Пираты Черных гор - Дэн Черненко

– Вино тоже нагоняет на меня сон. Но оно также заставляет меня просыпаться среди ночи – что я и сделал, потому что я хотел помочиться, иначе бы меня разорвало. И когда я проснулся...

Гирундо хлопнул в ладоши. Грас был уверен, что впервые слышит, как аплодируют чьему-то мочевому пузырю.

– Стой там. Не двигайся, – велел король Птероклсу и повернулся к своему телохранителю. – Приведи лекаря, пусть посмотрит рану волшебника.

– Да, ваше величество, – солдат поспешно удалился.

– Ты не ответил на вторую часть моего вопроса, – продолжал король. – Можем ли мы быть уверены, что людям Улаша не удастся снова повторить свой обман?

Птероклс покачал головой.

– В этот раз заклинание застало меня врасплох. В следующий раз – не застанет.

– А что насчет других волшебников?

– Я расскажу им, чего следует остерегаться и как поставить защиту.

– Лучше чем ничего, – вздохнул Грас.

Сегодня его армия устояла. А завтра... «Завтра – Пелагония», – подумал он.

Сосия спешила навстречу Ланиусу. Какое-то странное чувство отражалось на ее лице. Неужели она узнала, что он снова развлекался со служанками? Он не хотел еще одной ссоры. Но вместо того чтобы наброситься на Ланиуса с упреками или пытаться ударить его по лицу, Сосия воскликнула:

– Он опять!.. О Ланиус, он опять это делает!

Ланиус знал, что стоит с распахнутым ртом и сильно смахивает при этом на идиота. Но ничего с собой поделать не мог.

– Кто опять? – поинтересовался он. – И что, если не секрет, он делает?

Жена уставилась на него, как будто он должен был бы сразу понять, о чем идет речь.

– Мой брат, – ответила она, нахмурившись. – И он делает... что ты ожидал.

– Ты уверена? – Ланиус тоже нахмурился. Это была очень нежелательная новость. – Орталис снова преследует служанок, хотя Ансер берет его с собой на охоту? Даже несмотря на то, что у него есть жена?

– Нет, нет, нет! – выражение лица Сосии говорило, что она была права с самого начала – ее муж действительно самый настоящий идиот. – Он охотится на Лимозу.

– Ты с ума сошла, – слова сорвались у Ланиуса с языка прежде, чем он подумал о их уместности. Впрочем, похоже, он мало жалел о сказанном, поскольку продолжал: – Я видел ее вчера. Она выглядела такой же счастливой, как котозьян, который поймал ящерицу. Она выглядела – и говорила – так, как всегда, с начала их брака. Она любит твоего брата, Сосия. Она не притворяется. Невозможно быть такой хорошей актрисой. А он на самом деле ездит на охоту. Если бы он охотился на нее, она могла бы пойти к тебе, или ко мне, или к Ансеру и сообщить, нет, кричать об этом. Она так не поступила. У нее нет нужды делать это, да?

– Я не знаю. – Теперь Сосия выглядела смущенной.

– А что именно ты знаешь? И как ты это узнала?

– Я знаю, что на спине у Лимозы есть шрам, такой же шрам... такой же шрам, как и у других девушек Орталиса, – ответила Сосия.

Ланиус снова нахмурился, вспомнив изуродованную спину Кристаты. Глаза жены сказали ему, что она заметила это и также догадалась, что он вспоминает и другие части тела любовницы. Но сейчас Сосию волновало другое, поэтому она продолжила:

– И я знаю, потому что одна служанка случайно проходила мимо, когда Лимоза купалась. Она обычно не позволяет служанкам помогать ей во время купания, что само по себе странно.

Король кивнул: это вправду было необычным. Значило ли это, что у Лимозы есть на теле увечья, которые она скрывает от других? Ничего иного на ум не приходило.

Сосия вздохнула.

– Она прогнала служанку и ведет себя с тех пор так, как будто ничего не случилось.

– Могла ли служанка ошибиться или придумать все это? – предположил Ланиус.

– Нет, я знаю Зенейду. Она не стала бы. Она надежная.

– Да, она такая, – согласился Ланиус, сделав голос таким невыразительным, каким только смог.

Он задумался: как бы Сосия назвала служанку, если бы узнала, что он спит с ней. Как-нибудь по-другому, но не «надежная», в этом он не сомневался.

На следующее утро он отправился искать Лимозу и, конечно, не нашел ее. Когда он уже смирился с безрезультатностью поисков, жена Орталиса почти налетела на него, неожиданно выскочив ему навстречу.

Девушка присела в реверансе:

– Здравствуйте, ваше величество.

– Здравствуйте, ваше высочество, – Ланиус почти привык называть Лимозу ее титулом и почти забыл, что она дочь Петросуса. – Как вы поживаете?

Улыбка осветила ее лицо. Она не была красивой женщиной, но когда улыбалась, это обстоятельство легко забывалось.

– У меня все очень хорошо, ваше величество, в самом деле, очень хорошо. Надеюсь, и у вас тоже.

– В основном, да, – ответил Ланиус.

– Замечательно. Я так рада слышать это. – Фраза не казалась простой вежливостью: она прозвучала так, как будто Лимоза на самом деле была рада. – Прошу меня извинить...

– Конечно.

Она снова улыбнулась, даже еще ярче, чем до этого. Помахав ему рукой, Лимоза поспешила дальше по коридору, и юбка шуршала при каждом ее шаге.

Она была лучезарна. Вот единственное слово, которое Ланиус мог найти. «И кто-то считает, что она носит на спине знак от кнута? » Король покачал головой. Он не мог поверить в это – да, он не верил в это. А что касается Зенейды... Что бы это ни было, Ланиус не сомневался, что служанка ошиблась.

16

Обитые железом деревянные ворота Пелагонии распахнулись. Собравшись на стенах, защитники города радостными криками приветствовали короля Граса и его армию. Он махал в ответ солдатам гарнизона в шлемах и кольчугах, вооруженным мечами, пиками и тяжелыми луками, ополченцам в обычных камзолах, прихватившим кинжалы и охотничьи луки, пригодные лишь для отстрела кроликов и белок. Король наклеил на лицо улыбку, а его сердце билось, как будто сейчас он штурмовал Йозгат или преследовал лично принца Улаша. Это не имело отношения к самой Пелагонии, поэтому он не хотел, чтобы ее жители заметили что-то неуместное случаю на его лице. Все, что он сейчас испытывал, было связано с одной женщиной, которая приехала – которой приказали – жить здесь.

Как только представится возможность, он обязательно увидит Алсу. Но мысли о ней не мешали ему планировать распорядок дел с обязательным участием Элоды. Грас признавал свою непоследовательность. Но признавать ее и что-то делать по этому поводу – разные вещи.

В Пелагонии правил барон по имени Спицастур. Это был крупный, широколицый мужчина с седыми волосами и красным лицом и еще более красным носом, который наводил на мысль, что его обладатель употребляет слишком много вина.

– Добро пожаловать, ваше величество! – пророкотал он. – Чрезвычайно приятно увидеть вас, и это правда!