ГРУ в годы великой отечественной войны. Герои невидимого фронта - Виталий Никольский

Лица, находящиеся за границей, в госпиталях, тяжелобольные и т.д. могли проводить первичный обмен под контролем чиновников финансовых органов в течение 10 дней по предварительным тарифным заявкам с последующей личной явкой для обмена заявленной суммы. При невозможности личной явки владельца денег обмен могли произвести его родственники и знакомые по доверенности или ходатайств у соответствующего учреждения, по линии которого владелец денег находился в командировке и не мог осуществить эту процедуру в установленные сроки. Обмен денег иностранным учреждениям в ГДР (посольства, консульства, торговые представительства и др.), в том числе и советским организациям и воинским частям, проводился также в весьма сокращенные сроки в соответствии с особым положением.

Частным лицам из ФРГ обмен денег не производился. В этот день тысячи жителей Западной Германии и Берлина устремились в ГДР и Восточный Берлин, пытаясь нелегально провезти и как-то, хотя бы за бесценок, реализовать награбленные капиталы. На КПП в Вартбурге и Мариенборне, на границах секторов в городе, можно было наблюдать трагикомичные картины, когда у солидных господ и дам свертки с крупными купюрами старых восточных марок обнаруживали не только в прическах, но и в других, более сокровенных местах. Кучи банкнот различного достоинства, как ненужный мусор, валялись на полу в таможенных пунктах, на КПП. Некоторые слабонервные спекулянты валютой, сразу превратившиеся из миллионеров в нищих, кончали жизнь самоубийством. Тысячи разорялись.

Основная масса честных тружеников ни в какой мере не пострадала от проведения реформы и с удовлетворением встретила ее. Проведена она была со свойственной немцам организованностью и пунктуальностью. Успеху этого важного государственного мероприятия способствовало сохранение всей подготовительной работы в глубокой тайне, исключающей возникновение каких-либо догадок и домыслов. Деньги печатались в СССР и были завезены в финансовые органы в обычной упаковке за печатями, вскрыть которые была дана команда лишь в час обмена. Утверждали, что решение правительства о проведении реформы было принято по предложению В.Ульбрихта за несколько часов до обмена и ни один министр якобы не был отпущен с заседания совета, на котором до наступления часа обмена рассматривались другие государственные вопросы. ГДР получила в результате этой денежной реформы (обмена) свыше двух миллиардов марок дохода.

ГЛАВА 18. ГДР (1956–1958 гг.). Встречи и наблюдения

Группа советских войск в Германии постоянно находилась в центре внимания наших государственных руководителей. Боевая готовность этого аванпоста сил мира имела первостепенное значение для безопасности не только СССР, но и всего социалистического лагеря. Составляя значительную часть Советских Вооруженных Сил, ГСВГ находится на территории ГДР, где тяготы воинской службы в мирное время были значительно большими, чем во внутренних округах.

Повседневное напряжение, частые тревоги с выходами на учения, жизнь в закрытых гарнизонах, фактически изолированных от местного населения, — все это морально утомляло наших воинов, особенно рядовой и сержантский состав срочной службы. Сплошь и рядом наши молодые люди, прослужив в каком-либо захолустном местечке ГДР три года, ничего, кроме своего гарнизона, не видели, и он им настолько надоедал, что они с особым нетерпением ожидали конца службы в Германии, которую многие солдаты называли «сытой каторгой».

В этих условиях особое значение приобретала действенная работа политорганов, которые были призваны в сложных условиях внутренней и международной обстановки поддерживать моральный дух войск. При этом по каким-то соображениям совершенно не использовался такой вид интернационального воспитания, как изучение страны, ее культуры, рабочего движения. Для офицеров, находящихся за рубежом, было запрещено заочное обучение в вузах, а для солдат — в вечерних средних школах.

С целью непосредственного воздействия на воинов, для разъяснения им ряда важных решений партии и правительства, принимаемых в то время, в ГСВГ часто приезжали из Москвы члены правительства, ЦК КПСС, деятели науки, искусства и техники. За время службы в ГДР пришлось слышать выступления на партийных активах, конференциях, а то и просто на массовых митингах многих руководящих деятелей, с которыми на родине вряд ли удалось бы увидеться, помимо демонстрации на Красной площади.

Нужно заметить, что не все такие встречи приносили ожидаемую от них пользу. Часть из них, даже проводимая на так называемом высшем уровне, показывала некоторых из наших руководителей далеко не с лучшей стороны. Некоторые из них были весьма примечательны. В июле 1957 года, после известного июльского пленума ЦК КПСС, на котором была разгромлена «антипартийная группировка Молотова, Маленкова, Кагановича, Первухина, Ворошилова и примкнувшего к ним Шепилова», в ГСВГ в качестве гостя В.Ульбрихта прибыл первый секретарь ЦК КПСС Н.С.Хрущев. О возможном выступлении вождя партии перед офицерами и солдатами ГСВГ было объявлено заранее. Личный состав штаба группы с семьями собрался в зеленом театре и около двух часов ожидал прибытия высокого гостя. Наконец появилась большая кавалькада. Впереди неуверенно шагал первый секретарь и премьер, за ним В.Ульбрихт, О.Гротеволь, А.И.Микоян, А.А.Громыко, А.А.Гречко и другие, как принято говорить, сопровождающие их лица. С трудом вскарабкавшись на сцену, Никита Сергеевич направился к трибуне и, к удивлению пятитысячной аудитории, обращаясь к Гречко, заявил: «Маршал, а где же рыба? Ты же меня вез ловить рыбу, а здесь люди. Ну, а где люди, там и я. Мне нужно говорить речь. Я же первый секретарь!» Дальше, в течение полутора часов, собравшиеся слушали отрывочные, безграмотные, пересыпаемые грубой бранью выпады премьера в адрес поверженных «сообщников Сталина». Ехавший, очевидно, действительно ловить рыбу первый секретарь не готовился к выступлению, да и вряд ли считал это нужным. Устав от выполнения своего партийного долга по общению с массами, внутренне довольный собой и своим «ленинским» стилем руководства, Хрущев заявил: «Ну, хватит, пожалуй, достаточно. Как ты думаешь, Анастас?»

Председатель Президиума Верховного Совета А.И.Микоян вскочил, как школьник, и, аплодируя перед носом оратора, заявил: «Мы рады вечно тебя слушать, Никита Сергеевич».

Несвязная болтовня пьяного премьера, атмосфера подобострастия и низкопоклонства, усиленная выступлением А.А.Гречко, который назвал визит Хрущева историческим, а его речь — дальнейшим развитием марксистско-ленинского учения о партии, оставили у присутствующих гнетущее впечатление. Нужно было абсолютно не уважать свой народ и быть полностью уверенным в безнаказанности, чтобы позволить себе такое безобразное поведение на массовом митинге людей, ожидавших услышать от своего руководителя слово партийной правды. Утешала мысль, что это, возможно, эпизод. У любого человека могут быть срывы, промахи, упущения. Однако вторая встреча с Хрущевым в другой обстановке дала, к сожалению, основание считать, что безответственные, нетрезвые выступления у него были не только перед советскими гражданами.