. Они стали для Хельсинки поистине «манной небесной». До сих пор Финляндия жила бедно, была по сути нищей. А сейчас она стала «окном» для западной торговли с Советским Союзом. И как раз эти посреднические барыши стали источником быстрого и бурного обогащения страны, развития собственной промышленности, благоустройства. Ради «дружбы» Никита Сергеевич сделал еще один жест. Карело-Финская союзная республика оставалась красноречивым напоминанием об итогах прошлых войн. Но Хрущев провел в Верховном Совете решение упразднить ее. Под предлогом, что в ней мало финнов. Она опять превратилась в Карельскую автономную республику в составе РСФСР, слово «финская» из названия исчезло.

Глава 30. Новые лица

XX съезд обвалил авторитет всего мирового коммунистического движения. Тираж газеты французских коммунистов «Юманите» за год упал с 1,5 млн до 80 тыс. Итальянская компартия была одной из ведущих политических сил в стране — превратилась во второстепенную. Мао Цзэдун Сталина глубоко уважал, и оплевывание мертвого вождя признал подлым, а политику Хрущева — «ревизионистской». Резко ухудшились отношения с Албанией. «Разоблачения» потрясли и другие страны социалистического лагеря. Если вскрывались «преступления» Сталина, создававшего этот лагерь, стоило ли оставаться в нем?

Эти настроения использовали (и насаждали их, усугубляли) западные спецслужбы. ЦРУ развернуло операцию «Красная шапка — красные носки». Готовили эмиссаров из венгерских, чешских, польских, румынских эмигрантов, им предстояло организовывать «движение сопротивления» в своих государствах. Вблизи границ создавались склады оружия. Произошли волнения в Чехословакии, ГДР. В Познани на улицы вышло 100 тыс. человек, разгромили городской комитет Польской объединенной рабочей партии, выпустили заключенных из тюрьмы. Бунт подавили польские войска, с обеих сторон было убито 57 человек, ранено около 500.

А Венгрия воевала на стороне Гитлера, к русским сохранялась сильная неприязнь. После войны ещё и пришлось платить репарации, что сказывалось на уровне жизни народа. Правительство