Герой по принуждению - Искандер Севкара

Убрав синий мостик, я со стоном повалился навзничь, разминая правую руку, которую скрутило судорогой, Уриэль с причитаниями хлопотал надо мной. Слегка отдышавшись, я утер кровавые сопли и вскочил на ноги. Подойдя к краю обрыва, я, стараясь не смотреть вниз, хрипло позвал Уриэля:

— Ури, дружище, ты готов?

Ангел не только ухватился за мою сбрую руками, но и пропустил через нее сыромятные ремни и привязал к ней свои руки. Теперь у меня точно была стопроцентная гарантия того, что если мы и шмякнемся на камни, то шмякнемся вдвоем. Услышав возглас Уриэля, и почувствовав, как он слегка приподнимает меня вверх, я безотчетно шагнул вперед. Полет меня, честно говоря совершенно не впечатлил, может быть из-за того, что я был просто безвольной тряпичной куклой в руках своего ангела-хранителя, да и летели мы довольно пресно, строго по наклонной прямой и через чур плавно, словно спускались по туго натянутому тросу.

В конце полета ангел Уриэль-младший поставил меня точно перед Лаурой и девушка, глаза которой были полны слез, бросилась утирать мое лицо. Мягко отстранившись от нее, я со смехом сбежал к реке и, сбросив с себя наплечную кобуру и майку, всю испачканную кровью, принялся умываться холодной, чистой водой. Вода освежила меня и я вновь почувствовал себя вполне комфортно, а добрая стопка коньяку и вовсе привела меня в полный порядок, так что я смог самостоятельно одеться и с третьей попытки взобрался в седло, да и то лишь потому, что Ослябя поднял меня за шиворот. Первые кентавры уже показались на краю обрыва.

По-моему, кентавры гораздо больше были ошеломлены тем, что увидели нас на противоположном берегу, где мы были в недосягаемости от их стрел и копий, чем ночными воздушными налетами Уриэля. Для острастки они пустили в нас с полсотни стрел, но они даже не долетели до берега, от которого мы уже были на приличном удалении. Мы пустили коней рысью и поскакали вдоль реки. Кентавры скакали в том же направлении по краю обрыва, но никто из нас не обращал на них никакого внимания. Я чувствовал себя неважно, да к тому же меня чертовски мутило и постоянно клонило в сон, а всем моим спутникам эти свирепые человекокони успели надоесть намного раньше, чем мне самому.

Часа через три мы подъехали к какой-то убогой хижине, в которой жил древний маг-отшельник с длинной седой бородой. Не смотря на свой почтенный возраст, старик был еще крепок и даже вызвался излечить меня, но в том-то и дело, что я вовсе не был болен, а просто-напросто жутко устал и хотел только одного, - спать. Сжевав без всякого аппетита пару бутербродов, я выдул пузырь "Байкала" и рухнул без задних ног на надувную кровать, которую Лаура велела поставить в сараюшке, стоявшей за хижиной мага.

И снова поутру я проснулся в полном остервенении, так как в полутемном сарае ощутимо пахло духами, а я ничего не мог вспомнить из событий нынешней ночи. Это уже начинало потихоньку сводить меня с ума. Испытывать весь день по отношению к этой милой, юной девушке вполне отеческие чувства, по доброму радоваться, глядя на неё, и потом заниматься с ней ночью черт знает чем и ничего после этого не помнить, было для меня просто невероятным мучением.

Выбравшись с такими невеселыми мыслями на свет божий, я застал вудменов за интересным занятием, они, от нечего делать, спустились к реке и затеяли бурную перебранку с кентаврами. Время от времени кто-нибудь из этой лихой четверки подбирал на берегу крупную гальку, вкладывал её в пращу и, как следует раскрутив метательный снаряд, запускал каменюкой в кентавров. Камень на излете не мог причинить особого вреда кентаврам, стоящим на обрыве, но они стояли так плотно, что иногда кому-нибудь из них попадало в лоб, что заставляло одних кентавров весело хохотать, а самого невезучего, со здоровенной шишкой на лбу, дико реветь от бешенства.

Лауры нигде поблизости не было, ангела тоже и потому я направился к хижине, чтобы немного поболтать с магом о том, да о сем. Честно говоря, я очень хотел выведать у него какую-нибудь полезную информацию о всяческих магических трюках. Мага, как я припоминал вчерашнее знакомство, звали Антиноем, но я не был уверен, что это был тот самый древний грек, чей гипсовый бюст я неоднократно рисовал в изокружке пионерского дома.

К моему полному огорчению, маг оказался очень замкнутым, настороженным и немногословным типом. Он, явно, не хотел со мной разговаривать, то ли из боязни санкций мага Альтиуса, то ли из собственной вредности. Как я не пытался разговорить его, почти на все вопросы я слышал лишь "Нет", да "Не знаю". Махнув рукой, я подарил магу банку пива, пластиковую ванночку сыра "Виола" и пакетик чипсов, чтобы ему было чем разнообразить свой стол и пошел прочь.

Позвав вудменов, я попросил их поскорее оседлать коней и, заодно, разыскать Лауру, так как мне совсем не хотелось утомлять мага Антиноя, нашим присутствием. Девушка нашлась быстро, неподалеку протекал ручей и она купалась в нем, а вот Уриэль куда-то запропастился. Мне хотелось поскорее добраться до каньона, так как я стал примечать некоторые странности. Река мало-помалу мелела и это наводило меня на вполне определенные размышления.

Когда, уже сидя в седле, я жевал здоровенный бутерброд с ветчиной, неразговорчивый маг-отшельник высунул на минуту нос из своей хижины протянул Лауре какой-то древний, потрепанный свиток. В хижине у мага я видел несколько десятков книг и хотел заглянуть хоть в одну из них, но старик сказал мне, что все тексты в них давно уже выцвели от старости. Мне маг категорически отказал, но девушке от чего-то не смог.

Судя по тому, как из рук Лауры в руки мага перекочевал какой-то пузатенький, тряпичный сверток, я понял что этот свиток девушка выторговала у него за пузырь. История была, донельзя знакомой мне, и я только усмехнулся по поводу этого незатейливого бартера, надеясь на то, что свиток все же стоил бутылки отличного французского коньяка. Приказав всем ехать подальше от берега реки, я погнал Мальчика галопом. Кентавры дружно взревели и поскакали вслед за нами. Их на противоположном берегу собралось уже тысяч семь.

Перебраться на нашу сторону кентавры никак не могли, даже если бы они доскакали до Красного холма и попытались бы перейти обмелевшую реку в брод, так как там околачивался Полифем и он, наверняка, еще не завтракал. По словам Осляби, Полифем был малый не дурак и после Одиссея он хорошо запомнил, что с людьми связываться отнюдь не безопасно. Так что одного выстрела из подствольника вполне должно хватить, чтобы объяснить ему всю глубину его заблуждений на счет зловредного мага-воителя, улизнувшего от кентавров.

Лаура все время зло посматривала на небо и костерила ангела на нескольких европейских языках. Лично меня отсутствие Уриэля особенно не беспокоило, да к тому же он вскоре и сам вышел на связь и сообщил мне две новости и как всегда одна была хорошей, а другая не очень. Во-первых, Полифем перегородил каньон плотиной и теперь сидел на ней и поджидал нас, а во-вторых Уриэль до полусмерти напугал огромную стаю грифонов, обстреляв их из автомата. Грифоны, заночевавшие в кронах огромных деревьев Драконова леса, улетели восвояси, так и не вступив с нами в бой.