Остановка на Медленном Году (сборник) - Фредерик Пол

8

Когда они добрались до входа в Санпойнт, Деккер весьма критично отнесся к тому, как девочка пристраивала вездеход к люку города. В общем и целом она справилась вполне успешно, но у Деккера нашлось немного поводов для критики. Он последовал за ней внутрь, загерметизировал дверь сам, и повернулся, чтобы увидеть, как кто-то за ним наблюдает. Это был еще один грязевик, мужского пола, несколькими годами старше Деккера и такой же невысокий и кряжистый, как все земляне. Аннета тепло его приветствовала.

— Деккер, — сказала она, — я хочу познакомить тебя с моим другом Эваном.

— Привет, — вежливо отозвался Деккер, пожимая руку молодого человека. — Но мне пора идти, я еще кое-что должен сделать. Спасибо за конфеты.

Парень, по имени Эван, казалось, совсем был не против такого завершения знакомства. Он уже отвернулся от Деккера, обращаясь к девочке.

— Послушай, Нетти, по поводу этой вечеринки сегодня вечером… — начал он, но Деккер быстро уходил прочь.

То, что ему нужно было еще успеть кое-что сделать, было не совсем верно. Конечно, сам факт этого заявления был достаточно точен. Раньше или позже, поскольку хотя они и были в чужом деме и, несмотря на то, что удара кометы ожидали в течение нескольких часов, и уж совсем невзирая на попытки защитить то в Санпойнте, что могло бы быть разрушено землетрясением, — несмотря на все это, жизненно существенно важные стороны марсианской жизни функционировали как и прежде. Для Деккера это было обязательное посещение ежедневного класса по мягкости.

Но до начала занятий оставалось еще около часа, и Деккер решил побродить по дему в благословенном одиночестве, поскольку Тсуми, без сомнения, сейчас ухаживает за своими солдатиками сам по себе.

Все здесь было иначе, чем в Сагдаеве. Подземный город был не только гораздо больше, но и заложен как-то странно. Главным образом то, что он был просто гигантским — шесть уровней в глубь почвы, тогда как Сагдаев насчитывал только три, — и Деккер провел весьма удовлетворительный час, просто бегая по коридорам, не забывая однако делать вид, что идет по какому-то важному поручению, так чтобы никто не приставал к нему с расспросами, почему он не занят ничем полезным.

Он точно рассчитал время. Но когда наступил тот момент, когда надо было отправляться на занятия, Деккер вдруг осознал, что не знает, куда идти. Он не раз спросил направление, но во всей этой суматохе перед столкновением, никто, казалось, не знал, где что происходит, и потому в классную комнату он прибыл как раз в ту минуту, когда начиналась Клятва Взаимопомощи.

Комната была переполнена. Здесь было по меньшей мере шестьдесят или даже семьдесят молодых мужчин и женщин, и Деккер был поражен, увидев среди них Тсуми Горшака. Что делает ребенок на занятиях, предназначенных для людей старше восьми лет? И кстати, почему это Тсуми кивает проктору с таким удовлетворением, одновременно указывая на него, Деккера?

Деккер устроился на полу рядом с Тсуми и присоединился к декламации:

Я посвящаю свою жизнь тем, кто ее разделяет, безопасности и процветанию моей планеты, и всем, кто живет на ней. Мир, со свободой и справедливостью для всех, кто его разделяет.

Но все смотрели на Деккера, и как только декламация закончилась, Тсуми прошептал:

— Ты опоздал.

В этом Тсуми был не одинок. На него указывал и проктор.

— Пунктуальность, — начал молодой человек десяти лет с зачатками бороды на пухлом лице, — вежливость королей. Как тебя зовут?

Пришлось признаться:

— Деккер Де Во.

— Деккер Де Во. Хорошо, Деккер Де Во, опоздание крадет время других людей. Красть чужое время так же плохо, как красть чужую собственность.

— Я не хотел никого обидеть, — сказал Деккер, оглядывая комнату, чтобы выяснить, не оказалась ли здесь по какой-либо случайности эта Аннета Каши. Ее тут не было. В классе вообще не было детей с Земли. Быть может, этим детям нет необходимости учиться вести себя неагрессивно. Или скорее им просто все равно.

А проктор продолжал:

— Все это время твой маленький племянник за тебя волновался.

— Я не хотел… — снова автоматически начал Деккер, и тут вдруг осознал, что говорит этот человек.

Деккер с возмущением повернулся к Тсуми, но тот только пожал плечами.

— Я сказал, ты велел мне ждать тебя здесь, — прошептал он.

— У тебя нет такого права, — зашептал в ответ Деккер, но остановился, поскольку проктор обратился ко всей аудитории.

Деккеру пришлось замолчать.

— Давайте начнем. Я не встречался со всеми вами раньше, поэтому давайте вернемся к самому началу. Это тренировка уступчивости. Что мы подразумеваем под мягкостью или уступчивостью?

Он оглянулся по сторонам. Восьмилетка из Санпойнта в первом ряду уже тянула руку:

— Уступчивость — это наука задумываться над нуждами других людей и общества.

— Правильно. Но это не означает пассивности. Мы ведь не пассивны, не правда ли? Но мы мягки и уступчивы, то есть, мы — цивилизованные люди. И будучи цивилизованными людьми, мы только что принесли Клятву Взаимопомощи. Каждый ее приносит?

— Каждый на Марсе, — тут же отозвалась все та же девочка.

Потом вмешалась еще одна:

— Все в космосе, даже Одиночки и другие. Но не земляне.

Проктор с удовлетворением кивнул.

— Верно. Когда вы видите здесь наших гостей с Земли, вам следует помнить, что они несколько отличаются от нас. Конечно, у них имеются собственные тренинги — должны же они быть, правда? Или у них, как и раньше бушевали войны. Но в своих школах они приносят иного рода клятвы, они поклоняются «пресности». Что это такое?

Деккер знал, что это значит, и решил, что это удобный момент умилостивить проктора.

— Это значит, они приносят клятву быть лояльными, то есть вы делаете то, что просит вас сделать кто-то другой.

— Совершенно верно, — сказал проктор, вид у него был удивленный. — Они клянутся в верности флагу. У нас есть флаг?

Класс мгновение сидел тихо. Молчал и Деккер, поскольку его тоже очень интересовал ответ. Наконец, девочка, которой, судя по виду, было почти столько же лет, сколько самому проктору, подняла руку.

— Нет, потому что он нам не нужен. У нас есть мы.

Проктор кивнул.

— Правильно. Флаги необходимы для того, — продолжал он, переходя к сегодняшней лекции, — чтобы различать стороны в сражении. Так чтобы можно было понять, кого убивать.

Проктор подождал вздоха ужаса от аудитории, получил его и продолжил:

— Да, они убивали людей во имя своих флагов, и, самое ужасное в этом, друзья, то, что тем, кто убивал, это нравилось. О, им не нравилось, когда убивали их или жгли, или они оказывались парализованными, или ослепшими, — но они полагали, что сражения дают им шанс стать героями. Что есть «герой»? Знает кто-нибудь?